У Fell de Arda нас ждала толпа людей. Выжившие жители Гира, новобранцы, жалкие остатки регулярной армии и стражи Орсса. Встретив нас, они разразились улюлюканьем и приветствующими криками. Не знаю, видел ли кто-нибудь из них бой у Сердца Тайрьяры, но не сомневаюсь: все присутствующие прекрасно знают, с кем мы сражались, и именно поэтому приветствуют нас, как героев. Я отослал дексов в замок, и мы с Кастером остались вдвоем перед толпой радостно вскрикивающих людей. У меня вновь разболелась голова, но я сдержался и не дотронулся руками до лба. Меня до сих пор била мелкая дрожь после полета на дексе, когда пришлось держаться за шею демона, так что лишний раз руки я сейчас решил не тревожить: казалось, их разрывают на кусочки. Кровь продолжала сочиться из трещин на коже, и боль в ладонях чуть отвлекала меня от накатившей мигрени. Кастер то и дело поглядывал на мои руки. Похоже, ему не терпелось отвести меня к Марике, чтобы она занялась ожогами. Толпа продолжала приветствовать своих спасителей. Я не мог разобрать ни единого слова, слышал лишь ликующие интонации. Нас с братом обступили. Кастер встал чуть впереди меня, словно пытался защитить. Меня раздражала такая забота, но сил спорить и сопротивляться попросту не было. Я мог лишь стоять и слушать, позволяя орссцам выразить свои чувства. Несмотря на многочисленные потери после боя, у людей было победное настроение. – Если прикажешь, я разгоню народ, – тихо сказал брат. Я качнул головой. – Не стоит, пусть радуются. Они это заслужили. Не знаю, сколько времени это продолжалось. Помимо боли я мог чувствовать сейчас только связь с темными существами. Это убаюкивающее ощущение единения помогало мне держаться на ногах. В какой-то момент крики начали стихать. Я не помню, когда успел закрыть глаза и замереть, погрузившись в собственные ощущения. Через несколько минут многие люди замолчали, мне пришлось открыть глаза, и даже слабый утренний свет отозвался болью в голове. Я устало оглядел собравшихся людей и поднял обожженную руку, чтобы заставить их замолчать окончательно. В своей радости при виде нас они не успели даже заметить, что дексы понесли двух людей в замок, и что один из них мертв. Где-то в глубине души я злился на это ликование, потому что считал, что мы потеряли слишком многое, и поводов для радости было куда меньше, чем для горя. Однако гораздо хуже было бы, если б орссцы впали в уныние. Это значило бы, что их боевой дух полностью сломлен и истощен сражением. Но передо мною были сильные люди, которые готовы были радоваться победе, несмотря ни на что. При виде моей поднятой руки народ окончательно стих, все приготовились слушать. – Сегодня, – начал я, окидывая глазами орссцев, – мы победили. Не только воины, дексы и стражи, но все вы! Снова победный клич. Пришлось дождаться, пока он стихнет. – Эта победа досталась нам очень дорого, – продолжил я, стараясь не повышать голос, чтобы люди слушали внимательно, – уверен, у каждого из вас есть погибшие родственники и близкие. Каждый кого-то потерял и уже никогда не вернет, и поверьте, мы разделяем горе любого из вас. По лицам людей пробежала тень. Кастер недоверчиво покосился на меня, но ничего не сказал. – Помимо этого нас объединяет общая потеря и общее предательство. На этот раз брат прочистил горло, покосившись на меня с явным подозрением. Я сделал ему едва заметный знак, попросив не перебивать. – Нас предал Родитель Темной Крови. Многие поколения орссцы молились ему и почитали его. Все это время он вынашивал план мести всему живому за то, что когда-то древние люди с далекого острова Ланкер заточили его в темницу в Сердце Тайрьяры. Мстить за это он собрался нам, обратив против нас всех, кто когда-либо был связан с ним темной кровью. Люди в толпе начали недоверчиво оборачиваться на стражей, по рядам людей прошла волна тревожного шепота. – Чтобы предотвратить это, нам с командиром Кастером, монахом Ольцигом и лордом Фэллом пришлось принять бой у Сердца Тайрьяры и сразиться с Отром. Убить его. Кто-то ахнул, кто-то