Я слушал все это, но ничего не сказал. Прямо тогда я решил попытаться убить большого медведя. В этом деле я не мог просить, чтобы мой отец и Старое Солнце помогли мне; они были шаманами, и не могли бороться с медведем кроме как для самозащиты, потому что медведь был животным, обладавшим сильной магической силой, и его убийство могло лишить магической силы их самих.

Моего отца и меня наконец позвали домой – наш вигвам снова был в хорошем состоянии. Он не мог прикоснуться ни к какой пище, которую медведь трогал лапой или жевал; это могло сильно повредить его магической силе, поэтому еду ему дала Краснокрылая. Он сказал мне, что утром я должен снова пойти на охоту. Я ответил, что пойду, но чтобы Голубка пошла со мной. и попросил, чтобы он дал девушке свое ружье. Мне пришлось долго его уговаривать, прежде чем он согласился.

Мы оседлали двух своих лошадей и рано утром выехали из лагеря. Голубка ласкала и обнимала ружье моего отца, все время прицеливалась в камни и деревья и говорила: "Бах! Бах! Ты убит!"

– Успокойся! Держись за мной и веди себя тихо, и глаза держи открытыми, или возвращайся в лагерь и занимайся домашней работой! – пришлось мне ей сказать.

– Большой вождь, я всегда повинуюсь вам, – рассмеялась она и пристроилась за мной.

Мы от лагеря направились к вершине горного хребта, потом вниз по его гребню через сосновые и осиновые рощи, и нам открылись Великие равнины. Во всех направлениях, насколько мы могли видеть, они были черны от покрывавших их стад бизонов и антилоп, все животные спокойно паслись или отдыхали. Недалеко от нас было стадо из тридцати или сорока бизонов – коров и телят, годовалых и двухлеток, они спускались вниз по хребту, направляясь к скрытому ивовой рощей водоему. Я подождал, пока они не скрылись из вида, потом велел девушке оставаться на месте, а сам собрался пойти за стадом и убить нескольких животных из лука, который тоже захватил с собой.

– Но почему я, имея ружье, не должна им пользоваться? Я хочу пойти с тобой! -воскликнула она.

– Успокойся и делай, что я говорю. Держи мое ружье, – ответил я и протянул ей свое ружье. – Я выпросил у отца его ружье , чтобы ты к нему привыкла. Скоро я попрошу тебя кое-что сделать, что тебя сильно напугает.

– Говори, я не испугаюсь! Увидишь, что я сделаю все, что скажешь! Я думаю, что ты просто из вредности не хочешь взять меня с собой, сказала она, когда я поехал дальше, приготовил лук и достал из колчана несколько стрел.

Я подобрался к бизонам почти вплотную прежде, чем они меня заметили, и во время короткой погони убил годовалую корову и годовалого бычка, оба они были жирные, их мясо было хорошим. Подошла Голубка, и я помог ей разделать животных, чтобы она побыстрее управилась, потому что у нас было еще одно дело, которое следовало сделать до захода солнца. В лагерь мы вернулись еще до полудня, привезя столько мяса, сколько могли унести наши лошади, и после короткого отдыха я позвал девушку, и мы отправились через хребет к бобровому пруду. Я полагал, что большой медведь и его семья пойдут к болоту рядом с прудом и останутся там, пока у медведя не заживет обожженная лапа. Я собирался убить лося или оленя рядом с болотом, а потом попробовать убить медведя, когда он придет попировать.

Когда мы доехали до большой тропы, идущей к водоему, то увидели, что медвежья семья прошла там; их следы спутать было нельзя. Мы пошли по следам, не наступая на них, и нашли место, где медведи свернули к болоту, как я и предполагал. Мы вернулись назад, прошли через кусты и лес к краю пруда и выглянули. Похоже, сами боги в тот день вели нас: прямо к нам по краю воды шел лось, иногда останавливаясь, чтобы бросить взгляд поверх зарослей красной ивы и обнюхать ветер, дующий из нижней части долины. Я прислонил ружье к дереву и приготовил лук со стрелами. Он приближался, не ожидая никакое опасности, и, когда до него оставалось не более пятнадцати шагов, я выпустил стрелу, которая вонзилась в него прямо за плечом. Он зафыркал и развернулся, получил еще одну стрелу в другой бок, сделал несколько шагов по отмели и замертво упал на берег.

