–Раз вы все собрались, не забываем в воскресенье на режимную службу! –Хлопнула в ладоши жена управдома что отвечала за идейное просвещение жителей. Ей было слега за сорок, волосы она всё время прятала за красной косынкой, а на её груди сверкал золотой венок, герб режима. Она жила почему-то отдельно от мужа, на общем этаже, в большой двухкомнатной квартире. Ещё частенько к ней наведывался по ночам заместитель управдома Валерьяныч, об этом знали все, но молчали.

–Молодёжь это тоже касается! – Обратилась она к уходящей Юне: – а то взяли привычку не ходить! Помните у режима, как и у нашего семейного общества не бывает выходных.

–Да я приболела в то воскресенье. – Крикнула ей Юна переминаясь с одной ноги на другу.

–Знаем мы как вы болеете! Режим не обманешь. Нас не станет, кто будет поддерживать дальше наши светлые идеалы?

Женщины поддержали хмурыми взглядами уходящую юную девушку неодобрительно мотав головами.

–Вот в наше время не было такого. – Кто-то добавил из толпы, и все согласились, шумно упрекая молодёжь.

Юна пробираясь сквозь мокрые простыни что так сильно раздражали её, наконец добралась до своей двери. Зайдя во внутрь, она нажала на выключатель, одинокая лампочка осветила её комнату. Жилплощадь была не большой, гостиная с коричневым диваном, где спала мама, и её комната что когда-то считалась кладовкой. Из обстановки сервант что достался им ещё от прабабушки и трельяж с зеркалом. В розетке всегда звучало радио, из которого круглосуточно доносилась пропаганда и лишь иногда патриотические дружные песни, о величии и о пользе каждого человека для родины. Юна села перед зеркалом расчёсывая свои скомканные волосы готовясь к общему ужину. Разглядывая опухоль на щеке от прилетевшей картошки, девушка вздохнула. Жизнь её была не сахар, но другой она к сожалению, не знала. По громкоговорителю, что находился в каждом углу дома, раздался голос управдома с призывом собраться за столом. Девушка накинула сарафан в выцветший цветок и направилась на призыв, есть хотелось страшно. Пункт приёма пищи находился на третьем этаже, три квартиры соединили в один большой зал, заменив несущие стены толстыми резными колоннами, покрытыми побелкой. За огромным столом у каждого было назначено место. Мать Юны уже стояла на раздаче, люди выстроились в привычную очередь.

–Привет. – Толкнул плечом девушку Рем: – Что на щеке?

–Ой, рабочая травма. – Пискнула Юна, скосив зрачки к носу, робко пряча ладонью свои разгоревшиеся щечки.

–Бывает. – Заболтав девушку хитро встал перед ней в очереди.

Она не стала возражать, стоя за ним робко рассматривая его спину, вдыхая резкий запах его пота. Рем казалось совсем не интересовался Юной. Их встречи всегда заканчивались так, лишь смешки за столом где его место было всегда напротив почти с детства и не более. В свободное время он проводил со своим прилипшим на мертво к нему другом Ваней. Ей бы очень хотелось хоть раз побывать с ним в кинотеатре что находился на четвертом этаже. Там она была всего однажды, да и то с мамой. Ну или сходить на крышу, там между теплиц открывался по слухам прекрасный вид, которого Юна не когда не видела, но знала, что Рем там частый гость.

–Разойдись! – Скомандовал громкий мужской голос.

Пять чужих военных в сопровождении длинного старого офицера в чёрных противогазах и в блестящих касках взяв разносы, скрепя по полу резиновыми сапогами до колен, направилась сквозь толпу людей. Народ пропустил их, так как возражать солдатам было не принято.

– За чем здесь региональные солдаты? – напряженно спросил видимо Юну, Рем.

Она лишь молча пожала плечами. Региональные солдаты отличались от местных формой, чёрные кожаные кителя и синие шевроны на которых изображено какое-то рогатое животное. Взяв всё самое вкусное, почти не оставив для остальных плюшек с сахаром, солдаты расселись во главе стола. Очередь шумно двинулась вперёд. На конец настала пора и Юны, мать взяла её тарелку и принялась накладывать рассыпчатую гречу для дочери.

–Норму ложи! – Приказала ей заведующая, наблюдая из-за спины женщины.

