К нему мы попали не с первого раза. Примерно в то же время, что я начинал Егора учить стоять на коньках в Меге, один мой знакомый уже тренировал своих двух сыновей у Фирсыча и очень положительно отзывался, как о тренере. Тогда я приехал познакомиться и узнать – мог бы он тренировать моего сына. Он не отказал, но и не согласился взять Егора, пока тот не встанет крепко на коньки и сможет самостоятельно двигаться.
Когда мы пришли в ФОК, мои амбиции и ощущение себя, как городского жителя, приехавшего в деревню, были свежи. Я не спешил сближаться с местными родителями. Тем не менее хоккейное родительское сообщество быстро вкрутило нас в свой состав. Одна только Лена Романова чего стоила. Ее энергия и целеустремленность убийственны. В прямом и ином смыслах. Несколько неудачных браков, мать одиночка, растившая двух сыновей – старший Дима от первого брака – боксер, младший Давид от последнего брака – хоккеист. Жизнь сделала ей «противовес» в виде двух сыновей. Мужья явно не выдержали ее напора и активной жизненной позиции, поэтому воспитанию сыновей она посвятила свою жизнь. Мать Тереза. И если старший сын видимо не принес ей полного финансового удовлетворения, то через Давида она твердо решила добиться своего. Давид был звездой. Сначала звездой Красной горки и Кварца, и Торпедо впоследствии. Это не ирония. Она по праву гордилась сыном и считала его лучшим. Давид выжимал все соки на тренировках. Тренировался два иногда три раза в день. Утром на Кварце, вечером на Красной горке, а когда не было второй тренировки, то с братом дома или около дома. Дриблинг, бег, отжимания, подтягивания, пресс. Давид был машиной. При этом его рост был настолько мал, что он казался недоростком или младшим среди сверстников. Но это никак не влияло на его игру. Если Давид брал шайбу, то как правило забивал гол. Его катание на голову превосходило катание ровесников. А выносливость была феноменальной. Когда мы познакомились, Давид был с шапкой абсолютно белых волос под горшок и лицом ангела. Пухлые губки бантиком, щечки и солнечная улыбка. Что самое удивительное, когда Егор сел с ним первый раз в раздевалке рядом – они были похожи, как родные братья. Не удивительно, что дружба между пацанами возникла с первого взгляда. И вот сидят эти два блондина-ангелочка в раздевалке, а родители пыхтят завязывают коньки и натягивают майки на своих чад.
В этом возрасте еще период, когда родители связаны с детьми, поэтому можно очень много узнать о людях и детях и какие «домашние программы» живут в каждом ребенке. Зачастую, послушав наставления отца или мамаши, удивления по поводу поведения того или иного игрока нет – ведь родитель «ласково наставил» свое чадо, завязывая конечки: «ты им спуска не давай, если что сразу бортуй и пожестче, пожестче с ними». Вот откуда берутся будущие «быки» на площадке. Когда в основном наставления – терпи, жестче, выкладывайся, не халтурь и т.д.
Мне больше нравилось говорить сыну, что раз пришел, то постарайся получить удовольствие от тренировки и своего труда. И ни разу за семь лет, я не замечал за ним халтуры. Просто, когда не хочешь идти на тренировку – зачем на нее ходить?
Романовы были абсолютно из другой породы. Для них не существовало хочу/не хочу. У них была одна цель и задача – надо. Надо пахать так, чтоб кости трещали. И когда на шестилетнего мальчишку мама втихаря надевала свинцовые утяжелители на ноги, при этом Фирсыч неоднократно говорил всем «чтоб без фанатизма в этом возрасте», это не могло пройти без следа. Давид был ракетой. Он легко обгонял сверстников и мог практически без смены гонять период, второй и потом третий. Казалось усталости он не знает. На любой игре Давид забивал несколько шайб. И даже позднее, уже в Торпедо, его выпускали на лед, чтоб хоть как-то спасти игру, особенно если противник был силен.
У Давида не было детства. Его редко пускали погулять, поскольку день был насыщен тренировками и разъездами из одного конца города в другой. В то редкое время, когда он был дома, у него были занятия с братом, который если что не так, бил в голову или под дых и Давид продолжал тренироваться.
