Riva de Verassa оказалась довольно длинной улицей. Мы шли вперед больше четверти часа, и, кажется, я сбился со счета, сколько одинаковых серокаменных домов с двухскатными темно-коричневыми крышами нам довелось миновать за это время. Все дома выглядели одинаково пустующими. Не заброшенными, нет – в них еще будто бы теплились остатки жизни – но темные окна, в которые уже больше двух месяцев никто не глядел, почему-то вызывали неуютную дрожь. Готов поклясться, даже Лэс-Кэрр-Грошмор со своими пустыми окнами-глазницами, проклятый и заброшенный в течение нескольких столетий, казался более живым и сильным, чем ослабший Таир, из которого словно бы вышибли дух. Туман саваном окутывал город, мягким сизым одеялом накрывая его призраков. Хруст трущихся друг о друга мелких дорожных камней, которых было не видно за этой плотной дымкой, в какой-то момент начал напоминать хруст сухих ломающихся костей, и я вздрогнул, тут же стараясь отогнать от себя этот образ. Филисити шла вперед молча, лицо ее было белым, как известь. Я поравнялся с девушкой, и она взяла меня за руку. Вот уж кому сейчас было по-настоящему тяжело: вернувшись в родной город, колдунья была вынуждена почти буквально идти по его костям. Таир умер. Ольциг несколько раз останавливался, тихо говорил что-то себе под нос, вытягивал руку и поднимал голову к небу. Филисити тоскливо оборачивалась на монаха, но не задавала вопросов. Оба мы понимали, с кем он разговаривает и что пытается сделать. После норциннского разбойничьего лагеря, где нам с Роанаром пришлось перебить добрую половину людей Рыжего Шина, я усвоил урок: не стоит мешать проводнику беседовать с мертвыми и читать заупокойные молитвы. Побывав в Царстве Смерти, я самолично убедился: труд проводника очень важен. Никто кроме него не способен слышать голоса умерших. А ведь призракам так важно, чтобы их услышали – больше у них ничего не осталось. Dassa старался не отставать от нас. Заканчивая с неуспокоенными душами, он припускался почти бегом, взбивая сизые клочья тумана, и нагонял нас, сокращая дистанцию до нескольких метров. Через четверть часа Филисити остановилась и кивком указала на небольшой дом по правую руку от нас. В отличие от большинства домов Таира этот казался маленькой хижиной, имел всего один этаж и выглядел старше остальных. Тем не менее, только здесь ощущалось присутствие жизни. – Мы пришли, – тихо, словно боясь потревожить кого-то, произнесла Филисити. Я посмотрел в окно дома. Дайминио когда-то говорил мне, что, путешествуя по Солнечным Землям, он не раз бывал в заброшенных деревнях и селениях. Но не все заброшенные дома можно было назвать мертвыми. Кардинал говорил, что по окнам легко понять, присутствуют ли в доме жильцы, при этом не обязательно заглядывать внутрь. Якобы если в окно недавно смотрели, оно запомнит это и запечатлеет. Помню, я пропускал эти слова своего покровителя мимо ушей, и вот теперь они пришли мне в голову, потому что я, наконец, понял, что он имел в виду. – Единственный жилой дом на всю улицу... – невольно вырвалось у меня. Рука Филисити, держащая мою, непроизвольно чуть сжалась, и я обнял девушку за плечи, – прости. – Ничего, – отрешенно качнула головой она, – ты прав. Кроме этого жилых домов не осталось. Дексы выкосили всех. Мой город мертв, с этим нужно смириться. Не дав мне сказать ничего в ответ, девушка медленно поднялась на крыльцо и взялась за дверную ручку. – Не лучше ли постучать? – предложил я. – Двери служителей Господа всегда открыты для людей, – уверенно произнес Ольциг, подходя к нам и толкая дверь. Та поддалась и со скрипом отворилась. Монах вошел внутрь первым. В прихожей царила темнота, но внутри было сухо и тепло. Не знаю, почему, но я ожидал сырости и холода. Дверь позади нас прикрылась, тоскливо скрипнув петлями, погружая помещение во мрак – окон здесь не