По словам Лесли, его окружали только добропорядочные бизнесмены.
— Мои друзья нуждаются во мне, — повторял он уже изрядно поднадоевшую Илу фразу.
— Но, Лесли, — возражала Рэнди, — мне ты тоже нужен. Илаю необходима школьная одежда, в доме не всегда есть еда, вот уже три недели я не могу починить автомобиль… Без питания и одежды нам не обойтись.
Илай при этих словах матери искоса поглядывал на отца и видел на его лице неимоверную скуку, нетерпение и нежелание понять элементарные вещи.
— Мой лучший друг порвал со своей девушкой… Он теперь один, абсолютно один. У него остался только я, ему даже поговорить не с кем, он страдает, Рэнди, понимаешь? Страдает! Я должен сейчас же к нему поехать! Немедленно!
Подобные истории Ил слышал тысячу раз, правда, с некоторыми вариациями.
Иногда мать набиралась мужества и возражала:
— Может, твоим друзьям не стоит так часто рвать со своими подружками, если для них это столь тяжкое переживание?
Лесли Харкурт обычно пропускал эти реплики мимо ушей и продолжал плести обычные байки; что-что, а доброту своей жены он знал слишком хорошо и в женитьбе на Рэнди видел вполне конкретный резон. Кстати, последнее не составила труда в течение месяца или чуть больше того Лесли лишь повторял: «Я тебя люблю». Вот за эти-то несколько слов Рэнди поделилась с ним всем, что имела, ценными бумагами, имуществом, даже домом, за который продолжала выплачивать деньги из собственного кармана.
Неудивительно, что кончилось это полным безразличием к жене и сыну — они просто перестали для него существовать. Но даже и это не было главным. Лесли умалчивал о том, что «друзья, нуждающиеся в помощи», — это, как правило, молодые длинноногие уличные девки.
Однако два года назад, не без участия Ила и Челси, Великой Миссии Помощи Друзьям был положен конец. В раннем детстве Ил не задумывался о том, что представляет собой Лесли, и спокойно выслушивал рассказы сверстников о том, как они весь уик-энд помогали отцам чинить автомобиль. Ему и в голову тогда не приходило, что сам он не может рассчитывать на такое же приятное времяпровождение.
Челси первая увидела, как Лесли с высокой стройной блондинкой легкой, словно парящей походкой направлялся к дневному дансингу в ближайшем парке.
Смышленая девочка тут же двинулась вслед за ними, сообразив, что на нее никто не обратит внимания. Усевшись напротив воркующей парочки, она со скучающе-равнодушным видом надувала пузыри из жевательной резинки, которую, кстати, терпеть не могла, и внимательно слушала, стараясь не пропустить ни единого слова из пламенного монолога Лесли.
— Как бы я хотел жениться на тебе, Хизер, ты просто не представляешь себе!
Поверь, я люблю тебя больше жизни, но обстоятельства сильнее нас — у меня жена и ребенок. О, если бы не это, я взял бы тебя на руки и сейчас же понес к алтарю! Ни один холостой мужчина не устоял бы перед соблазном связать свою жизнь с такой женщиной, как ты! Но Рэнди! Рэнди не обойтись без меня. Она и водопроводный кран сама не закрутит. А тут еще и сын. Боже, как мой Ил нуждается в отцовской заботе! Бедный мальчик плачет и не может заснуть, если папочка не поцелует его перед сном и не пожелает спокойной ночи. Только поэтому, моя радость, мы и встречаемся с тобой вот так, днем.
— А затем твой папочка начал целовать шею этой крашеной шлюхи, — доложила Челси результаты своих наблюдений.
Ил выслушал эту историю, закрыв глаза, — так ему легче было приводить в порядок бессвязные мысли. Чудовищная ложь отца потрясла своей гнусностью.
Сколько он себя помнил, отец еще ни разу не пожелал ему спокойной ночи. Более того, Ил не рискнул бы утверждать, что отец точно знает, где спальня сына, хотя их запущенный, нуждающийся в основательном ремонте дом большим не назовешь.
— И что же, по-твоему, нам следует теперь делать? — Ил исподлобья взглянул на Челси.
— Робин и Мэриан, — прошептала Челси и одарила его очаровательной улыбкой заговорщицы.
Ил кивнул.