Глава IV

День с лесными животными

Мы не стали тратить много времени, лишь освежевали тушу и выпотрошили ее, чтобы мясо оказалось на воздухе и не так быстро испортилось; я вырезал язык и повесил его на дерево, жертвуя Солнцу и прося его помочь нам убить старого медведя. Даже если бы я искал специально, лучшего места для засады я найти бы не смог: недалеко от берега, в тридцати или сорока шагах, была большая бобровая хатка, и с ее крыши мы могли бы наблюдать за медведями, которые придут на запах мяса. Чтобы добраться до нее, не намочив ружье и одежду, нам нужно было сделать кожаную лодку. Я решил, что лосиной шкуры для этого будет достаточно, и поэтому мы сняли шкуру и отрезали по краям узкие полосы, чтобы использовать их в качестве ремней. Потом мы согнули из ивовых прутьев круглую раму, привязали к ней выгнутый каркас из тонких прутьев (получилось вроде большой чаши) и натянули на это лосиную кожу, привязав ее ремнями, заткнули две дырки от стрел, и все было готово. Потом я нашел длинный, легкий шест, чтобы было чем отталкиваться, мы положили ее на воду и сели в нее. Сразу стало понятно, что лодка совсем невелика; от ее борта до воды расстояние было не больше моей ладони. Нам нужно было спокойно в ней сидеть, не делать резких движений и двигаться медленно, иначе она бы затонула с нами вместе. Мы поплыли в ней к плотине, там привязали ее к кустам и, довольные тем, что успели сделать, поторопились домой, за хребет, потому что уже надвигалась ночь.

Мы не разжигали очагов днем, чтобы какой-нибудь вражеский отряд, осматривая страну с возвышенности, не увидел дыма. Когда мы прибыли в лагерь, женщины только начали разжигать очаги. Мы увидели, что Краснокрылая вошла в вигвам моего отца, поэтому Голубка вошла туда вместе со мной.

– Никогда я не был так голоден! Поджарь мне по меньшей мере три ребра и дай хороший кусок вяленого сала, – сказал я матери.

Она рассмеялась и сказала, что я могу получить и шесть жареных ребер, если захочу.

Мой отец послал за Старым Солнцем, чтобы тот присоединился к нашему ужину, и когда я вошел, а отец наполнил трубку и зажег ее, тот спросил, что сделали за день мы с Голубкой. Я ждал этого вопроса. Я подробно объяснил все, что мы сделали для того, чтобы покончить со старым медведем. Никто не прерывал меня, пока я говорил, но я видел, что то и дело мой отец и Старое Солнце неодобрительно покачивали головами. а Краснокрылую просто распирало от нетерпения высказать нам все, что она про нас думает. Едва я закончил свой рассказ, как она заорала:

– Медвежий Орел! Старое Солнце! Вы когда-нибудь слышали подобную ерунду? Этот юнец хочет убить старого медведя и при этом рисковать жизнью моего ребенка! Не позволю! Этот бобровый пруд кишит Подводными Людьми, которые опрокинут их лодку и утащат их на дно! Не позволю! А что помешает раненому медведю, когда он разозлится от раны, и его жене доплыть до хатки и разорвать вас вместе с хаткой в клочки мяса и кучку палок?

– Но старый медведь не будет просто ранен; на таком близком расстоянии я могу послать пулю ему в мозг и убить его. Что касается его жены – пока она до нас доплывет, у нас будет достаточно времени, чтобы перезарядить ружье. Я не смогу промахнуться и не попасть ей в голову, когда она будет плыть к хатке. А Голубка будет рядом со мной с ружьем моего отца, – сказал я.

Мой отец остановил дальнейшие протесты старухи, подняв руку. Он повернулся к Старому Солнцу и вопросительно посмотрел на него.

– Ну, вот что я скажу на это, – ответил он. – Если они могут дойти до пруда и от него и на них никто не нападет, я думаю, что можно рискнуть. Я думаю, что они смогут убить этот липкий рот. А что касается Подводных Людей, так известно, что они не живут в бобровых прудах; они не могут поставить лагерь на мягком илистом дне.