было, похоже, единственное окно было в жилой комнате. – Шаддэк? – осторожно позвала Филисити. Я что-то почувствовал. Как легкое дуновение ветерка, проходящего сквозь меня – то были эманации чужой магии, отличной от магии Ольцига или Филисити. – Осторожно! – успел выкрикнуть я и толкнуть девушку в сторону, прежде чем в нас стремительно полетел плотный переливающийся темно-фиолетовый световой шар. Ольциг оказался удивительно быстр. Его белое боевое заклинание послужило щитом: встретившись с чужой магией, оно заискрило и погасло, на несколько секунд погрузив нас в полную темноту. – Laserassa! – выкрикнул юноша, – fez gen amra mer pasa! В дальнем углу прихожей началось суетливое движение. Я быстро поднялся на ноги, и помог Филисити встать, вытащив эсток. Похоже, в этом городе его лучше и вовсе не убирать. – Кажется, здесь слова “мы пришли с миром” не в ходу, Ольциг, – с нервным смешком сказал я. Удивительно, но, кажется, в этой поездке у меня поднакопилось знаний (или воспоминаний) о древнем языке. Всплыли в памяти и термины, которые я когда-то слышал в Ордене. Например, обращение Ольцига к экзорцисту. Во время обучения я не раз слышал его. Laserassa – от слова “lasera” – “изгонять”. – Esterassa? – удивленно спросила фигура, возникшая словно бы из подпола в дальнем углу темной прихожей. Мои глаза быстро привыкли к темноте, и я разглядел перед собой почти лысого старика, едва ли не старше Дайминио. Он сильно горбил спину, и руки его от старости подрагивали. Это был щуплый хрупкий старец, облаченный в старую монашескую рясу. В левой трясущейся руке он держал скуфью с вышитым на ней простым золотым крестом – символом Единой Веры. Голос, которым dassa Шаддэк произнес обращение к боевому монаху, прозвучал надтреснуто и сухо, как шелест бумаги. – Не совсем, – развел руками Ольциг, протягивая старику руку для рукопожатия, – термин “alirassa”, кажется, уже вышел из обихода служителей Господа, но я намереваюсь вернуть его. Несколько секунд старик с замершей рукой, наполовину протянутой для рукопожатия, изумленно смотрел на Ольцига своими тусклыми темными глазами. – Ты только что назвал себя проводником, милый мальчик? – прошелестел он, и я не знаю, чего в его голосе было больше: недоверия или восхищения. – Пока только учусь этому. Но да. Рад встрече с вами, – учтиво кивнул он, вновь склоняя голову и все же обхватывая старика за предплечье. Казалось, от этого тонкая рука таирского экзорциста могла попросту рассыпаться в пыль, таким он выглядел хрупким. Трудно было поверить, что этот человек может помочь мне. Да даже в то, что он способен создавать заклинания, верилось с не меньшим трудом, хотя старик только что продемонстрировал это умение. Жизнь не раз убеждала меня, что внешность обманчива, поэтому я не спешил с выводами: возможно, таирский экзорцист намного сильнее, чем кажется на первый взгляд. – Если ты проводник, юноша, то эта встреча – честь для меня, – отозвался Шаддэк. Мы с Филисити застыли, словно тени, ожидая, как события будут развиваться дальше. Здесь я был готов всецело доверить Ольцигу вести переговоры. Не думаю, что у меня с обнаженным клинком больше шансов завоевать доверие старика, чем у молодого dassa. – Мое имя Ольциг, – представился наш юный пятый мэтр, – о вас мне рассказала леди да-Кар. Юноша указал на Филисити, и колдунья сделала небольшой шаг вперед, чтобы прищурившийся морщинистый старик сумел ее разглядеть. – Доброго вечера, Шаддэк, – тихо поздоровалась она. – Филисити, – протянул он, его рот, в котором зубы стояли через один (если не через два), растянулся в добродушной улыбке, тут же потускневшей, – я же чуть не навредил вам!.. – Все обошлось, – миролюбиво кивнула девушка. Наконец, взгляд тусклых темных глаз экзорциста остановился на мне. – Господин с мечом тоже пришел ко мне с миром? – вопросительно изогнув