кивнул, подтверждая, что и так знал это. Я продолжил. – К великому несчастью, лорд Виктор Фэлл в этом бою не выжил, и это наше с вами общее горе. Я вернулся в Орсс недавно, многие из вас даже не представляют, кто я такой и почему говорю с вами вместо командира Кастера, – я окинул людей взглядом. Все внимательно слушали, – мне надлежит представиться. Мое настоящее имя Арн Виар-Фэлл. Шестнадцать лет назад я потерял память и оказался далеко от родного дома. Вел другую жизнь, и вернулся сюда лишь благодаря заданию короля Солнечных Земель. Здесь мне удалось, наконец, узнать свое прошлое и даже кое-что вспомнить. Я плохо знал лорда Фэлла. Но знаю, что среди вас он был горячо любим, и хочу, чтобы вы помнили: он отдал жизнь ради вас. Ради вас он согласился отказаться от своей магии и сразиться с Отром, когда тот будет отрезан от связи со всеми, кто обладает темной кровью. Моей задачей было восстановить эту связь. Как и мой отец, я обладаю магией. Для наглядности черный дым сорвался с моих пальцев и шлейфом взметнулся за спиной. На орссцев эта сила не наводила страх, они видели в ней свое спасение, поэтому никто не отшатнулся от меня, никто не закричал. На некоторых помрачневших лицах даже вновь мелькнули улыбки. – Мне удалось удержать связь. Теперь каждое существо, обладающее темной кровью, знает меня как Saranta de Perrian Numjette, – стражи согласно кивнули, когда взгляды людей обратились к ним, – и теперь сосредоточение магии Орсса внутри меня. Перед своей смертью отец провозгласил меня лордом-наместником этих земель. Но я не могу вступить на этот пост, следуя лишь его воле. Вы должны знать: я был наемником, солдатом, и понятия не имею, как следует управлять страной. Возможно, вы хотели бы видеть своим наместником человека, которому всецело доверяете, например, командира Кастера. – Что?! – изумленно воскликнул мой брат. Я лишь кивнул, подтверждая свои слова. – Он лучше знает устройство Орсса и сумеет управлять им куда эффективнее меня. – Нет! – перебил меня Кастер, делая шаг вперед, – люди Орсса! Я любил лорда Фэлла, как отца, и он воспитывал меня, как сына. Однако я не Фэлл и никогда не буду Фэллом. Во мне нет магии, у меня нет сил защитить наши земли так, как это сделает мой брат. У Сердца Тайрьяры я принес ему клятву верности и призываю каждого сделать то же самое. На посту наместника Орсса должен быть Фэлл. И я готов помочь ему всем, чем он попросит. Я улыбнулся, окинув глазами толпу. – Здесь и сейчас все зависит от вашего решения. Я хочу, чтобы вы сказали, чего хотите. Говорите. Без вашего слова я не приму этот пост. Несколько секунд на площади перед замком стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь дыханием. Затем один из стражей из дальних рядов прошел вперед, встал передо мной и приклонил колено. – Клянусь в верности лорду Арну Виар-Фэллу, наместнику Орсса и Арды. Клянусь защищать наши земли до конца своих дней. Клянусь приложить все силы, чтобы сохранить мир и процветание Арды, а Орсс сделать неприступным для любого захватчика. Любой ваш приказ – закон. Слова немного отличались от тех, что произнес мой брат у Сердца Тайрьяры, но в целом, похоже, это была традиционная клятва верности, что привыкли произносить тут. Через пару секунд на колени начало опускаться все больше и больше людей. Их голоса, произносящие те же самые слова, слились в один общий гомон. Уже через несколько минут мне на верность присягнули все. Кастер ликующе улыбался. – Да здравствует Хранитель! – воскликнул он, и толпа, поднявшись с колен, подхватила его клич. Я устало улыбнулся людям и понял, что в этот самый момент формально свершилось то, что обещал мне король Дирады. Глава 11. Господин Мэтр В медицинское крыло мне удалось попасть не сразу. Еще некоторое время после произнесенной клятвы верности люди продолжали подходить ко мне, говорить о помощи, которую они готовы оказать ради светлого будущего, выражать свое почтение Хранителю Темной Крови, называть меня своим спасителем и героем, коим я себя вовсе не чувствовал. Многие соболезновали