– Спрошу у отчима, – согласилась я. И принялась ломтить булку с сахаром. Теперь была моя очередь кидать на Лядину смешливые взгляды. Мне булки не повредят, могу есть, сколько захочу. Сонька рядом со школой живёт, а мне пилить почти десять километров в сторону леса на велике. С такой физкультурой сильно не отъешь свою пятую точку.

На остальных уроках Трэша не было. Прогулял. Это меня радовало, и я расслабилась, полностью отдаваясь занятиям. После шестого урока, быстро свалила от Анечки, потому что она за день меня так задолбала,  я оскомину чувствовала от её запаха и противного голоска.

Сбежала в туалет, закрывшись в кабинке. На корточках сидела на унитазе, лазала по интернету. Высматривала себе оружие самообороны. Когда стало совсем тихо, подумала, что вся эта паника не для меня. Прожила я как-то весну и этот месяц. Остался последний год доучиться, попробую на Трэша больше не натыкаться. Глупости всё это, что кто-то кого-то зажимает в школе. Видела, целуются, и только.

Прозвенел звонок на седьмой урок. И я, крадучись, вылезла из укрытия. Коридоры опустели, стояла полная тишина. Спокойно я спустилась вниз. Вахтёрша пила чай в своём закутке. Я прошла в сторону, к раздевалке. Опасалась, что Савинов попортит мою куртку, но она спокойно висела на крючке, не тронутая.

Видно совсем бдительность потеряла. Не услышала, как он подкрался сзади и заткнул мне рот ладонью. Я его по ментоловому запаху жвачки узнала. Трэш протащил меня в дальний угол раздевалки, там, где зимой скидывали лыжи и забытые вещи.

На меня навалилась паника, я стала биться. Но высокий, крепкий парень обхватил меня своими стальными руками и приподнял над полом.

В закутке была часть окна, закрытая решёткой, валялись дырявые пакеты со сменкой и стояла швабра. Трэш с силой опрокинул меня к стене, пришпилив своим телом. Продолжая затыкать рот, посмотрел в глаза.

– Значит малолетка, – прошипел он. – По-взрослому хочешь, киска?

Я отрицательно мотала головой, в ужасе представляя, что он может со мной сделать. Когда не сталкиваешься так близко с парнем, думаешь что он немногим тебя сильнее. А вот оказавшись в его руках… Я даже шевельнуться не могла.

Мы так и стояли некоторое время. Я так поняла, дальнейшего плана действий у него не было. Он просто смотрел. Дыхание его сбилось, и я чувствовала, как он напряжён.

Сама расслабилась, и ладонь, что приковывала меня к стене, тоже ослабила давление. Я почувствовала боль. Оказывается, он сделал мне больно, а я и не заметила от шока.

Из глаз потекли слёзы.

Лицо Никты ожесточённое и сосредоточенное вдруг стало вымученным. Опасный, острый взгляд  потемнел. Парень убрал с моего рта свою ладонь.

– Зачем соврала? – он отступил, но не дал места для манёвра, уронил руку на стену около моего лица.

Я нервно стала вытирать слёзы.

 Не хотела с ним говорить. Совсем не хотела его. Пусть бы пропал, провалился сквозь землю! Что я ему сделала, что он меня так обижает?!

Трэш меня так напугал, что у меня колени тряслись, во рту пересохло. Я бы даже крикнуть не смогла, потому что горло сковали всхлипы. С трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.

Подкусывала дрожащую нижнюю губу. В груди что-то колыхалось и содрогалось, бешено колотило сердце.

Трэш что-то сказал, а я посмотрела в окно, пытаясь вздохнуть полной грудью, но не получалось.

– Кис, ну, ты дура, – обжигал его хриплый шёпот прямо у уха. – Ты думала, я тебя убью что ли? Что трясёшься вся?

Парень был слишком близко. И это не было похоже на то, как он задевал меня в коридорах школы, прыгал сверху или ставил подножки, тут же ловя. Трэш около меня. Близко-близко.

Я окончательно оробела. Состояние моё, от такой близости, резко сменилось

 Лицо моё кинуло в краску, я вспотела. Перевела взгляд на его лицо, его красивое лицо рядом с моим.

– Отпусти, – выдохнула я.

– Для того ловил, чтобы отпустить? – улыбнулся Трэш.

Улыбался. Как хищник широко и угрожающе.