поседевшие, но удивительно густые брови, произнес он. Я хмыкнул и убрал эсток обратно в кольцо на поясе. – Меры предосторожности, laserassa. Не держите зла. Филисити огляделась вокруг и заметила на полке в дальнем конце прихожей ряд толстых церковных свечей. Девушка вздохнула, чуть шевельнула пальцами, пробуждая спящую магию стихий и улыбнулась: – Кажется, здесь не хватает света. Фитили свечей послушно вспыхнули, и прихожая озарилась приятным желтоватым сиянием. Кажется, Шаддэк прекрасно знал об умениях моей дорогой колдуньи, поскольку лицо его сохранило невозмутимость. Он одобрительно посмотрел на зажженные свечи. – Спасибо, Филисити, так, конечно лу... – старый монах замер на полуслове, уставившись на меня. Темные глаза, отражающие пляшущие искорки света, расширились, губы задрожали. Не успел экзорцист вымолвить больше ни слова, как ноги его подкосились, глаза прикрылись, и он рухнул на пол. Ольциг едва успел подхватить старика. – Ie Ja! – воскликнул он. – Что с ним? – Филисити быстро оказалась рядом со стариком, я замер на месте в неуверенности: вдруг мое приближение сделает только хуже? – Я ничего не делал, клянусь. Он просто посмотрел на меня и... – тут же начал оправдываться я, памятуя о том, как мне везет в последнее время на бессмысленные подозрения во враждебности. – У него обморок, – нахмурился Ольциг, проводя рукой над головой старого dassa. Из рук экзорциста выпала скуфья, и юноша поспешил поднять ее и отряхнуть от пыли. – Почему? – обеспокоенно спросила Филисити. – Откуда мне знать? – немного резко бросил Ольциг, тут же смягчаясь, – он стар, возможно, так сказывается возраст. – Дайминио обычно при виде меня в обмороки не падает, – заметил я, за что получил от dassa недовольный взгляд. – Бросай пагубную привычку винить во всем себя, – буркнул он, – от нас, что ли, понабрался? Я невесело усмехнулся. Не понаберешься тут, как же! Ольциг тем временем легко взвалил старика себе на плечи и указал Филисити кивком на дверь в жилую комнату. – Нужно положить его на кровать. Откроешь? Девушка поспешила помочь монаху. Мне же оставалось лишь молча последовать за друзьями и не мешаться им. Ольциг занес Шаддэка в комнату и бережно положил его на кровать, каким-то образом умудрившись не запнуться о два неудобно стоящих сундука у ее изножья. Мебели в комнате было действительно много: два полупустых шкафа с книгами, полка с различными пузырьками (как та, что я видел в доме лекаря Нарьо Эмса), прикроватная тумба, кровать, два сундука, стол с задвинутым под него массивным стулом, большая глиняная печь. Несмотря на то, что комната была довольно большой, такое количество мебели визуально существенно уменьшало ее в размерах. Я невольно вспомнил о том, что загромождение пространства в стремлении занять каждый метр – типичная черта чегрессов. – Ты вылечишь его? – спросила Филисити, зеленой искоркой зажигая масляный фонарь на столе у окна. – Попытаюсь, – пожал плечами монах, – мне не доводилось выводить людей из обморока. – Но доводилось в него вводить, – хмыкнула девушка, вспоминая, как Ольциг с помощью целительской магии погрузил ее в подобное состояние перед нашей с Роанаром дуэлью в Альгране. – Ты вытащил меня с того света, – подбодрил я dassa, – и вылечил Мали от красной лихорадки. Думаю, это, – я кивнул на лежащего без движения старика, – для тебя должно быть сущим пустяком. Ольциг благодарно улыбнулся мне и занес правую руку над головой Шаддэка. Золотое сияние лишь едва коснулось старого экзорциста, когда тот беспокойно заворочался на кровати. Юноша тут же заглушил целительскую магию и тронул старика за плечо. – Шаддэк? Вы меня слышите? Несмотря на заверения друзей, что моей вины в обмороке старика нет, я все же поспешил отойти в тень. Шаддэк же сразу начал искать меня глазами. Несколько секунд он изучающе глядел на меня, потом