по поводу смерти Виктора. На меня навалилась небывалая усталость и сонливость. Уже неважно было, удастся ли мне сегодня обработать ожоги на руках: сейчас хотелось только упасть на кровать и уснуть, но я остался и продолжил общаться с орссцами ради брата. Ему нужны были эти разговоры, нужно было это сочувствие, потому что жители Орсса знали Виктора гораздо лучше, чем я. Они могли по-настоящему разделить его горе, а я мог лишь остаться и поддержать Кастера. Это меньшее, что от меня требовалось, поэтому стоило набраться терпения. В толпе среди людей, спешивших что-то мне сказать, я разглядел Филисити. Она стояла у самой стены замка, в отдалении, обняв себя за плечи. Мы столкнулись взглядами, и я невольно потянулся к ней. Девушка слабо улыбалась, глаза ее покраснели и блестели от слез, но когда я подался вперед к ней, она едва заметно качнула головой и ободряюще улыбнулась. Это значило, что мы поговорим позже, а сейчас я должен быть здесь и уделять время людям. Присутствие Филисити помогло мне не упасть в грязь лицом и не растеряться перед огромным количеством людей, которые без устали что-то говорили. Через некоторое время Кастер решил все же увести меня, сказав, что наместнику сейчас нужен отдых и покой, и на этот раз я не стал возражать. На заплетающихся от усталости ногах в сопровождении брата я добрался до медицинского крыла и тяжело упал на стул к Марике. Светловолосая девушка внимательно выслушала Кастера и принялась осматривать ожоги на моих ладонях. Все кровати в зале были заняты ранеными. Пришлось оборудовать койками также весь коридор, и большую ванную комнату: мест катастрофически не хватало, чтобы разместить всех, кто получил тяжелые ранения во время сражения. Но я слушал стоны орссцев с радостью: чувствуют боль – значит, живы. И, возможно, выживших оказалось куда больше, чем я предполагал. Марика выглядела измотанной. Весь день она вместе с остальными лекарями медицинского крыла хлопотала над ранеными. Как сказала сама девушка, ей не удалось выйти на площадь даже после окончания сражения. Наоборот, тогда работы прибавилось. Солдаты приносили все новых и новых людей, которым требовалась срочная помощь. Я пожалел, что среди орссцев нет целителей Ордена, их дар здесь бы пришелся очень кстати. Возможно, когда Ольциг очнется, он согласится помочь солдатам, которые смогут дождаться его? В медицинском крыле царил хаос, Марике не удалось сразу найти нужные средства для обработки моих рук, и она попросила подождать несколько минут. Я безразлично кивнул и прикрыл глаза, тут же провалившись в сон. Казалось, легкое прикосновение к обожженным рукам разбудило меня уже через секунду. – Ох, простите, – смутилась Марика, опустив глаза, – я надеялась, что вы спите достаточно крепко и даже не заметите... Легкая застенчивая улыбка показалась в уголках ее губ. Я качнул головой и усмехнулся. – Ничего страшного, я выспался. Девушка вернула мне усмешку. – Неужели? Вы спали меньше четверти часа. – Сейчас и это – роскошь, – пожал плечами я. Марика нахмурилась, осмотрев мои руки. Ее взгляд бегло окинул зал, и я понял, почему она медлит с обработкой ожогов, – дайте угадаю: сока дерганицы осталось слишком мало, верно? И он нужен другим раненым? Девушка виновато качнула головой. – Это не должно вас беспокоить, – твердо произнесла она, поднеся тряпицу к наполовину пустому флакону. Мне стоило огромных усилий остановить ее. Руки пронзила дикая боль, я стиснул зубы и качнул головой, надеясь, что Марика не вынудит меня повторить это движение. – Это ведь последний флакон, так? Девушка глядела на меня широко распахнутыми невинными глазами. Она смущенно убрала за ухо выбившуюся из хвоста светлую прядь волос, после чего едва заметно кивнула. – Тогда оставьте его для других раненых, – улыбнулся я, тоже оглядывая зал, – это меньшее, что лорд-наместник может сделать для героев Орсской битвы. Марика изумленно моргнула. – Лорд-наместник? – переспросила она. А я ведь и забыл, что она не знает о смерти моего отца. Из моей груди вырвался усталый