Квартира, в которую они переехали, по документам была отдельным жильем площадью 20 квадратным метров, а на деле оказалась комнатой в двухэтажном бараке с печным отоплением и водой из колонки. Пока Лида была маленькой, печка в квартире ее не особенно волновала, но в седьмом классе, когда она шла на линейку первого сентября, с ней поравнялась десятиклассница и спросила:

– Что, тоже вчера на даче шашлыки жарили?

Вернувшись домой, Лида собрала всю свою одежду, выстирала и высушила на солнце, а потом разложила по полиэтиленовым пакетам. Правда, от них пришлось со временем отказаться, на одежде появились желтые пятна. Тогда Лида прибила посылочный ящик снаружи к подоконнику и сложила туда одежду. Мама, видя ее ухищрения, предложила вообще печку не топить, с получки купила электрический обогреватель. После первых морозов стало ясно, что платить за электроэнергию дорого, а тепла от него мало.

Лида подружилась с молодой девушкой, работавшей в отделе периодики, иногда, если в журнале модной одежды «Burda-modern» было удачное платье или блузка, девушка разрешала взять журнал на ночь, переснять выкройки. Шить научила мама, да и в журнале все было расписано подробно, вот денег на новую ткань было трудно выкроить. Однажды в магазине «Сделай сам» Лиде попались длинные и достаточно широкие лоскутки цвета кофе-с-молоком. А мамино свадебное платье из тафты было такого же цвета. Так что для нового пуховика все есть: лоскутки сострочить, это будет верх, из подушки достать перо в качестве утеплителя, платье пойдёт на подклад.

Дома Лида перевернула два табурета, сверху положила стекло с письменного стола, а вниз поставила лампу, сняв абажур, разложила лист с выкройками, на него бумагу и принялась за работу.

Мать звала пить чай, но Лида отказалась, времени было мало, А чаю, горячего, с лимоном, и чего-нибудь вкусненького к нему, ну хотя бы хлеба с вареньем, которое мать варила каждую осень, хотелось. Или даже лучше с чёрной смородиной, провернутой на мясорубке с сахаром, она по вкусу, ,как свежая. Лида вздохнула, сладкого очень хотелось, постоянно, но – нельзя! Нельзя, и все тут!

Пуховик получился тяжелый, но тёплый, с виду не отличишь от тех, что на рынке продают, пожалуй, даже лучше. В нем Лида и отправилась в Нью-Йорк с сумасшедшей старухой отмечать Новый год.

Лида, Нью-Йорк.

Нью-Йорк ошеломил Лиду, знаменитый Бродвей, Пятая авеню, Централ-парк, – все это много раз девочка видела в фильмах, все было удивительно знакомо, как будто и сама Лида попала в кино. Вон на том перекрёстке Маколей Калкин убегает от «мокрых бандитов», вон герой Ричарда Гира видит Шарлотту, которая плывет на лодке под мостом-«луком» в Централ-парке, а вот Рокфеллер-Центр, где девушка каталась на коньках. Обезображенный герой Тома Круза идёт по пустынному в утренний час Таймс-скверу.

Лида была счастлива, хотелось прыгать и петь от радости, и даже о своём секретном плане она старалась не вспоминать.

Из отеля Лида позвонила маме на работу и долго рассказывала, что их туристическую группу поселили в шикарном отеле, что кормят завтраком («оладьи, мама, называются «панкейки», и кленовый сироп! Помнишь, «Человека дождя»?), что они уже побывали на ЭСБ (это необыкновенно, мама, весь НЮ!), а Новый год они будут встречать на настоящей яхте ( да, мама, да!). На вопросы Саши о деньгах Лида ничего не могла ответить и закричала, что оплаченные минуты заканчиваются.

Старуха, организовавшая весь этот праздник, больше не казалась сумасшедшей, наоборот, Лида из благодарности разговаривала с ней, спрашивала о близких, но Елена Матвеевна мало говорила о себе, все задавала вопросы о Лидиной жизни, хотя какая тут может быть жизнь, вы же понимаете, но ничего, Лида все исправит, вот увидите!