по щеке скатилась упрямая слезинка. – Шаддэк... – шепнула Филисити. Только теперь старый экзорцист обратил на девушку внимание. – Что... что со мной было? – Вы упали в обморок, laserassa, – вздохнул Ольциг. – Вот как, – задумчиво прошелестел старик, упрямо поднимаясь с кровати. Суставы на руках захрустели, стоило ему опереться на них. Судя по выражению лица экзорциста, это было болезненно. Мои друзья расступились, позволяя Шаддэку сесть. Старый монах потер лысую макушку, и Ольциг протянул ему скуфью. Тот благодарно кивнул, но положил головной убор рядом с собой на кровать, а не надел его. – Простите. Тени сыграли со мной злую шутку, мой мальчик, – его слова были обращены ко мне, голос зазвучал сипло и тоскливо. Вопрос “что вы увидели?” так и норовил сорваться у меня с губ, но Ольциг опередил меня. – Dassa, нам очень нужна ваша помощь. Ваша консультация как экзорциста. Вы сможете помочь? Шаддэк посмотрел на юношу полупустым взглядом и неопределенно повел плечами. – В помощи по вопросам экзорцизма я отказать не могу, и ты это знаешь, alirassa. Из груди Ольцига вырвался облегченный вздох. – Мне жаль, что приходится беспокоить вас, не давая прийти в себя. Но, возможно, у нас осталось совсем мало времени. Расскажите мне о яде дексов, laserassa. Есть ли способ спасти раненого демоном человека? В темных глазах Шаддэка отразилась неподдельная злость. – Вы думаете, если бы это было возможно, Таир опустел бы за два месяца? Я бы все отдал, чтобы научиться изгонять эту скверну, но, увы... если в человека проник яд детей Отра, это исполненный смертный приговор. Я поджал губы, переглянувшись с Ольцигом и Филисити. Рука безотчетно потянулась к царапине на левой щеке. Смертный приговор... почему-то сейчас, произнесенные экзорцистом, эти слова прозвучали по-настоящему страшно. Но ведь со мной ничего не происходит! Я не чувствую никаких изменений. Мне не становится хуже, не появляется слабость или боль, которую мне так пророчили. Не может же эта скверна никак не проявлять себя! Должны быть хоть какие-то симптомы! – Этот яд внутри человека можно почувствовать? – глубоко вздохнув, спросил я, и старый dassa вновь столкнулся со мной глазами. Почему он так смотрит на меня, декс его забери? – Ты заражен, да? – спросил он так, словно для него это было по-настоящему важно. Я не сумел ответить сразу. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с силами. – Да. Из груди Шаддэка вырвался тяжелый вздох, полный неподдельного горя. – Проклятье, – покачав головой, в сердцах шепнул он. Я удивленно приподнял брови. Что ж, такое участие, пожалуй, скорее приятно, чем нет, но ведь мы друг другу чужие люди. Таирский экзорцист даже не знает моего имени. Словно прочитав мои мысли, Шаддэк сделал ко мне несколько шагов, протянул трясущуюся руку к царапине на моей левой щеке и сочувственно вздохнул. – Как тебя зовут? Ты, кажется, не успел представиться. – Райдер Лигг. Взгляд старика замер на моей правой руке, на которой через перчатку проглядывался черный вытатуированный длинный крест. На лице Шаддэка блеснула тень улыбки, тут же исчезнувшая. – Твое имя кажется мне знакомым. Я мало имел дело с воинами Святой Церкви, и помню каждого. Но не тебя. Кто ты? Хороший вопрос. Хотел бы я знать! Но, разумеется, так отвечать я не стал. – Леди Арнар рассказывала, что торговец из Дирады говорил обо мне здесь. Я не совсем воин Святой Церкви. Меня считают... – ... наемником, – хмыкнул Шаддэк, кивая, – да, все верно. Теперь припоминаю. Тебе покровительствует дирадский кардинал. – Дайминио Солли, – кивнул я. Старый dassa вновь тяжело вздохнул, качая головой. Что-то в его взгляде казалось мне странным. Он смотрел на меня так, будто испытывает едва ли не родственную привязанность. Правда, давно утраченную. С таким взглядом Филисити рассказывала о своем погибшем