Несколько лет назад их любимым занятием была игра в Робин Гуда, который, как известно, творил добрые дела, защищал обиженных и слабых, справедливо карал зло. Кстати, Робином и Мэриан их впервые в шутку назвала Рэнди, обожавшая эту романтическую любовную историю и крутившая ее по видео много раз подряд.
Рэнди и не предполагала, что дети запомнят эти имена и начнут свою игру, тайную от взрослых. А между тем они набрали официальные бланки различных корпораций, адвокатских контор, медицинских офисов — короче, всех учреждений Денвера, где это оказалось доступно. Имея высококачественные фонты и дорогой принтер, их нетрудно было размножить. Затем на жителей ничего не подозревающего города посыпались официальные письма: предупреждения из судебных органов родителям, не выплачивающим вовремя деньги за обучение своих детей, благодарности недооцененным сотрудникам от их шефов… Фантазия Ила и Челси не имела предела: однажды таким образом им даже удалось вернуть одной старой женщине четыреста долларов, незаконно отобранных у нее когда-то телефонной компанией.
Но однажды их деятельность едва не раскрыли. У одноклассника Ила и Челси были такие изъеденные кариесом зубы, что он не мог улыбаться. Отец этого мальчишки не желал тратиться на дантиста. Выяснив, что у него есть сбережения, но он предпочитает перекинуться с друзьями в картишки, Ил и Челси прислали ему письмо с предложением принять участие в незаконной, но весьма выгодной лотерее, якобы устраиваемой одним из городских частных стоматологов: билет стоимостью пятьдесят долларов давался участнику за каждый вылеченный зуб Склонный к азартным играм отец мальчика переслал дантисту несколько сотен долларов и стал обладателем нескольких красивых, золотых с красным бумажек — лотерейных билетов по числу вылеченных зубов. Еще немного, и Ил мог бы смело предложить свои услуги какому-нибудь издательству.
Проблемы начались, когда отец мальчика получил очередное послание от «дантиста», сообщавшее, что его билеты остались без выигрыша. Тут он посетил врача и, вывалив на стол оба письма и кучу билетов, потребовал деньги назад.
Бедный дантист с открытым ртом выслушал разъяренного родителя, угрожавшего в случае отказа нарушить конспиративность его лотерейного предприятия и обратиться в суд Неизвестно, чем кончилась бы эта история, если бы Ил и Челси не рассказали однокласснику, кто помог ему вылечить зубы. Взяв с него страшную клятву держать все в тайне, они уговорили его выкрасть у отца оба письма и билеты, а вместо них положить золотые часы Гамильтона-старшего (Челси утверждала, что у него их не меньше дюжины) и записку с предложением взять часы себе и заткнуться.
Так или иначе, страсти улеглись, их приятель сверкал новыми зубами, и, посовещавшись, Илай и Челси решили оставаться Робин Гудом и Мэриан ле Джюн.
— Так что же нам делать с твоим ненаглядным папочкой?
Ил задумался, и Челси показалось, что он не может найти правильного решения.
— Я хотел бы только одного — чтобы он покинул нас навсегда. Из-за этого ублюдка моя мать плачет! Но вот…
— Что — вот? Илай тяжело вздохнул:
— Она говорит, что до сих пор любит его. Челси и Ил удивленно посмотрели друг на друга. Они уже понимали, что значит любить, на собственном опыте, и совершенно справедливо полагали, что для этого необходимо прежде всего нравиться. Но Лесли? Как он вообще мог нравиться, не говоря уже о любви? По их общему мнению, у этого человека не было ни одного положительного качества — Я постараюсь дать матери то, что ей нужно, — наконец сказал Илай.
— Ты имеешь в виду Мэла Гибсона? — поинтересовалась Челси.
Как-то раз Рэнди призналась, что Гибсон — единственный человек в этом мире, способный скрасить ее безрадостную жизнь, хотя бы потому, что он прекрасный семьянин, несмотря на мировую славу.
— Нет, не Гибсона. Я хотел бы найти человека, в котором она видела бы настоящего отца для меня, это все, что ей сейчас нужно.
Они умолкли, обдумывая сложную проблему, как выставить Лесли из дома. Но это представлялось гораздо труднее, чем решать па компьютере задачи глобального характера.
