За день до наступления артиллерийские разведчики, вернувшиеся с окраины Котельвы, привели с собой мальчика. Он назвался Колей, фамилия - Чернорук. Командиру батареи 45-миллиметровых противотанковых пушек старшему лейтенанту И. В. Губину Коля сказал, что высмотрел позиции фашистских пушек и пулеметов. Иван Васильевич воспользовался помощью смышленого мальчика, указанные им цели были засечены.

Коля Чернорук остался в полку воспитанником. Сперва был ездовым в батарее Губина, потом наводчиком орудия. Войну закончил в Австрии старшим сержантом семнадцати лет от роду. Ныне живет в Котельве, коммунист, работает шофером.

Поскольку нашей пехоте опять предстояло взламывать оборону, становой хребет которой составляли танки, мы в период подготовки наступления много времени уделяли вопросам борьбы с ними. Передавать накопленный опыт отлично помогали наши политработники. Например, выпускали боевые листки с броскими стихами, которые невольно запоминались:

""Тигр" мало подбить, надо его добить и шкуру со зверюги спустить. Хоть она у него мощная, дело это вполне возможное. Оглянись на путь пройденный сколько там "тигров" стоит, тобой угробленных!..."

"Гвардеец-сапер! Если начинишь землицу огненным фаршем, танки не пройдут форсированным маршем..."

"А вы, пушкари, еще бодрей бейте из батарей. Крикни: "Не быть России в рабах!" - и бах-ба-бах: пошел по нарезам снаряд смазанный, с тобою связанный, семидесяти шести миллиметров, гудя против ветра... Вона - танки уже горят: в точку попал снаряд..."

"Важна смелость, да нужна и умелость. Ежели ты смел, да танк подбить не сумел метким ударом - смелость твоя пропала даром..."

С точки зрения поэзии стихи эти весьма несовершенны. Однако по существу своему они были для нас тем, чем должно быть слово на войне: боевым оружием. И особенно сильными и действенными эти стихи становились потому, что звучали прямо на поле боя, потому, что за каждой их строчкой - солдатский пот и солдатская кровь, потому, что политработники, парторги, комсорги, партийные и комсомольские активисты, создавшие их, личным примером доказывали единство партийного слова и партийного дела.

Я уже рассказывал о многих партийных и комсомольских вожаках, отличившихся на ахтырском рубеже. Хочется отметить еще, что парторг полка старший лейтенант Мелик Оганесович Мотосян в боях за Каплуновку и Мойку все время шел в боевых порядках 3-го батальона и был ранен в атаке. Сменивший его старший лейтенант Борис Сергеевич Белов работал парторгом тоже лишь несколько дней. За это время парторганизация полка пополнилась 84 членами партии и кандидатами. В бою под Михайловкой, когда мы дрались за командную высоту, была создана штурмовая группа. Возглавил ее первый помощник начальника штаба полка капитан Алексей Иванович Вдовин, а его замполитом стал Белов. Он сам вызвался пойти с этой группой. Действия ее были успешными, задачу она выполнила, но Борис Сергеевич Белов был тяжело ранен и надолго выбыл из строя. За храбрость отважный парторг был награжден орденом Красной Звезды.

Комсорг полка старший лейтенант Василий Кузьмич Белышев за мужество и личную отвагу также был награжден орденом Красной Звезды. Когда противник контратаковал с фланга 3-й батальон, Белышев лег за пулемет и отбил контратаку. Он был отличным командиром и великолепным организатором. Не случайно вся молодежь полка в первых же боях была принята в комсомол, а 64 лучших комсомольца рекомендованы в партию, в 1-м батальоне, например, отличились и были представлены к правительственным наградам все комсомольцы.

Такие боевые замполиты батальонов, как Д. Т. Супрунов, Н. С. Щеколкин, А. А. Новик и Л. С. Чичков, такие парторги и комсорги, как Мотосян, Белов, Белышев, Протопопов, Воронов, Виноградов, всегда и всюду, в любом бою были первыми в атаке. Естественно, они часто выбывали из строя. Но в том-то и сила истинного примера, что он зовет за собой, становится традицией, хотя того, кто его подал, может, давно уже нет среди нас...

* * *

На рассвете 9 сентября полк после короткой артподготовки перешел в наступление и скоро овладел юго-восточной окраиной Котельвы. 1-й и 2-й батальоны продвинулись с юга к речке Котелевке, и теперь лишь несколько сот метров отделяли нас от соединений, наступавших из северной части Котельвы.

