— Дарлин, бедная моя Дарлин, — он склонился надо мной, заправляя мне за ухо несколько выбившихся прядей. Так нежно и аккуратно. Глаза его изучали моё лицо, расплываясь в широкой и счастливой улыбке. Сердце начало бешено стучать. Оно готово вырваться из груди прямо сейчас.

Почему? Почему тот человек, которого я люблю, одновременно меня пугает и делает счастливой? Почему именно с ним я чувствую себя такой воодушевленной и готовой на всё? Жизнь играет со мной в злую шутку? Но это же глупо. Глупо любить того, кто никогда в жизни не постареет, не умрёт. Он не сможет вечно быть со мной. Рано или поздно я умру. Ещё раньше начну стареть, и его это вряд ли обрадует. Из наших чувств не выйдет ничего толкового, но мне так хочется.

— Я даю тебе слово дьявола, что разберусь со всеми, кто был причастен к той злосчастной аварии. Считай это сделкой с дьяволом, но ты не должна будешь ничего взамен, — его губы медленно двигались, проговаривая каждое слово своим размеренным и властным голосом. Прекрасным голосом. Готова слушать его вечно. Но этого никогда не произойдет.

— Спасибо тебе за всё, Стэнли, — я приподнимаю голову и нежно целую его в губы. Такой короткий поцелуй, но такой чувственный.

Я отрываюсь от манящих губ, тяжело выдыхая. Росс снова начинает меня целовать, но уже более требовательно. Он проникает своим языком в мой рот, начиная изучать окрестности. Страстный и пылкий поцелуй сводит меня с ума. Стэнли заводится в миг. И его руки начинают беспорядочно блуждать по моему телу. Каждое прикосновение отзывается теплом и возбуждением. Но я не могу. Не могу сейчас. Та идиотская ситуация ещё не отпустила. Мне нужно время, чтобы все забыть.

— Не сегодня, пожалуйста, — я настойчиво отодвигаю его руки из-под своей футболки, пытаясь успокоиться. Сердце колотится так сильно, что я не могу нормально дышать.

Стэнли умиротворенно улыбается. Он ложится набок, поворачиваясь лицом ко мне. Я тоже ложусь набок. Теперь мы смотрим друг на друга. Без слов. Между нами что-то непонятное, что-то, что делает нас сильнее. Стэнли сглатывает слюну, а я наблюдаю за ним. Наблюдаю за тем, как его грудь вздымается при каждом вдохе и опускается при каждом выдохе. Как он моргает, а его медовые глаза манят к себе.

— Знаешь, мне тоже с тобой хорошо. Определенно – очень хорошо, — он кладет руку под голову, а вторую ставит на мою. Мы переплетаемся пальцами. И я мысленно улыбаюсь.

***

— Вкусно пахнет, — Стэнли заходит на кухню, где я уже во всю готовлю нам завтрак. Сонным я его ещё ни разу не видела. Волосы его растрёпаны, немного запутаны. Глаза ещё не до конца привыкли к яркому солнечному свету, а лицо расслаблено. Из одежды на нём лишь белые боксеры с серой резинкой, подчёркивающие все его достоинства.

Так непривычно готовить завтрак на такой огромной кухне. В Хаусе у нас одна маленькая кухонька на каждые две комнаты. А тут целое разнообразие предметов кухонной утвари, аж глаза разбегаются. На мне сиреневого цвета рубашка Росса. Мне нравится то, как она красиво облегает мои бёдра. И как вкусно она пахнет. Вообще, все вещи Стэнли пахнут как-то необычно. Слишком приятно для моего носа. Если бы я была токсикоманом, то зависела бы именно от этого запаха.

Росс плотно приближается ко мне сзади, обхватывая своими руками мою талию. Его дыхание горячо обжигает мою шею, а губы слегка касаются мочки уха. По телу в миг пробегает приятная дрожь. Я разворачиваюсь к нему лицом, и он целует меня в губы так, будто бы это обычное дело — целовать меня. Будто бы мы делаем это всю нашу жизнь. И мне это нравится. Нравится, когда между нами это невообразимое тепло.

— У тебя в холодильнике так много продуктов, но моей фантазии хватило лишь на яичницу с беконом. Будешь? — мы расцепляемся, и я беру в руки сковородку. Стэнли молча кивает, садясь за стол.

Я раскладываю по нашим тарелкам завтрак, попутно наливая в стаканы кофе. Такой ароматный кофе. Когда все приготовления окончены, я сажусь напротив Стэнли, и мы начинаем трапезу.

