– Доброе утро, – ответил он вполне приветливо и выдавил улыбку. – Я уже выхожу.

«Что-то не припомню, чтобы я заказывал машину с водителем в агентстве», – мелькнула мысль, и он тут же сообразил, что и такси вызвать забыл. Получалось, Алена Юрьевна подъехала очень даже кстати.

– Еще раз доброго утра, – Шведов посмотрел на женщину и удивился: выглядела она сегодня много приятнее, чем обычно, ярче, что ли. – Не стоило беспокоиться, заезжать за мной…

– Ничего личного, ехала мимо, – небрежно перебила та. – Вспомнила, что машину вы вчера оставили в аэропорту. Нам к следователю к одиннадцати, как выяснилось, можем съездить за вашим авто. По моей же вине вы свою «Тойоту» там ночевать оставили!

– Откуда знаете? – удивился Шведов, с опаской садясь на соседнее с водительским кресло.

– Простая наблюдательность. Проходя мимо стоянки, заметила ваш тоскливый взгляд… кстати, жертва с вашей стороны была напрасной, могли бы ехать на своей, поговорили бы и сегодня утром.

– Так зачем же вам понадобилось приезжать за мной в аэропорт? – искренне удивился он, проверив, хорошо ли пристегнут ремень безопасности.

– Считайте это добрым жестом с моей стороны. Тоже напрасным, – пожала Ведерникова плечами, заводя двигатель.

Этот день, начавшийся пробуждением от смутных сновидений с участием Алены Юрьевны и ее последующим реальным появлением, не мог не преподнести сюрпризов. Двигаясь на хорошей скорости, уже на подъезде к Царевщине, машина пошла юзом, вылетела на встречную полосу и, боком съехав по влажной земле в кювет, уткнулась носом в кусты. Шведов, выругавшись от души, повернулся к Алене. Та спокойно повернула ключ зажигания, улыбнулась Шведову виновато и попыталась открыть дверцу.

– Простите. Заклинило. Попробуйте с вашей стороны. Вылезу за вами.

Шведов, без труда выбравшись наружу, протянул руку, чтобы помочь и ей. Алена охнула, нога подвернулась, он едва успел подхватить ее, чтобы она не упала на землю.

– Простите, – она вновь бросила виноватый взгляд на Шведова, а он вдруг разозлился.

– Да что вы все извиняетесь! Колесо прокололось, с кем не бывает! Мы живы, а железо ваше починим! Давайте-ка, садитесь и ногу вот сюда, – он помог ей опуститься обратно на сиденье. – Я сейчас вызову аварийку и скорую.

– Не надо скорую, перелома нет. Ушиб сильный, пройдет и так.

– Уверены? В травмпункт бы нужно, – он с сомнением посмотрел на ее колено в разодранных колготах. – Нет? Ну, как хотите. Михалыч! – дозвонился он наконец. – Выручай. Небольшая авария у меня. Да, выйди на трассу из поселка, увидишь. Нет, не моя машина, синяя «Рено». Думаю, эвакуатор нужен и тут у меня раненый… до дома довезти. Да, до дачи. Хорошо, жду.

– Послушайте, Алена Юрьевна. У меня здесь, в Царевщине, – он кивнул на видневшиеся невдалеке дома, – дача. И автосервис друга. Сейчас они с сыном подъедут, заберут машину в ремонт, нас отвезут в мой дом. И не спорьте, это лучший выход из положения. По пути будет сельская амбулатория, ногу вашу осмотрят. Пока отлежитесь в доме, я на такси доеду до аэропорта, вернусь на своей машине, на ней и в город поедем.

Он замолчал, ожидая ее ответа. Алена согласно кивнула.

– Ваша? – он достал с заднего сиденья черную сумочку. – Держите. Мобильный где? А, вижу.

Он заметил телефон на коврике под водительским сиденьем, перегнулся через Алену, чтобы достать его. Алена вскрикнула.

– Простите, ногу задел? – Шведов разогнулся, держа в руке телефон. – Сожалею, похоже, он пострадал больше вас. Он протянул ей мобильный, экран которого был весь в трещинах.

Помогая Алене выйти из машины Михалыча у амбулатории, Виктор вдруг подумал, что та после двух «извините» не произнесла ни слова. «Шок? Не похоже, выглядит адекватной. Тогда чего ж молчит все время?» – он впустил ее в кабинет фельдшера и присел на стул в коридоре. Очередь из нескольких старушек сочувственно молчала. «В городе давно б уж обматерили сто раз за то, что вперед них полез», – подумал невесело, благодарно улыбнувшись всем сразу.