отце... – Должен сказать, дорогой мальчик, я не раз пробовал спасти человека от яда декса. И мне никогда не удавалось. Но для тебя, – он чуть помедлил, многозначительно переглянувшись с моими друзьями, – я сделаю все, что в моих силах. Даже если они все на это уйдут, даю слово. Я нахмурился, пытаясь понять, что же кроется за взглядом таирского экзорциста. И откуда такое сопереживание? Я знал многих служителей Господа, но, должен сказать, далеко не каждый из них отличается таким искренним состраданиям ко всем вокруг. Так и не найдя ответа для самого себя, я все же решился спросить напрямую: – Спасибо, но... почему? – В память о человеке, которого ты напомнил мне, – невесело усмехнулся Шаддэк. Я встрепенулся и, кажется, излечение от яда декса переместилось для меня на второй план. – О ком вы говорите? – Давай не будем тратить драгоценное время, – хитро прищурился laserassa. Руки старого монаха вдруг перестали подрагивать, движение приобрели твердость и уверенность, вокруг ладоней появилось ярко-фиолетовое свечение, и Шаддэк начал осторожно водить рукой на расстоянии в несколько дюймов от меня, сосредоточенно прикрыв глаза. Поначалу я ничего не чувствовал. Царапина на лице не отозвалась даже легким покалыванием. Однако стоило рукам dassa замереть напротив моей груди, я ощутил удар изнутри, словно загнанная в клетку моего тела тьма вдруг начала резко рваться наружу. Я шумно выдохнул, с трудом сохранив равновесие, а Шаддэк нахмурил брови. – Кажется, нашел... – шепнул он, – я постараюсь изгнать это. Сияние усилилось. В отличие от целительской магии этот свет не был теплым, напротив – он обдавал колючим холодом, от которого тело покрывалось “гусиной кожей”. Но холод быстро сменился жаром. Казалось, фиолетовое свечение с рук laserassa буквально заставляет мою кровь вскипать. Схожее ощущение я испытывал в поселении лесных колдунов, когда Ольциг попытался излечить меня от действия зелья Эвлорис. Моей выдержки хватит ненадолго: жар становился невыносимым, каждая клетка моего тела горела. Уже через пару минут я со стоном рухнул на колени, чувствуя, что до конца этой процедуры не доживу. – Нет... – вырвалось у меня. Как и тогда, в доме Харнека в Варском лесу, я чувствовал, что продолжать нельзя, магия Ордена сейчас враждебна, и это необходимо прекратить. Филисити ахнула, прикрыв рот рукой, Ольциг положил ей руку на плечо, сжимая другую в кулак. Я чувствовал, как внутри меня поднимается тьма. – Господи!.. – мой голос прозвучал сдавленно и резко. Я понял, что не сумею сдержать темное облако. Оно считает Шаддэка агрессором и убьет его, если тот не прекратит. Собравшись с силами, я резко дернулся назад, вывалившись в прихожую через открытую дверь, отсекая себя от заклинания экзорциста. Старик ахнул, устало уронив руки. Ольциг поддержал его под плечи, Филисити бросилась ко мне. – Райдер, – она помогла мне подняться и коснулась моего лица, – ты весь горишь... – Я не смог, – сокрушенно прошелестел Шаддэк, виновато глядя на меня и качая головой, – яд проник слишком глубоко, его невозможно изгнать. Я никогда прежде не видел, чтобы его было так много. Не знай я, кто ты, решил бы, что ты темный воин... Я постарался подавить нервный смешок, вместо этого ободряюще улыбнулся Филисити. – А это разве спасло бы меня? Девушка предупреждающе посмотрела на меня, но я предпочел не заметить этого. В конце концов, не так уж я и глуп, чтобы называть себя стражем Орсса в Таире. Это равносильно тому, чтобы войти в крепость Ордена Креста и Меча и заставить dassa молиться Отру или Therabia. На лице Шаддэка появилась невеселая улыбка. – Даже задавать такие вопросы опасно, дорогой мальчик. Они могут стоить тебе жизни в этом умирающем городе, – старый монах покачал головой, – тем более что ответа у меня нет. Даже не представляю, как темные воины могут реагировать на