На следующее утро они улетали, праздник закончился. Отель был оплачен до 10 часов утра, чтобы скоротать время до самолета, их привезли в огромный сверкающий торговый центр. Елена Матвеевна отказалась гулять по магазинам, ждала, сидя в кресле, а Лида купила маме в подарок кружку «Я люблю Нью-Йорк» с сердечком вместо слова «люблю», и вернулась к ней, тратить деньги не могла, секретный план вступил в завершающую фазу.

В аэропорт все равно приехали слишком рано. Лида купила кофе в Starbucks, китайской еды с курицей, но Елена Матвеевна есть не стала и Лида съела всю огромную порцию.

Наконец, объявили их рейс. Сдали багаж, подошли к стойке досмотра практически последними. И тут Лида наклонилась к своей спутнице и шепнула, что ей надо срочно в туалетную комнату. Сунула старушке лист бумаги и очень быстро пошла в сторону туалета. На полпути повернула в сторону эскалатора и поднялась наверх, откуда зал отлета был хорошо виден. Елена Матвеевна медленно прошла металлоискатель, взяла сумку, идёт вперёд, все! В полицию она не заявила, можно ехать.

Лида, Нартфорд.

Конечно, она волновалась, да не просто волновалась, тряслась от страха! Сначала шла быстрым шагом, потом побежала, нет, бежать нельзя, остановила себя, это подозрительно, пошла было на движущуюся дорожку, в последний момент передумала и пошла по середине прохода к электропоездам, что отвозили пассажиров на конечную станцию метро.

С трудом поняла, как купить карточку для прохода в метро, села в поезд и совсем было успокоилась, но услышала название остановки и поняла, что села не на свой поезд.

К тому времени, как Лида добралась до автобусной станции, уже стемнело, на улице было многолюдно, сияли огни, светились яркие рекламные вывески, и пришло ощущение праздника и уверенность, что все получится. Правда, она стёрла ногу, пока бежала, сначала ушла в другую сторону от Port Authority, до отправления оставались буквально минуты, а ещё надо было найти, где билет купить, вот и бежала, как на физкультуре никогда не бегала, вот знал бы Борис Владимирович! Но ведь это же ерунда, правда? Главное, она успела на автобус! «Когда движешься в правильном направлении – все получается! – Подумала Лида мамиными словами. И глядя в темноту, думала о маме, о их жизни и оказалось, что с другой стороны океана, из окна автобуса Нью-Йорк – Хартфорд эта жизнь очень даже славная, и зелёный абажур, и тёплый бок печки вспоминались с теплотой.

«Мамочка, не ругай меня, я так тебя люблю!» – Лида заплакала. Хорошо, что в автобусе было темно.

Такси остановилось около длинного двухэтажного здания. На первом этаже видны были вывески каких-то магазинов, второй, очевидно, был жилой. Света в окнах не было, Лида успокаивала себя: может быть, они на кухне чай пьют, а окна по двор выходят. Но когда она обогнула угол дома и увидела лестницу на второй этаж, занесённую снегом, ощущение неотвратимой катастрофы усилилось.

Поднимаясь по лестнице, Лида понимала, что смысла в ее действиях никакого, нет никого в этом доме и нет давно! И все равно стучала, и заглядывала в окно, выходящее на веранду, и звала; а вдруг все же кто-то есть, кто откроет ей двери, и согреет, и даст горячего чаю.

Не открыли! Некому было открыть. И что теперь делать?! Она одна поздно ночью на веранде чужого пустого дома в чужой стране и совершенно без денег, последние отдала таксисту!

Мама обычно успокаивала Лиду, когда она паниковала: «Конец света ещё не наступил!» Похоже, сейчас наступил. Отчаяние захлестнуло ее, она опустилась на сложенные в углу матрасы и заревела громко, в голос. Однако долго поплакать не удалось, слишком холодно плакать январской ночью практически на улице.

Лида натянула капюшон, застегнула замок до конца, посмотрела вокруг. Пусто, одни матрасы не взяли за ненадобностью. Появилась спасительная мысль, она сдвинула верний матрас и забралась между двумя. Лежать под матрасом было тяжело, но холод уже не пробирал насквозь. Лида завозилась, устраиваясь, перевернулась на живот, прижала к себе сумку. Щека легла на что-то твёрдое. Недоумевая, что это могло быть, Лида просунула руку и вытащила небольшую голубую коробочку. Открыла и замерла, даже в полутьме серьги Елены Матвеевны переливались и сверкали.