Я рванулся было за младенцем, но неистовый ветер, взбаламутив тяжелые кроны, сунулся под воротник, обжег шею первой ледяной стужей. С оглушительным треском преломилась и рухнула под ноги ветвь дряхлого клена. В бешенстве подтолкнув ее сапогом, я понял – никакие правила и законы не заставят меня вынести сюда, на подмерзшее крыльцо, слабое, только что народившееся дитя, в котором едва теплится жизнь.

– Не стану я тащить младенца на холод, – буркнул я. – Придется верить на слово.

– Вот видите! – истерично взвился Колдун.

Учитель эм Марк обернулся к людям:

– Слушайте, горожане! Зачем же нам смотреть на ребенка? Разве не увидим мы его, когда придет время? Наступят новые дни, и он выйдет на эти улицы, будет играть, шалить, пойдет в классы. А младенцы – они все одинаковые, красные и крикливые… – вскинув чашу с огнем высоко над головой, он решительно сдержал неодобрительный шум толпы и уверенно продолжил: – Нет, не нужно предъявлять нам сына, воин Вадим! Но ведь можно… показать его облако.

Лишь он обронил это, как с неба искристым дождем посыпались живые облака. Невиданное дело! Без ритуалов и призывных песен, не светлым днем, а звездным вечером спустилось к нам любимое разноцветье. «А-ах!» – пронесся восторженный вздох. Придерживая лампы и факелы, люди, забыв про все на свете, глядели, завороженно улыбаясь, в озаренную вспышками высь.

Как же прекрасны облачные друзья в синих осенних сумерках! Они блестят, точно великанские светлячки, играют, как малые дети. Круглые, точно яблоки, ежи и юркие ящерки, кривляки-обезьянки и важные драконы, изысканные бабочки и пухлые снеговики – все облака, потанцевав в вышине, спустились ниже и остались над нами в дружном лоскутном хороводе. Я заметил, как синяя облачная ласточка бесстрашно юркнула в дымоход – поспешила порадовать Мею, а потом вернулась, чтобы еще немного покружить с невесомыми собратьями. Облака искрились огоньками – белыми, розовыми, зелеными, украшая темноту мягким сиянием. И Серебристый медведь, дружелюбно коснувшись моей холодной щеки, повис над непокрытой, за день поседевшей головой.

В миг полнокровного счастья раздался колючий насмешливый фальцет Колдуна:

– Ну и где же хваленый Лев? Посмотрите, все облака здесь! А где же Лев? Нет его! Нет и не будет! Нет человека – нет облака! Таков извечный закон нашей земли!

Учитель молчал, но безмолвие его было наполнено глубокой печалью. Другие тоже не проронили ни слова. Я беспомощно оглянулся, повертел головой и, не видя Льва, уже хотел было, раздраженно махнув рукой, отправиться к любимой жене, но тут вновь прокатилось ликующее «А-ах!» – и я замер.

Крохотная искорка, затерявшаяся поначалу меж других облаков, росла и мерцала. Сотни восхищенных глаз смотрели в небо, где вершилось чудо, – желтый огонек превращался в могучего царя зверей – небывалого, крылатого, прекрасного.

Гигантский лев, громадный, как солнце, вознесся выше облачного хоровода, выше старых разлапистых кленов, и небо над ним играло золотыми и серебряными всполохами. Немного спустившись, крепкими, как у орла, крыльями Лев величаво обнял собратьев, и прочие облака поторопились прибиться к нему, точно робкие птенцы к сильной взрослой птице. Потрясенно я смотрел в небеса, радуясь, что такое благородное облако досталось моему сыну.

Сбрасывая с плеч чугунную тяжесть сострадания, Учитель Марк поставил на землю огненную чашу и звонко воскликнул:

– Счастья сыну твоему, Воин Вадим! Пусть у тебя будет еще много сыновей и дочерей, и каждого судьба одарит столь же прекрасным облаком! – Фиолетовый Филин, сорвавшись с вышины, юркнул к нему за пазуху, и Учитель по-детски рассмеялся.

Я широко шагнул к другу. Крепко обнял, не пряча мокрых глаз – и радостно вскрикнул, потому что в то же мгновение на меня навалились чуть ли не все жители Светлого города. Каждый торопился пожать руку, поздравить, встрепать волосы… Женщины, хохоча и расталкивая друг друга, норовили поцеловать в колючие щеки, передавали добрые пожелания Мее, обещали, что к утру принесут подарки и, как полагается, сложат их у крыльца.