–Да, я и так. – Тихо ответила та, пожав плечами.

Рассевшись за столом люди принялись есть ужин в полном молчании. Доносилось лишь лязганье столовых приборов по тарелкам. Рем был встревожен появлению солдат, ел робко и без его привычных шуток. Наконец после объявление управдомом об окончании ужина, он встал, представив региональных солдат:

–У нас сегодня большой день! – Начал управдом: – Сегодня завершился очередной цикл, доверенный нам на воспитания молодых парней. В этот вечер они из простых мальчишек станут элитой нашего общества, они станут солдатами.

Все встав из со своих мест зааплодировали.

–Сейчас я назову фамилии, и эти парни подойдут к нашим сегодняшним уважаемым гостям. – Продолжил управдом, указав на военных.

Солдаты встали в строй, а длинный офицер достал бумаги и выложил их на стол, склонившись над ними он взял ручку и замер в ожидании. Старый управдом принялся называть фамилии, после которых ребята стали по одному подходить и отмечается у сидящего офицера, под громкие аплодисменты жителей дома. Рем побелел. Юна поняла от чего было странное поведение парня за ужином, она так же напряглась, не желая, чтоб он её покинул. Все его сверстники и даже его лучший друг Ваня уже выстроились рядом с солдатами. И когда уже показалось что фамилию Рема не назовут, это произошло. Юна округлив глаза еле задерживала слёзы, спрятала лицо с веснушками своими ладошками. Где-то через два ряда от неё злорадно засмеялась подруга по цеху Дашка.

–Что? Я не куда не пойду? – Крикнул военным Рем, встав из-за стола он просто направился к выходу.

Все ахнули, не кто не смел до этого возражать вышестоящим людям, начался гул, люди разводили руками. Даже до этого не поднимающий голову седой офицер, посмотрел на дерзкого парня.

–Сейчас же подошёл и подписал бумаги! – крикнул управдом, топнув своей ногой.

–Ага, уже бегу, вам надо вы и подписывайте! – дерзко ответил Рем. -Ваня, ты что? -Обратившись к своему другу.

Но тот тихо спрятался за спинами солдат, в страхе опустив свою голову.

–Во имя режима! да что же это такое делается? – Чуть ли, не упав в обморок перекрестившись взвыла жена управдома, поцеловав свой блестящий кулон.

Офицер сделал жест руками и двое его солдат быстро догнали его и принялись сильно бить, сначала кулаками по лицу, а за тем, когда парень упал продолжили ногами. В это дело даже включились вновь прибывшие новобранцы, в прошлом друзья Рема, показывая верность родине. Юна в слезах подбежала к ним и принялась оттаскивать солдат с целью чтоб это всё прекратилось. Ваня схватил хрупкую девушку и легко отбросил её в сторону, та отлетела, наверное, на метр. И в тот момент как она хотела вернутся назад, её схватила непонимающая мать. Она сдерживала нерадивую дочь сильно хлеща ту по щекам.

–Ты сума сошла? – Закричала мать: -Что в тебя вселилось? Нам проблемы не нужны! -Оглядывалась на людей она.

–Мама они убьют его, убьют. – В слезах вырывалась девушка, царапая ногтями её руки.

Наконец солдаты подняли побитого Рема поставив того на ноги. В обеденном зале во царила тишина, жильцы замерли как статуи с любопытством наблюдая что сейчас будет. Офицер, помотав головой в сторону управдома:

–Воспитали говоришь? – Тихо прохрипел он: – Бардак! Готовь объяснительную. Я в своём регионе таких нарушений не прощаю. – Отрезал и направился в сторону дерзкого парня, схватив его лицо он нацелил на него свой пронзительный взгляд: – Ну что, не надумал служить?

–Лучше сдохнуть свободным, чем всю жизнь подтирать за такими как вы… – Плюнул кровью Рем.

Офицер развернулся и жёстко ударил кулаком парню по челюсти. От увиденного Ваня отвернул голову.

–Внимание! – Обратился он к толпе: -Перед вами дезертир, предатель родины! – Указал офицер на Рема: – По действующим законам в военном положении 1987 года, я приговариваю его к высшей мере!

Все ахнули. Юна упала на пол в жуткой истерике слёзы и сопли у неё были размазаны по всему лицу.