вздох. – Боюсь, что так. Лорд Фэлл погиб. Девушка ахнула, прикрыв рот рукой. На ее глаза навернулись слезы. – Что? Не может быть! Как же... Я кивнул и рассказал ей все, что произошло, начав с того, как Виктору пришлось пожертвовать своей магией, чтобы обучить Ольцига ставить сеть проводника на Отра. Рассказывая, я выставлял своего отца настоящим героем, отдавшим жизнь за спасение Орсса, опуская подробности о том, что потеря магии полностью сломила его. Я рассказал, что отец пожертвовал собой, чтобы спасти Кастера. Рассказал, что он был предан своему наследию до конца. Подробности сражения с Отром навалились на Марику тяжелым грузом. Девушке с трудом удавалось сохранять самообладание. Похоже, лишь чувство долга перед ранеными заставляло ее держаться. Потеря Виктора стала ударом для всех, кто его знал. Рассказал я и о том, как стал Хранителем Темной Крови. Эта часть повествования поразила девушку еще сильнее. Она вдруг стала смотреть на меня совсем иначе. Думаю, так монахи Ордена смотрят на кардинала Солли или на своих мэтров, которых считают почти святыми. Я почувствовал себя неуютно под этим взглядом. Когда я закончил рассказ, Марика вновь потянулась к флакону с соком дерганицы, и я жестом остановил ее вновь. – Не надо. – Но милорд... – Это приказ, – строго проговорил я, и это возымело эффект. Девушка вдруг встала передо мною на колени и заговорила. – Клянусь в верности... – Встаньте, Марика, прошу, – перебил я, ласково посмотрев на нее, – мне известно, что вы скажете дальше. Первых слов вполне достаточно, поверьте. Поколебавшись, девушка все же поднялась и села на стул напротив меня. Она несколько секунд изучала мои руки, закусив нижнюю губу, затем внимательно посмотрела мне в глаза. – Раны нужно хотя бы промыть. – Это можно, – улыбнулся я. Несколько минут Марика молчала, сосредоточенно и напряжено промывая раны. Когда она потянулась за травами, я нахмурился, но девушка объяснила: – Не запрещайте мне лечить вас, милорд. В отличие от сока дерганицы в этих травах нет недостатка. В раны попала грязь, это поможет от возможного воспаления. Уверяю, это совершенно необходимо. Почтительный тон, которым она заговорила, выбивал меня из колеи. Я вздохнул. – Марика, прошу, не называйте меня милордом. Мы в прошлый раз договорились, что для вас я Райдер. Хочу, чтобы так и оставалось. – Хорошо, ми... Райдер, – смущенно улыбнулась она. В молчании прошло еще несколько минут. – Вы ведь участвовали в самом сражении? Слышала, случилось небывалое. Прорвали стену, – пролепетала Марика. Я кивнул. – У врагов были свои маги. Их атака усилила взрывы пороха, и в стене образовались дыры. Никто из нас не был к этому готов. Девушка закусила губу. – Ох, это так ужасно... – вздохнула она. – Отвечу на ваш вопрос: я участвовал в сражении меньше, чем хотелось бы. Пришлось оборонять стену от новых атак. Иначе наши враги могли нанести куда больший урон. – Вы защищали стену? – заинтересованно спросила она. – Да. Держал магический щит, пока моя... пока колдунья леди да-Кар, прибывшая сюда со мной, не разрушила своей магией орудия вражеской армии. – А как вы справились с магами? – Приказал лерсам уничтожить их. Марика шумно втянула воздух и внимательно посмотрела мне в глаза. – Это война, – качнул головой я, пытаясь оправдать свою жестокость, – мы должны были убить тех магов, иначе они убили бы нас. – Я знаю, – кивнула Марика и улыбнулась, – мне кажется, с вами Орссу нечего бояться. Я не знала, что лорд-наместник может управлять варскими рогатыми лерсами. Я не стал говорить ей, что в моей власти находятся и вороны-пересмешники. Правда, им я применения в этой войне не нашел, но, думаю, в будущем они будут лучшими разведчиками, каких только можно сыскать. – Я дал отцу слово, что не подведу его и защищу наши земли. – Я верю в вас, Райдер, – улыбнулась Марика, всплеснув руками, глядя на свою работу, – что ж, раны обработаны. Боюсь, через два дня они не будут выглядеть так хорошо, как после сока дерганицы. Если что-нибудь понадобится... – Спасибо, – улыбнулся я.