С годами улыбка «золотого» мальчика превратилась в угрюмый взгляд из-под бровей. Он стал меньше улыбаться, серьезен не по годам. Единственно, где Давид отрывался – это была школа. Хулиганство, как вызов обществу – это норма жизни такого подростка.
Я искренне благодарен Лене Романовой, что моего сына она полюбила как своего. Зачастую на тренировки в Торпедо или на Красную горку она ездила с ними двумя и, надеюсь, это доставляло ей удовольствие. Когда Егор встречался с Давидом это был праздник для обоих. Иногда казалось со стороны, что все остальные ребята их не интересуют и им достаточно друг друга. В хоккей оба играли самозабвенно. Любовь к хоккею проявлялась во всем. Дома клюшки и шайбы с мячами, маленькие ворота и постоянное гоняние шайб. У нас была спортивная комната и стоило кому-то из ребят прийти в гости, как сразу в спортивной начинались соревнования, броски в стену и дикий ор. Веселое было время.
Конечно способности Давида замечали не только родители и тренера, но и ребята по команде. Поэтому, каждый стремился пригласить его на день рождения или в гости. Все хотели дружить с Давидом. В лучах его славы каждому хотелось погреться и считать себя своим лучшим другом. Удивительное дело, что этим Давид совсем не пользовался. Корысть в мальчике отсутствовала напрочь. Он был из бедной семьи, но либо не умел завидовать, либо скрывал это. Мне кажется иногда, что он все трансформировал в цель – стать таким же как Харламов и доказать всему миру, что он лучший. Это единственное, что его заботило. На дружбу у него просто не было времени, и что завидовать тем у кого есть деньги? Ему самому все вокруг завидовали, его таланту.
Мама работала на трех работах, причем в основном в ночную смену. Чтобы днем иметь возможность возить сына на тренировки. Все самое лучшее было для Давида. Одежда, форма, клюшки, коньки – на это деньги не экономились – это было свято для Романовых.
Мама же вложила ему в голову, что он лучший. Со временем это привело к тому, что он остался один. Когда вкладываешь какую-либо установку в голову человеку, особенно ребенку, необходимо понимать, как он будет с этим жить и во что это превратится.
– Давид! Давай беги! Давай забей! Ты почему не отнял и не забил?! Давид ты лучший! – это малый набор лозунгов Лены Романовой на каждой игре. На тренировках все происходило немного спокойнее, но зачастую: – Ты чего трусы возишь! – Давай работай!
Когда Давид на игре не забивал, старший брат его просто бил. Когда забивал, то тут были варианты: если лучшего игрока не давали по итогам матча – его ругали мать или брат, «потому что мало забил», либо безудержно хвалили и хвалились всем вокруг – Давид опять всю игру сделал!
На протяжении нескольких лет картина повторялась, но удовлетворения, видимо, не приносила ни Лене, ни брату, ни Давиду. Давид становился все более замкнутым и казалось одичавшим. Взгляд его всегда из-под бровей перестал излучать улыбку. Лена же вечно со всеми ругалась. Весь мир ополчился против Романовых. Они вызвали всех на бой и вели этот непрерываемый поединок постоянно и везде, где бы они не появлялись.
С первых же дней нашего знакомства Лена предложила мне скинуться по 500рублей тренеру на дополнительную зарплату. Поскольку это была небольшая сумма, с учетом того, что в Космосе мы платили по 1000рублей в месяц «на зарплату», я не сильно удивился. И решил, что видимо так здесь заведено, без лишних вопросов отдал деньги. Через несколько месяцев разгорелся скандал среди родителей и администрации ФОКа. Бор не Нижний и для многих сумма на дополнительную зарплату тренеру даже в 500рублей оказалась велика. При этом у тренера, как никак, есть официальный оклад из бюджета. Это же не «частная лавочка», поэтому нашлись «доброжелатели», которые донесли о дополнительных сборах в администрацию ФОКа. В общем получилось не красиво – из лучших побуждений все скатилось к грязным разборкам среди родителей и Леной Романовой, поскольку она была инициатором данной идеи.