«Подарки подарками, а вино вином!» – взревел кузнец Бартон, и парни дружно одобрительно загудели. Я счастливо рассмеялся, двинулся было за бочонками, за пирогами. Но резкий тонкий возглас Колдуна точно поставил подножку:

– Я не знаю, откуда взялся этот дьявольский Лев! Тут что-то не так, люди! Воин Вадим что-то скрывает от нас!

– Да успокойтесь вы уже, господин Колдун, сколько можно! – Марк был тогда молод и позволял себе дерзости. – Какие вам еще нужны доказательства? Все как на ладони! Вот новое облако – посмотрите, какое чудесное! Все-таки нет в мире счастливее дней, чем те, когда рождаются дети!..Правда, к школе эти ангелочки подрастают и превращаются в чертенят, – не преминул добавить учитель.

– Но нам неизвестно, откуда взялось это облако! – не унимался Колдун.

– Как откуда? С Облачного пика, конечно! – беспечно (пожалуй, слишком беспечно для учителя) отозвался Марк и звонко воскликнул: – Новый человек явился в наш мир. Новое облако озарило его. Жизнь победила! Давайте веселиться!

Настырно схватив Марка за рукав, Колдун принялся что-то нашептывать ему на ухо, но учитель решительно расцепил его корявые пальцы. Колдун, как назойливый комар, не отступал, и тогда учитель поступил совсем уж по-мальчишески – жестом фокусника сунул в костлявую ладонь Колдуна пеструю хлопушку, которая в ту же секунду взорвалась тысячей блестящих цветных конфетти. Марк заливисто рассмеялся, а вслед за ним захохотали и остальные. Колдун, разъяренно швырнув на подтаявший снег пустой картонный цилиндр, злобно сузил глазки-перчинки. Учителю он не сказал ни слова, будто и не обидела его эта озорная выходка, но мне прожужжал прямо в лицо:

– Радуешься? Думаешь, обманул смерть? Нет! Ты нарушил закон. Это не принесет добра!

Уставший от тревог безумно долгого дня, я ласково погладил упавшего мне на плечо Серебристого медведя и миролюбиво произнес:

– Одного не понимаю, господин Колдун, чего ж вы так беды-то мне желаете? В ваши темные дела я не суюсь. В гости, как полагается, звал, соль вместо сахара в чай не сыпал. В предводители не лезу – воинскими заботами сыт по горло. В колдуны? Да зацепи змею за хвост! Ни за какие коврижки! А если вы страдаете по Мее, так это пустое.

– Что мне твоя Мея! – фыркнул Колдун. – Ты разбил равновесие! Тебе удалось заманить к мертвому младенцу живое облако, но счастья и покоя уже не будет.

– Что это вы каркаете! Вроде не птица, хотя балахон на вас черный, – прищурился я и увидел, что лицо Колдуна болезненно перекосилось. – Не мудрите, выпейте с нами вина. Песни ваши не пойте – больно уж они заунывные, лучше станцуйте, как сможете, для забавы. А мы похлопаем.

– Посмотрим еще, кто из нас попляшет и кто похлопает! – сцепил заскорузлые пальцы Колдун. – Наступит срок – через день, год или десятилетие – и облако, нарушившее закон, не явится к твоему сыну либо исчезнет, будто его и не было. Сын умрет в тот же час в страшных муках, и вот тогда тебе все равно придется искать факельщиков и могильщиков. Так зачем жить в страхе годами? Сделай это сейчас!

– Что? – удивился я. – Что я должен сделать?

– Вынеси ребенка. Я лишь взмахну платком – и… Он не будет страдать.

Наверно, я страшно побледнел – даже Колдун отшатнулся. Мне снова захотелось размозжить его острый, как клюв, нос, но рядом был учитель. Марк мягко отодвинул меня, шепнув: «Не связывайся». Тогда я, едва сдерживаясь, прорычал:

– Я уважаю закон. Я защищаю город, я бьюсь с нечистью во имя мира и правды. Но нет такого закона, который призывает отца расправиться с сыном! А младенцев берегут все писаные и неписаные правила. Так что ступайте в свою черную хибару, господин Колдун, варите зелья, зазывайте летучих мышей и болтайте со змеями, чародействуйте – но забудьте путь в мой дом! Навсегда забудьте! И чтобы ноги вашей поганой тут не было!

– Уйти-то я-то уйду, да только ты пожалеешь, глупый Вадим! Да и ты, Марк, тоже! – Он резко обернулся к Учителю: – Не знаю, как горожане доверяют детей этакому нахальному самозванцу! Я похлопочу о том, чтобы закрыть школу, где подвизался учителем этакий проходимец!