Эмма услышала громкий голос полковника. Её хозяин радушно поприветствовал Краузе, потом довольно сухо поздоровался со вторым. Этот второй ответил на незнакомом языке. Поляк… серб? Да нет же, скорее всего, русский!

Полковник снова обратился к гражданскому, назвал его по имени, но это имя тут же вылетело из головы Эммы. Колени девушки дрожали.

Краузе похвалил висевшую на стене картину – гордость полковника, – потом все трое заговорили по-русски. Эмма тихо застонала, потом оглянулась. Если жена полковника или кто-нибудь из слуг застанет её за этим занятием, в лучшем случае это закончится увольнением. Решено: она пойдёт к себе и будет собираться на встречу с Густавом, вот только…

А что, если кто-то из людей Паука следит за домом полковника?

Например, этот долговязый тип, которого Паук называл Прыгуном (как же её раздражали все эти мерзкие клички!). При одном воспоминании о Прыгуне у Эммы холодело внутри. Несколько раз она видела, как Прыгун бродил возле особняка полковника и постоянно прятался в кустах. Эмма догадывалась, что именно Прыгун помог ей избавиться от того ужасного толстяка, который так грубо нарушил её мирную и спокойную жизнь.

Что, если Прыгун и сегодня где-то там, следит за домом, прячась среди кустов?

Тогда она скажет, что была занята и никого не видела. Не поверят…

Ну и пусть, тем более какой толк стоять здесь и слушать эту тарабарщину, если она всё равно ничего не понимает по-русски? Эмма уже собиралась уйти, но тут мужчины перешли на английский – этот язык был девушке немного знаком, ему учила её мать.

– Что вы здесь делаете? – Мужской голос, сухой, словно выстрел, раздался вдруг сзади, Эмма вздрогнула и резко повернула голову.

Пожилой управляющий Клос Губер стоял в нескольких шагах от неё, прямой словно палка. Невысокий, за пятьдесят, острый как клинок подбородок, лишённое мимики лицо – этот человек работал в доме полковника уже много лет.

– О… герр Губер, это вы! Вы меня напугали. – Эмма попыталась мило улыбнуться, но вышло не очень.

– Я спрашиваю: что вы здесь делаете? Вы подслушивали?

– Да нет же, герр Губер! Я просто вытирала пыль – эта ваза немного запылилась.

Из-за стены раздалась английская речь. Мужчина спросил:

– Что это… английский?

– Видимо, да, – ответила Эмма.

– Вы понимаете этот язык, фройляйн?

– Нет… совсем не понимаю, – тут же соврала Эмма. Взгляд управляющего немного смягчился, он подошёл к стене.

– Похоже, дом дал осадку, и в стене появилась трещина, отсюда такая слышимость, – высказал предположение управляющий.

– Возможно, вы правы. Право, я ничего в этом не понимаю, – пожала плечами Эмма.

– Нужно будет сказать полковнику.

– Да-да, непременно.

Эмма слегка присела, кивнула и хотела удалиться, но герр Губер вдруг продолжил свои рассуждения:

– За этой стеной находится библиотека – в ней полковник обычно работает и принимает посетителей.

– Совершенно верно. Когда полковник узнает про трещину, возможно, он тут же затеет ремонт и, скорее всего, перенесёт свою библиотеку куда-нибудь в другое место, – также принялась рассуждать Эмма, стараясь делать это как можно беспечнее. – Когда полковник работает, он всегда пьёт чай и очень любит при этом стоять у окна и любоваться на то, как осыпается осенняя листва с деревьев, растущих в саду. Наверное, это его успокаивает.

– Да-да, полковник любит природу. Я, кстати, тоже очень люблю смотреть на наш сад, – согласился управляющий.

– Я не знала, хотя… да-да, я должна была догадаться, что вы тоже любите смотреть на наш прекрасный сад. Я ведь пару раз видела вас стоящим у окна. Ведь окна вашей комнаты тоже выходят на сад, как и окна библиотеки.

– Вы правы, фройляйн, – с довольным видом заявил герр Губер.

– Тогда боюсь, что ваша комната – единственная, куда хозяин сможет перенести свой рабочий кабинет на время ремонта библиотеки…

– Что? Ещё чего! Я привык спать в своей комнате! Я не хочу никуда переезжать! – Глаза пожилого управляющего вспыхнули огнём. – Ладно, пусть всё остаётся как есть. Звук не такой уж и громкий. Когда закончите со своей вазой, приберитесь в комнате фрау Зельды.

