- В центре. Около театра. А почему девушка-авария?
- Так окрестили, - снимая искореженный бампер, отвечал автослесарь, Говорят, какой-то лихач разбил ей машину и скрылся. Вот она теперь и мстит всем мужикам-водителям.
Реставрация "девятки" закончилась затемно. Павлик включил новые фары, вырулил из мастерской и по дороге вдоль Серебряного бора помчалась домой. С хозяином "Форда" до копейки расплатился, своя машина вновь как новенькая, а вот с девочкой-аварией теперь, наверное, уже никогда не встретится.
В ту же секунду мощные лучи выхватили из тьмы девичьи силуэты на обочине дороги. Сколько их? Три, четыре, пять. Точеные фигурки в одних только плавочках. Машут ручками, мол, подберите, доставим в дороге сказочное удовольствие. Павлик догадался: молодые нудистки, с пляжа возвращаются.
Ну что, стоп-машина?
Нет-нет! Полный вперед. С закрытыми глазами. Благо, дорога прямая...
2000 г.
НА ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ
У бабки Василисы трое детей. Пять внуков и уже три правнука. Детки-то все в деревне родились и выросли. А как закончили школу, все и подались в столицу, где живется попроще, пахать и сеять не нужно, в навозе не ковыряться. Отработал восемь часов - и завалился на диван к телевизору. Поэтому внуки и правнуки Василисы все чистокровные москвичи.
Изба у бабки Василисы совсем в негодность пришла. Шифер на крыше потрескался, рамы на окнах прогнили, крылечко покосилось, печка зимой совсем греть перестала. А пенсионных денег на починку всех этих домашних недостатков не хватает. Но бедной бабку Василису никак назвать нельзя. Какая же она бедная, если на её имя зарегистрированы три новехоньких "Мерседеса", два джипа - японский "Гранд-Чероки" и английский "Ленд Ровер", - спортивная итальянская "Феррари" и шведский "Вольво" самой последней модели.
Если бы бабка Василиса могла продать хотя бы одну из машин, то без труда смогла бы выстроить новую избу. Даже не избу, а коттедж. Прямо в центре села, даже рядом с хоромами председателя колхоза. Но продать машину, старуха не имеет морального права. Как же внучки, без колес останутся?
Например, старшенький, Мушутка, который обзавелся тремя небольшими бензоколоночками, и первым попросил бабушку об одолжении. Приехал однажды и с порога объявил:
- Я тебя бабка завтра в районное управления дорожно-патрульной службы повезу. Свой2 "Мерседес-500" на твое имя зарегистрируем. Будешь теперь автовладелицей.
- Да я и за рулем-то никогда не сидела, - опешила Василиса.
- И впредь никогда не сядешь. Машина будет числиться на тебе, а управлять ею стану я. Так безопасней будет и для меня и для тебя.
- Так и оформляй сразу на себя, Мишутка!
- А ну как разорюсь, да все имущество за долги заберут? А тут хотя бы машина на черный день останется!
Убедил старший внук бабку. Съездили в район, оформили машину, но не прошло и месяца, как в деревню заявился Николенька. На "Ленд-Ровере".
- А что, ведьма старая, если и я на тебя свою машину оформлю?
- На черный день? - догадалась бабка.
- Правду Мишка сказал - ты понятливая. Ну, давай, собирайся. А то меня дела ждут. Ни чем-нибудь, а целым универмагом командую!
Не знала бабка Василиса, что в течение года ей ещё пять раз потребуется выезжать в район и с легкой руки остальных внуков принимать на свое имя дорогие подарки в виде престижных иномарок. Потому как все разом решили побеспокоиться о черном дне. И Максимка, который производил ликеро-водочную продукцию. И Сашулька, - большой руки коммерсант, совладелец банка - оформил на бабку сразу две машины. И Петруша, директор столичного рынка. И самый младшенький, самый талантливый - Ванятка. Пусть не имел никакого образования, но зато работал в шоу-бизнесе и тоже "подарил" родной бабушке красный "Феррари" и темно-зеленый "Гран-Чероки".
С тех пор больше и не видела бабка Василиса ни детей своих, ни внуков. Ветер сдирал с крыши последние листы шифера, крылечко совсем завалилось, и восьмидесятилетней старухе, чтобы слезть, приходилось сначала садиться на прогнившие половицы, спускать ноги, и уж только затем топтать грешную землю.
По весне объявился правнук. Гришенька. Коротко стриженный, с толстой шей и горой мусколов на теле. "И как такого на военную службу не взяли?" удивлялась бабка Василиса. В свои двадцать лет Гришутка пока не нашел места в жизни. Ни учиться не хотел, ни трудиться. Потому как всякая работа, по его выражению, была ему "в лом". Да и здоровье не позволяло спину гнуть.
День, другой приглядывался к бабке Гришаня: как ходит она, как держится, сколько лекарств выпивает. А потом заявил:
- А что, бабулька, если я на тебя свой загородный коттедж зарегистрирую? На участке и бассейн, и роща грибная имеется...
- Что ж ты меня к себе забрать хочешь?
- Ну почему сразу к себе? Там - шумно, друзей полно. Никакого уюта для тебя. Пока здесь поживешь, а там видно будет.
- А ну как я помру скоро? По ночам-то уже ангелы прилетают, спрашивают, не устала ли землю топтать? Кому тогда зарегистрированное на мое имя добро достанется?
- Ангелы говоришь? - тревожно встрепенулся Гришутка, - Никаких ангелов мы к тебе не пустим.
Сказал и в тот же мчался в столицу на серебристой машине.
А через неделю к бабке все внуки разом нагрянули. Подарков привезли, еды, и старичка с белой бородкой. Сказали - доктор медицинских наук.
Полдня профессор осматривал, простукивал и общупывал Василису. Наконец, успокоил встревоженное семейство:
- Еще лет пять, как пить дать протянет.
- Действительно, - заулыбались внуки, - Чего ей здесь болеть-то, на свежем воздухе?
А больше всех Гришутка радовался:
- Не дадим, бабка, тебе помереть. Никак нельзя! Хочешь, этого профессора на тебе женим. В качестве мужа будет охранять твое здоровье? Ты только скажи!
- Не нужен мне профессор. Сама как-нибудь.
- Ну, тогда собирайся по скорому. Поедем мой коттедж на тебя оформлять...
2000 г.
ВЕЧЕРОМ, ДО ОДИННАДЦАТИ
На лавочке около подъезда хрущевской пятиэтажки сидят две женщины. Пожилая и моложавая. По схожим чертам лица нетрудно догадаться, что одна из них мать, другая родная дочь.