Я не замечала раньше, а у него красивые ровные зубы. И губы не толстые и не тонкие. Они потянулись к моим губам и замерли буквально в миллиметре. Я почувствовала тяжесть в животе, рот наполнился слюной, и ноздри заполнил его запах.

Это было похоже на наваждение. На мгновение я забыла, где нахожусь и с кем. Меня повело от странных, неведомых ощущений.

Лихорадило. И не только меня. Трэш уже не улыбался, смотрел на меня потемневшими до темно-синего цвета глазами. Взволнованность  на двоих укрыла горячкой и хмелем.

Мы дышали украдкой. Он вроде двинулся вперёд, я резко отвернулась, пытаясь разобраться в себе.

Его губы проехались по моей щеке. Оставив невидимый след своей мягкостью. И от этого следа мелкой дрожью, как электрическими разрядами, проносился по всему телу

Надо было ударить. Сопротивляться. Но я не могла. Ослабла от испуга, от того, что он рядом. И моё состояние путало мысли.

– Кис, – позвал меня Трэш, тяжело дыша. – Прос…

– Отвали от неё!!!

Это был голос Анечки. Маргарита Петровна со своим визгом, выносящим мозг, отдыхает.

Моментально прейдя в себя, я очухалась от недолгого помутнения разума. Рукой дотянулась до швабры. И пока Трэш собирался с мыслями, готовя едкую речь для новенькой, ткнула ему в живот ручкой швабры. Палка утонула в его толстовке, и парень, ахнув, согнулся в две погибели.

Я со всех ног кинулась в гардероб. На ходу поймала Аньку за руку и потащила за собой. С пола подобрала сумку и куртку, и ломанулась из школы.

У меня тряслись руки, когда я набирала шифр на замке велосипеда.  Меня колотило, как при сильной болезни. Я  быстро убрала волосы с вспотевшего лица и приказала Аньке:

– Садись.

У той восторг на лице. Она смешно перекинула ногу, не сгибая её, как старуха, и уселась сзади меня на багажник.

Я погнала, не садясь на сидение. Нажимала на педали и набирала скорость. Подъезжая к воротам, я оглянулась. На школьном крыльце стоял Трэш и провожал нас взглядом.

– Куда тебя? – спросила я у Анечки.

Она ответила не сразу. Обхватила меня руками и прижалась. На ухабах её подкидывало вверх, и я могла вместе с ней улететь куда-нибудь.

– Вон за теми пятиэтажками, белый дом из кирпича.

Везёт же людям. Все рядом со школой живут. А мне ещё ехать и ехать. Хотя, наверно, именно сегодня я буду рада этому.

Притормозила у первого подъезда большого углового дома.

– Можно директору пожаловаться, – предложила Аня, неуклюже слезая с моего велика.

– Не надо, – выдохнула я. Сердце в груди продолжало биться раненой птицей. Я задыхалась.

– Можно отомстить.

– Ты сдурела? – удивлённо посмотрела на доморощенную мстительницу. – Он тюрьмы не боится. Понимаешь? Забыли.

Я поехала дальше. Нырнула под арку и выехала к магазинам.

Дальше был тенистый парк, где росло много хвойных деревьев. Место жутковатое, утром и вечером не все фонари горели. Вот здесь встреть Трэша, и всё… А что всё? Неужели он бы смог?

– Малолетка, – зло выдохнула я, накручивая педали. – Идиот! Ничего бы ты не сделал! Напугал только!

Парк перетекал к красиво оформленному мемориалу.

Рядом красовалось отремонтированное здание местного клуба, в котором каждую субботу устраивали танцы. Драки были неизбежны, всё из-за тех самых пресловутых деревенских, которые по старой памяти ездят в посёлок махать кулаками.

Автобусная остановка, за ней шёл частный сектор, который мне пришлось проехать насквозь вплоть до пролеска. Дорога была хорошая, потому что в дальней части посёлка стояли дорогие коттеджи.

Я проехала с разгону железнодорожный переезд, у которого не было шлагбаума. По рельсам вывозили лес в вагонах. Лесопильный комбинат остался в стороне.

До великих дворцов и замков, что принадлежали шишкам нашего посёлка и их друзьям, я не доехала. Свернула на узкую дорогу.

Лес становился всё гуще. Около десятка закинутых дачных домиков. Очень красивый пруд, в котором я купалась прошедшим летом, потому что до реки ещё дойти надо. А тут под носом такая красота и людей нет.