– Что, милок, авария никак? Гляжу, Михалыч привез вас-то, – робко спросила по виду самая старшая.

– Да, небольшая. Колесо лопнуло, – ответил вежливо.

– Ну, ничего. Жене твоей сейчас наша Мария ногу подправит, хорошая у нас доктор, квалифицированная, – выговорила она трудное слово под одобрительные кивки односельчанок.

Он расслабился под нестройный шепоток старушек, видимо, обсуждавших происшествие, даже прикрыл веки, отдыхая.

– А вот и ваша, – раздалось у самого уха, и он стряхнул с себя сонливость и вскочил.

– Спасибо, что пропустили нас, – вновь поблагодарил Шведов и кинулся к открывающейся двери кабинета, чтобы помочь «жене». – До свидания, будьте здоровы.

– И вам не хворать, – ответил нестройный старушечий хор.

На душе у Шведова вдруг стало как-то светло и покойно. То ли сельский воздух на него так подействовал, то ли искренняя доброта бабулек, то ли догнало, наконец, чувство облегчения, что все страшное, что могло произойти, уже в прошлом. Алена по-прежнему молчала, позволяя ему поддерживать себя за талию и опираясь на его плечо. А он на минуту представил, что и на самом деле вот так, бережно, ведет любимую жену до машины, чтобы отвезти домой, уложить удобно на диван, под ее больную ногу подсунуть подушку, а самому метнуться в кухню сделать чаю им обоим, пережившим такое происшествие, аварию, можно сказать. А потом успокаивать друг друга, что все, мол, закончилось, они целы, и пусть это будет самой большой бедой в их еще такой долгой совместной жизни. А потом…

Шведов стряхнул с себя наваждение…

– Михалыч, я сейчас в аэропорт, там машину оставил вчера, и вернусь. Алена Юрьевна останется в доме. Магазин-то работает? Нужно заехать, еды купить. Я же с лета тут не был.

– Работает, заедем, – вот за что ценил Шведов своего старого приятеля – за немногословность…

В доме было тепло, котел автоматически поддерживал температуру на комфортном градусе, соседи присматривали за дачей круглый год, вовремя счищая снег с крыши дома и следя за газовым хозяйством.

Доведя прихрамывающую Алену до дивана, уложив удобно (ну, право, сцена из недавних грез), Шведов вышел в холл, там, в чулане под лестницей на второй этаж, хранился всякий хлам. Он нашел трость, которой пользовался много лет назад, сломав ногу, решив, что в его отсутствие Алене нужно будет хоть как-то передвигаться, мало ли! Прихватил и домашние тапочки…

– Как вы? Болит сильно? – он осторожно снял с забинтованной ноги сапожок.

Алена отрицательно помотала головой.

– Вы бы, Алена Юрьевна, сказали хоть слово! – с досадой высказал он, расстегивая молнию на втором сапоге. – А то молчите, словно не нога травмирована, а язык!

Он отвернулся, чтобы подвинуть столик ближе к дивану.

– Туалетная комната вон там, – он показал на арку, за которой начинался коридор. – Вот, палка вам в помощь, а я поехал. Есть захотите, пока круассаны и сок, вернусь, приготовлю что-нибудь посущественней.

Шведов развернулся было, чтобы уйти, но почувствовал, как холодные пальцы с силой сжали запястье.

– Не уезжай…

Замерев на мгновение, он обернулся на хриплый голос, взгляд его наткнулся на широко открытые глаза женщины, и он с ужасом заметил, что они полны слез. Испугавшись, не сделал ли что не так, не причинил ли боль, он рухнул на колени рядом с диваном…

И тут же ему ясна стала собственная суетливая торопливость, желание сбежать из дома хоть куда, а машина – что ж, постояла бы еще, но удобный предлог же, оправдывающий бегство! Просто не было уже сил смотреть на нее, Алену, ставшую вдруг так похожей на ту, из предутреннего сна. Не было сил сдерживать желание взять ее всю, вместе с ее паршивым характером, замашками сумасшедшей гонщицы, взрослой дочерью, в единоличное пользование и что б никто никогда даже думать не смел в ее сторону! Ему, Шведову, выбрали ее в жены еще там, в коридорчике амбулатории, местные бабульки. Или, назначив их посланниками, кто-то свыше, кто знает, что ему нужно, лучше его самого…