Одновременно 3-й батальон овладел опорным пунктом в районе кладбища, а рота автоматчиков Ололенко продвинулась еще далее к западу и, как планировалось, оседлала дорогу из Котельвы на юг - на Любки и Опошню.

Противник в первые же часы боя понес значительные потери в людях и боевой технике. Бойцы батальонов Мыльникова и Чистякова уничтожили до 300 пехотинцев, шесть танков и две самоходки. Тем не менее гитлеровцы быстро оправились, подтянули резервы, и со второй половины дня полк был вынужден отражать сильные контратаки танков и пехоты, поддержанных авиацией. Группы "юнкерсов" и "мессер-шмиттов" - по 30-40 самолетов в каждой - трижды бомбили и обстреливали наши боевые порядки. Особенно настойчиво гитлеровское командование пыталось вернуть утерянный опорный пункт в районе кладбища.

Фашистам удалось вклиниться в оборону батальона в нескольких местах, и борьба за опорный пункт стала как бы очаговой. В роще, на кладбище, в окрестных полях и лощинах - повсюду советские воины сходились с врагом грудь на грудь, штык на штык.

8-я рота старшего лейтенанта Чиркова отбила уже три атаки. Однако в последней из них вражеские пулеметчики заняли позицию слева, за бугром, и простреливали боевые порядки роты фланговым огнем. Два комсомольца - старший сержант С. А. Пожидаев и рядовой В. И. Плюскин, взяв гранаты, поползли к пулемету. Обошли его с тыла. Вражеские пулеметчики были увлечены стрельбой и онемели от неожиданности, когда к ним в окоп спрыгнули два русских солдата. Уничтожив пулеметный расчет, Пожидаев и Плюскин открыли огонь по автоматчикам, лежавшим в цепи метрах в 15-20 от окопа. Понеся потери, немцы отошли, но вскоре окружили смельчаков. Виктор Иванович Плюскин был убит, но Степан Андреевич Пожидаев, тяжело раненный, продолжал отбиваться от фашистов. В сумерках к нему в окоп пробрались бойцы 8-й роты. Они вынесли Пожидаева в медсанбат.

Проводная связь с 8-й ротой то и дело обрывалась. То осколки мины рассекут провод, то немецкий танк намотает его на гусеницу. Связисты, ползая под жесточайшим огнем с тяжелой железной катушкой и телефонным аппаратом, сращивали кабель и возвращались на НП комбата, чтобы тут же услышать: "Связисты - на линию! Порван провод". И они опять шли в огонь и мастерски делали свое трудное дело.

Отыскивая повреждение связи на линии, рядовой Петр Филиппович Руднев наткнулся на засаду. Двое гитлеровцев кинулись на него, хотели, видимо, взять живым. Одного он заколол штыком, другого взял в плен и привел в штаб батальона. Сержант Иван Матвеевич Лутин, также находясь на линии, гранатами подорвал вражеский танк.

Отличился в этот день и рядовой Петр Григорьевич Золотов... Раз десять выходил он на линию, полз от НП батальона к окопам и обратно. В очередном таком "рейсе" получил ранение в руку. Превозмогая боль, срастил порванный провод, убедился, что комбат разговаривает с командиром роты. Вдруг увидел немецкий бронетранспортер. Приготовил гранаты. Когда машина приблизилась, он подорвал ее Одной связкой гранат, а другую швырнул внутрь. Экипаж бронетранспортера был уничтожен.

Вскоре Золотов заметил, что автоматчики противника сосредоточиваются в овраге западнее кладбища, как раз между позициями 8-й роты и наблюдательным пунктом комбата капитана Грязнова. Золотов снова включился в линию, доложил о замеченном комбату, тот сориентировал командира минометной роты. Через несколько минут в фашистов полетели пристрелочные мины. Золотов скорректировал огонь, и мины угодили точно в овраг. Атака врага была сорвана.

Под вечер фашисты предприняли последнюю контратаку, а мы в свою очередь бросили на ее отражение последний полковой резерв-1-ю роту автоматчиков и взвод пешей разведки. Они прибыли вовремя и помогли 9-й роте отразить натиск танков и мотопехоты. В этом бою разведчик рядовой Виктор Семенович Нужин, тот самый, который отличился на Ловати и Редье, подорвал два вражеских танка. В поединке со вторым танком герой-разведчик был смертельно ранен. Тяжелое ранение в грудь получил и командир 9-й роты Николай Петрович Грибанов. Более полугода пролежал он в госпитале. Выздоровев, вернулся в полк и командовал батальоном до Дня Победы. Забегая вперед, скажу, что сейчас Николай Петрович живет и трудится в Киржаче, а его старший сын занял место отца в Советской Армии, стал офицером.