– Но у меня сегодня выходной, герр Губер. У меня были планы…

– Да? В самом деле? Ах да, я вспомнил. Хорошо, тогда ступайте отдыхать – комната хозяйки подождёт. – Сказав это, управляющий удалился.

Эмма тоже сделала несколько шагов по коридору, потом на цыпочках вернулась на прежнее место и снова прильнула ухом к стене.

***

Спустя примерно час она уже шагала по серым улочкам Берлина, цокая каблучками по влажной мостовой. На Эмме были пальто прямого покроя бутылочно-зелёного цвета, фетровая шляпка с узкими полями и лентой-бабочкой, а на ногах, обтянутых нейлоновыми чулками телесного цвета, красовались изящные туфли-лодочки. Особым украшением для Эммы являлась муфта из чернобурки – последний из подарков Густава. Всё это она приготовила для встречи с ним, а теперь… теперь она предстанет в своём лучшем наряде перед Пауком. Эмма часто оглядывалась, небрежно поправляла шляпку, временами ускоряла шаг. Со всех сторон доносились урчание моторов, крики солдат, где-то вдалеке выла сирена. Фонари уже давно зажглись, промозглый ветер проникал за воротник, но дрожала Эмма не от холода. Её уже дважды останавливали.

Первый раз это сделал патруль. Старший, высокий и подтянутый унтер, проверял документы довольно долго. И хотя паспорт Эммы был чист, девушка чувствовала, как трясутся её коленки. Когда патруль только-только подошёл к ней, Эмма подарила унтеру свою самую очаровательную улыбку, но унтер не поддался на её чары. Когда он наконец-то вернул документ и холодно кивнул, Эмма вздохнула с облегчением.

Во второй раз девушку окликнул какой-то парень в чёрном берете и забрызганном грязью плаще. Когда он настиг её и попытался взять под руку, Эмма учуяла запах спиртного. Очевидно, незнакомец пожелал просто приударить за идущей быстрым шагом девицей. Это немного успокоило. Навязчивого ухажёра она отшила довольно грубо. Было огромное желание сообщить этому недотёпе, на кого она работает, но вовремя передумала. Зачем светиться лишний раз, тем более если учесть то, куда и зачем она идёт? Тем более что парень и сам вскоре отстал. Эмма продолжила путь. Она миновала Лейпцигскую площадь – до дома, где жил Паук, оставалось не более километра.

Эмма посмотрела на свои дешёвые часики, которые купила, как только устроилась на работу к полковнику Зейлеру (Густав ведь до сих пор не удосужился подарить ей что-нибудь более стоящее), и ускорила шаг. Если она поторопится, то ещё может успеть на свидание. Она часто опаздывала, но в этот раз Густаву предстоит слишком долгое ожидание. Лишь бы Паук не задержал её! Эмма решила соврать, что её завтрашний выходной отменён и если она вовремя не вернётся в особняк, у неё могут возникнуть проблемы.

Паук не должен быть слишком строг – ведь вести, которые она собиралась сообщить, были чрезвычайно важными.

Майор Краузе – офицер, посетивший сегодня полковника фон Зейлера, – служил в полку специального назначения «Бранденбург-800». Эмма знала, что военнослужащие этого полка всегда выполняют лишь самые сложные задачи.

Краузе считается одним из лучших в военной разведке – настоящий ас! До сегодняшнего дня она видела Ральфа Краузе лишь однажды, когда фон Зейлер устраивал приём в честь дня рождения фюрера. Тогда он тоже был в форме майора вермахта и очень быстро ушёл.

Сегодня, увидев Краузе, поднимающегося по лестнице, Эмма сразу поняла, что этот визит имеет особое значение, – и не ошиблась. Она подслушала весь разговор. Зейлер и Краузе рассуждали не о погоде: какая-то операция в глубоком тылу у русских. О боже, как же всё это её не касалось! Однако Эмма знала, что Пауку нужно именно это. Она представляла себе, как загорятся глаза старика, когда она выложит ему всё, что успела подслушать. Возможно, после этого её мучитель немного успокоится и отстанет от неё хотя бы на время.