Хелена завтракала на кухне. Тарелка Эльзы была предусмотрительно накрыта крышкой, чтобы еда не остыла.

– Выспалась? – спросила мать.

– Еще как. Давно я так не спала. Непривычно тихо вокруг.

Эльза с наслаждением откусила поджаристый кусочек тоста, вслушиваясь в приятный хруст, сделала глоток кофе и даже зажмурилась от удовольствия. О ноги ее потерся кот Орех. Потом завалился на бок, подставив Эльзе дымчатый живот. Женщина погладила его, утопая пальцами в длинной шерсти, после чего кот потерял к ней интерес. Забрался на подоконник и стал наблюдать за птицами, устроившими на улице перебранку.

– Как ты? – поинтересовалась Хелена, когда дочь встретилась с ней взглядом.

От этого участливого, полного любви взгляда горло Эльзы снова сдавил спазм, а на глаза набежали слезы.

– Нормально, – выдавали она.

– Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, – сказала мать. – Я понимаю, ты переживаешь не просто потерю работы, рухнул весь мир, который ты строила на протяжении многих лет. Тебе нужно время, чтобы прийти в себя, решить, как жить дальше.

Боясь расплакаться, Эльза просто кивнула.

– Утро такое хорошее, – пробормотала она. – Выйду на террасу.

– Конечно. Только возьми плед, там прохладно.

Эльза забрала с собой кружку с кофе, плед и выбралась на улицу. Терраса примыкала к задней части коттеджа и выходила в небольшой, аккуратный садик. Трава вовсю зеленела, на ней, как заплатки, то тут, то там виднелись островки первоцветов. Деревья стояли голые, но почки уже набухли, а кое-где начали проклевываться листочки. За садом тянулись луга, переходящие в лес, за ним – горы в снежных шапках. Воздух был таким чистым и прозрачным, что голова у Эльзы с непривычки закружилась. Она опустилась в плетеное кресло на террасе и, обхватив кружку ладонями, устремила взгляд на горную гряду.Здесь все проблемы казались такими незначительными и далекими. С момента, как Эльза сидела напротив начальницы и слушала свой приговор, прошла неделя, а чудилось, будто месяцы. Солнце то выплывало из-за облаков, то снова оказывалось в их плену.Женщина потеряла счет времени, не знала, как долго сидела и смотрела вдаль. Кофе давно остыл, тело затекло. Вывели ее из состояния гипнотической отрешенности голоса. Кто-то разговаривал в доме. Через застекленную дверь Эльза увидела профиль незнакомки. Высокая, смуглая, с длинными черными волосами и чуть раскосыми глазами. Она беседовала с Хеленой, смеялась и жестикулировала. «Откуда взялась эта экзотическая птичка в сельской глубинке», – подумала Эльза. В этот момент незнакомка, словно уловив ее мысли, повернула голову и увидела Эльзу. Женщина смутилась, почувствовав себя ребенком, подглядывающим за взрослыми. В детстве она могла спрятаться, но теперь так не поступишь. Эльза заставила себя приветливо улыбнуться и войти в дом.

– Моя дочь Эльза, – донесся до нее голос матери. – Приехала погостить из города. А это моя хорошая знакомая Ариэль.

– Здравствуйте, – Эльза протянула новой знакомой руку. Пальцы Ариэль были сухими и теплыми, рукопожатие сильным, так что на тонком запястье ее зазвенели браслеты. Черные, как маслины, глаза Ариэль внимательно оглядели Эльзу, будто оценивали – достойна она внимания или нет. И снова Эльза смутилась и одновременно разозлилась на себя. Она же уверенная в себе женщина, редактор, пусть и бывший, журналист, встречающийся с сотнями людей, находящий общий язык с каждым. Когда она успела растерять свои способности? Почему стоит потупившись, не может вставить в беседу и пару слов?

– Заходите на чашку кофе, – предложила Ариэль, и Эльзе показалось, что она выдержала некое испытание и обрадовалась, хотя совсем не знала, что Ариэль за человек, и захочет ли поддерживать с ней знакомство.

– Мне пора, – обратилась Ариэль к Хелене. Порывисто обняла ее и вышла, оставив за собой насыщенный пряный аромат.

Эльза, словно завороженная, провожала взглядом фигуру Ариэль в пестром цветочномплатье, выглядывающем из-под серого пальто. Зеленый шарф развевался на ветру.