— Я, как истинный дьявол, привык всегда говорить правду, — он вынимает изо рта вилку, рассматривая её. Потом он делает небольшой глоток кофе и продолжает с невозмутимым видом.

— Яичница просто отвратительная, а кофе ещё хуже. Ты, вообще, готовить умеешь? — Росс смотрит на меня так возмущённо.

Кажется, я начинаю краснеть. Я сама пробую яичницу. И на вкус она оказывается абсолютно нормальной. Потом я снова смотрю на Стэнли, и он смеётся. Ему смешно? Он издевается надо мной?

— Идиотская шутка, — я обидчиво толкаю его ногой под столом, на что он лишь снова рассмеялся.

— Прости, просто ты сидела с таким серьезным выражением лица, вот я и решил разрядить обстановку. На самом деле, всё очень вкусно, — он доедает последний кусок и откидывается на спинку стула, довольно улыбаясь.

Я тоже доедаю всё содержимое своей тарелки, вставая со стула. Я убираю тарелки в раковину, разворачиваясь, чтобы снова сесть напротив Росса, но он перехватывает меня за руку, и я падаю своим лицом прямо ему на грудь. Стэнли обхватывает меня обеими руками за талию, прижимая крепко к себе. И я решаюсь сесть ему на колени.

Теперь его рука гладит мою спину, а губы беспорядочно изучают шею. И почему мне постоянно так хочется, чтобы он меня касался? Это как какой-то наркотик. Если не получишь хотя бы одно касание, то считай, что начнется ломка. Я касаюсь своими губами его губ, и мы сливаемся в лёгкий и нежный поцелуй. Стэнли не настойчив, и мне это сейчас нужно. Мне нужно, чтобы он был со мной нежен. В конце концов, я ранимая и хрупкая, а не такая сильная, какой пытаюсь казаться.

— Это то, о чём я думаю? — я начинаю ёрзать на коленях Росса, чувствуя его разгоряченный орган прямо под собой. Он упирается мне в промежность, возбуждая.

— Ну, смотря, о чём ты думаешь, — Стэнли ухмыляется, и я больше не нуждаюсь в ответе.

Мне так нравится его ухмылка. Она такая необычная. Уверенная и соблазнительная одновременно. Вообще, он сам по себе необычный. Может, это и есть особенность дьявола, но это волшебство в нём такое особенное. Не дьявольское, а именно необычное. Он имеет особый шарм. И это чертовски манит.

Я все же остаюсь на его коленях, привыкая к ощущениям внизу. Мои руки начинают блуждать по его телу. Я массирую его плечи и шею, поглаживая их. Мне нравится эта бархатная кожа Стэнли. Он будто бы сделан из самых лучших материалов. Опускаюсь чуть ниже, к лопаткам. В голове сразу же возникает картинка из прошлого. То, как Стэнли выставляет меня из своего дома, как только я обнаруживаю на его спине шрамы. Тогда это было так больно и так обидно, а сейчас у нас такой прогресс. Я спокойно могу трогать его спину, мы уже слушаем друг друга и пытаемся понять.

Руки начинают нащупывать съежившуюся от шрамов кожу, но не находят её. Какого чёрта? Я приподнимаюсь, чтобы рассмотреть спину Стэнли внимательнее. Ничего. Нет никаких шрамов. Теперь я полностью встаю с его колен, быстрым шагом обхожу его и снова рассматриваю его спину. Ни одного шрама. От них не осталось и следа. Как такое возможно?

Росс недоумевающе смотрит перед собой, раз за разом поворачивая ко мне голову. Он пытается понять, что же такое я нашла на его спине. Но дело ведь в том, что я там как раз ничего и не нашла. Я начинаю водить пальцами по тем местам, где раньше были шрамы, и нащупываю маленькие выпуклости. Типа бугорков. Еле заметных. Совсем небольшие выступы. Что это такое?

— Стэнли, а где твои шрамы? — я снова провожу пальцами по этим бугоркам, пока Стэнли пытается понять смысл моего вопроса.

— На месте были ещё несколько дней назад, — он встаёт со стула и идёт в гостиную. Я за ним как хвостик.

Мы оказываемся перед огромным напольным зеркалом, обрамлённом чёрно-красной рамкой. Стэнли становится спиной к зеркалу, разворачивая голову то с одного бока, то с другого. В его глазах появляется удивление. Такое искреннее. Я ещё никогда не видела его таким удивлённым.

— Там какие-то бугорки, — я отвечаю на его вопросительный взгляд, а он отходит от зеркала, становясь посреди гостиной. Между диваном и лестницей, что ведёт на второй этаж.