– Может, это вдохновит тебя послать к черту этого козла. – Эйприл открыла новую фотографию Поппи, и мое сердце застряло в горле.

Это идеальная картинка для Pinterest: миниатюрная Поппи стоит на футбольном шлеме Найта, они в пустом поле, ее руки обвивают его шею, они забылись в глубоком, страстном поцелуе. На нем все еще футбольная форма, грязная и потная, и такая живая, что буквально прожигает дыру сквозь экран. Чудесно. Победоносно. Будто Бог спустился с небес. Пятничный закат освещает красивую пару, подчеркивая блестящие, взъерошенные волосы Найта. На заднем фоне опускается ночь, видны пустые трибуны, и пара кажется не чем иным, как королевской семьей.

Читаю подпись под фото:

Ручка, которую я жевала, выпала из моих рук, я наклонилась, чтобы поднять ее, и ударилась головой о край стола. Потеряла равновесие. Я даже не сразу почувствовала свежую рану на голове. Я смущенно потерла ее, ощущая теплую, вязкую жидкость в волосах.

– Господи, Луна! У тебя кровь! Надо срочно пойти к медсестре.

Медсестра заклеила мне рану, что, конечно, было довольно смешно. Дала мне обезболивающее и попросила быть не такой неуклюжей в следующий раз. Я кивнула – а что мне еще делать? – я размышляла, что довольно глупо просить меня быть менее неуклюжей. Никто не выбирал, каким ему быть. Вряд ли это та черта, которую кто-то взращивает намеренно.

Но конечно, я попытаюсь быть менее неуклюжей.

Менее тихой.

Меньше лажать.

Быть более нормальной.

Менее мертвой внутри. Потому что именно так я себя ощущаю, увидев Найта с другой.

Мне надо выпить. Очень сильно.

У Найта есть девушка. Конечно, есть. Конечно. Иначе он не целовал бы ее при всех. Все знают, что горячая школьная элита не показывает своих чувств публично. Да, они прямо как их отцы когда-то – горячие засранцы.

Найт, Вон и Хантер всегда игнорировали представительниц слабого пола как концепцию. Публично, по крайней мере. У Найта не было девушки, никогда. А Поппи будто соткана из любви. Красивая, добрая, сладкая. Вероятно, что она и есть та причина, по которой он перестал мне писать. Господи, какая же я дура, рассказывала ему, как я скучаю, уговаривала отвечать.

Как только мы с Эйприл добрались до комнаты, я сразу взяла телефон и написала Джошу.

Луна: Мне надо выпить.

Ответ пришел еще до того, как я успела положить телефон.

Джош: Это твой ответ на приглашение на вечеринку?

Луна: Ага.

Джош: У меня есть идея получше. Жди меня в конюшне.

Луна:…

Джош:!!!

Луна: Нам не положено находиться там после закрытия.

Джош: Не ты ли говорила мне, что хочешь использовать слово «подросток» в качестве глагола?

Довольно смешно, именно так и было. Я доверяю ему. Не слишком ли безумно то, что я верю незнакомцу? Что, если я обожгусь?

Луна: Я немного опоздаю, но приду.

Я побежала в общую душевую. Мой желудок подпрыгивал, горячие волны проносились по всему телу, а картинка из «Инстаграма», где Поппи целует Найта, засела в голове.

Меня стошнило прямо в душе, но звук воды все заглушил.

Конюшня находится прямо за главным зданием колледжа, на небольшом зеленом холме, который окружен деревянным забором и с которого видна водонапорная башня. Загон выглядит как обычный дом, с красной крышей и белыми стенами. Он сияет в темноте, когда я направляюсь к нему. Я оставила велосипед и перепрыгнула через забор. Страх тонкой струйкой льется в желудок. Темно, тихо и пустынно.

Я всегда была скромной и стремилась к безопасности, но никогда не была осторожной. Я типичный пацан в юбке. Эди учила меня плавать, кататься на серфе. Папа призывал меня расслабиться и начать рисковать. Он записал меня в школу боевых искусств, чтобы я могла защищать себя, говорил, чтобы я никогда не боялась мальчиков, а я и не боялась.