– Откуда ты ее знаешь? – спросила Эльза у матери, когда женщина скрылась из вида.

– Ариэль поселилась в Грюнберге два года назад. Снимает коттедж на соседнейулице.

– Одна?

– С дочкой.

– Чем занимается?

– Работает учительницей в школе Бергштадта. Еще ведет кулинарные курсы.

– Курсы?

– Да, Ариэль замечательная кулинарка. Сейчас сама в этом убедишься, – и мать указала на пирог, который принеслагостья. – Тает во рту.

– И где она проводит курсы? – спросила Эльза, вдыхая аромат сочного мясного пирога.

– У себя дома. Я тоже на них ходила.

– Правда? – Эльза представить не могла, что ее мать можно соблазнить какими-нибудь курсами, тем более кулинарными. – Ты и так хорошо готовишь.

– Пошла из любопытства и желания поддержать.

– Ну и как? Чему-нибудь научилась?

– Как у Ариэль готовить у меня не получается. Наверное, для этого нужен особый дар. Но я стала иначе относиться к продуктам, к еде в целом.

Эльза снова посмотрела на пирог.

– Я хотела сходить к реке, – сменила она тему.

– Помнишь дорогу?

– Да, только не успею вернуться к обеду.

– Я заверну тебе кусок пирога с собой.

Эльза надела куртку, ботинки, взяла рюкзак с пирогом и отправилась на прогулку.

В конце поселка дорога ныряла в лес. Если идти, не сворачивая, по главной, самой широкой, тропе, окажешься у реки. Вообще, рекой ее сложно назвать. Скорее протокой. Весной, когда снег в горах таял, она превращалась в полноценный водоем, летом же, особенно жарким, высыхала до тоненького ручья.

Тени от сосен падали на тропу и сплетались в фантастический узор. Терпко пахло смолой. Земля меж корнями деревьев была усеяна конфетти из первоцветов – желтых, белых, фиолетовых. Солнце выглядывало из-за массивных стволов и пряталось вновь, будто играло с Эльзой в прятки. Впереди уже раздавался шум воды. Эльза вспомнила Ариэль. «Той женщине гораздо сложнее, чем мне. Онарастит дочь одна и у нее, по-видимому, нет мамы, к которой можно приехать».

Вот и река. Вода, в которой отражалось небо вперемешку с лесом, была сине-коричневого с мазками елового цвета. Вдоль берега громоздились покрытые мхом камни. Эльза окунула в воду руку и тут же отдернула ее, такой река была холодной. Она все время двигалась и будто уносила с собой все напряжение последний дней, месяцев, а может и лет. Когда женщина возвращалась назад, она чувствовала себя освободившейся от тяжкого груза.

3

Дома, к удивлению Эльзы, она вновь застала гостей. Раньше ее мать невозможно было вытянуть куда-нибудь, да и в их городскую квартиру редко, кто заходил. Сейчас же на кухне Хелены расположился пожилой господин в свитере с высоким воротом и в старомодном кепи.

– А вот и твоя малышка вернулась! – воскликнул мужчина, как только заметил Эльзу в дверях кухни.

– Как погуляла? – спросила мать, оборачивая к ней довольное лицо. Эльза никогда не видела ее такой при жизни отца. Наоборот – унылая маска, казалось, навсегда сковала все черты, а улыбка была большой редкостью. Теперь же смеетсяс каким-то сельским старичком. Эльзе стало обидно за папу. Она хмуро поздоровалась с гостем. Сняла с плеч рюкзак, вспомнила про нетронутый кусок пирога и почувствовала, что сильно проголодалась. Не обращая внимания на мужчину, по-свойски сидевшего за кухонным столом, Эльза достала из рюкзака пирог, сняла пергамент, в который он был завернут, и жадно откусила. Ей нечего стесняться, она у себя дома. Даже холодным, пирог оказался чудесным на вкус. Поджаристый сверху и мягкий, тающий внутри. Сочная мясная начинка наполнила рот Эльзы и раздражение покинуло ее также внезапно, как возникло. «Что плохого в том, что мать дружит с соседями, – подумала она. – Не хочу же я, чтобы она стала затворницей, угрюмой, обиженной на жизнь и людей». Нет, улыбающаяся мать, со смешинками в глазах нравится ей больше.

– Помнишь Стефана? – спросила между тем Хелена. – У него лучшая в поселке теплица. Посмотри, что он принес.