яд дексов. Думаю, я этого никогда не узнаю. Мне очень жаль, что я не сумел помочь тебе. Я кивнул, поджав губы. – Что ж, если так, может, хотя бы скажите, кого я вам напомнил? Поверьте, это важно. Шаддэк тяжело вздохнул. – Мою дочь. Лити. Казалось, что-то выбило землю у меня из-под ног, а из легких выкачали весь воздух. Шаддэк ведь живет на Riva de Verassa… – Полное имя вашей дочери... – я даже не сумел сразу произнести его. Сердце бешено заколотилось о ребра, – Литиция? Ольциг и Филисити замерли, лицо девушки чуть побледнело. Думаю, на моих щеках не осталось и призрака румянца. Шаддэк вопросительно приподнял седые брови. – Литиция Виар. Ты знаешь ее? Литиция Виар. Уроженка Таира. Дочь экзорциста. Моя мать. – Доводилось встречаться, – уклончиво отозвался я. – Ты уверен? – встрепенувшись, laserassa тут же недоверчиво прищурился, – ее украли темные воины много лет назад вместе с годовалым сыном. Мужа моей дочери убили. Если ты виделся с ней, это должно было произойти в Орссе... – Армин Дожо был на том берегу Тайрьяры и вернулся живым. С чего вы решили, что я не сумел бы повторить это? – моя ложь звучала вполне уверенно, и у старика действительно не было повода не поверить мне. Несколько секунд Шаддэк молчал, затем с укоризной посмотрел на меня. – Почему же ты не вытащил ее оттуда? Разве она не хотела домой? Колючее (необоснованное, на мой взгляд) чувство вины начало скрестись где-то в груди. Я тяжело вздохнул и качнул головой. – У меня не было возможности это сделать. Но, видит Бог, я пытался. Монах изучающе посмотрел на меня, поджав губы, затем все же взял себя в руки и заставил слабо улыбнуться. Улыбка его вышла мечтательной и очень печальной. – Значит, она осталась там. Бедная моя девочка. Как она сейчас? Вопрос старика поставил меня в тупик. Он ведь думает, что его дочь еще жива. Свято в это верит. Мое сердце сочувственно сжалось, и я покачал головой. Этот человек, похоже, ждет, что его дочь рано или поздно вернется к нему. Но ожидание невыносимо. Сомнения, тревоги. Осознание правды будет тяжелым, но от этого на душе со временем станет легче. Кто-то должен сообщить ему... Я вздохнул. – Сожалею, Шаддэк. Она мертва. Мы столкнулись взглядами с таирским экзорцистом. Он смотрел прямо, с вызовом и необычайной силой духа в глазах, хотя душа старика, казалось, рвалась на части. Дыхание монаха стало шумным и нервным. Ольциг напрягся, готовый в любой момент применить к нему целительскую магию, как он проделал с Филисити в Альгране. И вдруг темные глаза Шаддэка словно накрыла мутная пелена. Взгляд его из ясного превратился во взор безумца. Он смотрел на меня спокойно, но за этим спокойствием крылось нечто, непостижимое моему рассудку. – Ты... – Шаддэк хихикнул и качнул головой, – лжешь. Прежней тоски и родственной привязанности как не бывало. Таирский экзорцист смотрел на меня, как на врага, посмевшего посягнуть на святое. – Dassa, – осторожно обратилась к нему Филисити, но старик будто бы не слышал ее. – Ты лжешь!!! – воскликнул он, голос – скрипучий, но сильный – эхом разнесся по помещению, с рук сорвалось заклятие, и темно-фиолетовый световой шар ударил мне в грудь. Слава Богу, я успел оттолкнуть девушку в сторону, чтобы магия не зацепила ее. Ноги мои подкосились. Тело пронзила такая боль, будто в меня вонзили несколько мечей и одновременно провернули. Я закричал, едва сумев сдержать тьму, рвущуюся наружу. Казалось, легкий, тут же рассеявшийся черный дым даже зашевелился у моих пальцев. – Шаддэк, нет! – умоляюще воскликнула Филисити, поднимаясь и заслоняя меня собой. – Она жива! И вернется ко мне, моя Лити! Это ты скоро будешь мертв! И твоя ложь умрет вместе с тобой! На руке экзорциста загорелось новое заклинание, я приготовился к атаке, когда вокруг головы старика вспыхнул золотой свет, и Шаддэк безвольно осел в руки Ольцига.