Я знаю, что отец поддержал бы меня, если бы знал, что я встретила Джоша.

Эди была бы в восторге.

А Найт? Он разозлился бы. Пришел бы в ярость. Почувствовал бы себя преданным. Хотя Джош как раз тот, в ком я так нуждалась. Может, если бы я больше рисковала, встречала бы больше Джошей и Эйприл в своей жизни, то Найт и я были бы сейчас вместе. Но раньше я никогда не встречала таких людей на своем пути, никогда не покидала дом.

Найт хотел, чтобы я была маленькой, его, и я позволяла.

Но не сейчас.

Я устала собирать мелкие кусочки романтичных моментов, как разбитое стекло, от быстрых встреч с лучшим другом: неоконченные поцелуи, дружественные объятия, которые длились слишком долго. Его стояк, который прижимался к моей ноге до самого утра перед тем, как я уехала в колледж, пока мы спали вместе. Это был не первый раз, когда я ощутила его эрекцию, но это был первый раз, когда он не пытался ее скрыть. Мы тогда открыли глаза одновременно и смотрели друг на друга, пока его член пульсировал где-то на моем бедре. Он дернулся последний раз, а потом Найт отвернулся от меня с ленивой улыбкой. Потягиваясь. Зевая. Отрицая то, что только что произошло.

Но Джош не такой. У него нет той кучи багажа, который тормозит весь аэропорт.

Я сунула руки в карманы синей толстовки с логотипом Школы Всех Святых (это единственная чистая вещь, которую я нашла) и побежала к конюшне. Я закрыла дверь за собой, наслаждаясь запахом животных, которые поддерживали тепло одним своим дыханием.

В ту минуту, когда я вошла в конюшню, сразу же услышала шелест шагов и дыхание. Джош дал мне знать, что он на месте. Он не может разговаривать, но все равно продолжает находить способы общения со мной. Он стоял с другой стороны конюшни, рядом со стойлом красивого арабского скакуна по имени Оникс. Это был самый молодой конь, который требовал большего ухода, чем все остальные, и заботы каждый раз, когда я убиралась.

Я удивилась, когда бросилась на Джоша и чуть не задушила его своими объятиями. Только когда я оказалась в его руках, то поняла, насколько мне это было нужно, как я жаждала этого после того, как сломалась от простой фотографии.

Я отстранилась и заморгала.

Джош поднял руку с бутылкой ликера.

– Скажи привет свиданию , – усмехнулся он.

– Это оно? Даже не ужин? Сразу к делу? – показала я, улыбаясь.

– На что ты намекаешь? – Его глаза расширились от удивления.

– Ни на что. А ты? – хихикнула я.

Это было весело. Легко.

Он рассмеялся и покачал головой, доставая пачку клюквенного сока и два одноразовых стаканчика. В каждый из них он налил немного алкоголя, а затем сок. Разблокировав телефон, он включил песни группы Drum Kithead. У вокалиста был такой голос, словно лава текла, Джош с улыбкой покачивал головой в такт музыке, удивительно, но в нем не было ни капли злобы, мы стукнулись стаканами.

– Мы покатаемся сегодня вечером.

Мне не хочется ему отказывать – не сейчас, когда это единственный человек рядом со мной в такой момент. Я сделала глоток напитка. Это было ужасно, но я проигнорировала огонь, обжигающий мое горло.

– Без седла , – добавил он, предлагая чокнуться еще раз. – Так естественнее и веселее, – объяснил он.

– Но я не знаю, как ездить верхом.

– Я научу тебя. У тебя все получится.

– Откуда ты знаешь?

Он смотрел на меня таким взглядом, что я не сомневалась, что он видит меня насквозь.

– Потому что ты всегда катаешься на велосипеде. Ты уже умеешь держать равновесие. Осанку.

Мы закончили пить и выпустили Оникса. Я знаю, что то, что мы делаем, неправильно, а если владельцы узнают, то Джоша казнят, а меня выгонят с волонтерской практики. Но было очень сложно отказать самим себе, особенно когда мы и так чувствуем себя ограбленными – у нас украдены голоса, способность выражать свои мысли, украдена возможность быть нормальными.