Газета «Правда» опубликовала пьесу в четырех своих номерах, тем самым усилила ее воздействие. Она сделала из нее уже не литературное произведение, а политический манифест, которому следовало подчиниться.
Есть понятные причины необходимости этой пьесы для верховного главнокомандующего: «Сталин был кровно заинтересован в том, чтобы снять с себя вину за поражения 1941 и 1942 гг., возложив ее на старых, консервативных генералов. Пусть люди думают: во всем виноваты Горловы, а Сталин, как всегда, прав, отстранив этих самовлюбленных невежд и выдвинув на их место молодых талантливых полководцев. Пьеса „Фронт” должна была способствовать утверждению этой точки зрения в кругах военачальников. Поэтому Сталин дал указания всем членам Военных советов фронтов выяснить мнение высшего комсостава о знаменитой пьесе. Большинство генералов, понимая, какой ответ от них требуется, отзывались положительно» [3].
Кстати, точно так «прорывными» казались пьесы времен перестройки М. Шатрова, А. Гельмана и др. Театры и драматурги, даже не предлагая решений, а просто критикуя, создавали атмосферу необходимости перемен. Произнесенное вслух со сцены, работает как бикфордов шнур в отличие от тех же слов в рамках кухонных разговоров. Когда «кухня» попадает на сцену, это производит эффект разорвавшейся бомбы.
После пьес и фильмов для разговоров с массовым сознанием в каждый дом пришел телевизор, он стал порождать в своих новостях отсылки на тактически правильные мечты и более частотно, и со все большим охватом аудитории. И только в телевизионных политических ток-шоу вновь возникли стратегические мечты. Это как бы разговор о том, чего нет, но что должно быть.
Все это потому, что такие ток-шоу сделаны по законам кинематографа. Здесь есть роли героев и злодеев. Аудитория также является актерами, реагируя по сигналу. Главный герой-любовник – ведущий. Он, конечно, единственный, кто больше всех любит свою страну, понимая под ней родную власть.
Таким героем-любовником, например, является В. Соловьев, который настолько правильно любит свою страну, что в ответ она помогла ему накопить на два дома на озере Комо в Италии.
С. Брилев, кстати, подданный уже Великобритании, что все равно не мешает ему нападать на Запад [4].
При этом ментальные рамки такого подхода, куда «загнаны» зрители, таковы. Есть страна-враг, как США, или полувраг, как Украина, и есть страна-друг. В аудитории есть представители «друга» и «врага», последнего мы обозначим как «малый враг», поскольку его все время третируют. Герой с мечом, то есть микрофоном, это ведущий, который может говорить все, что хочет. «Герой» вступает в схватку с представителем «Врага», который может говорить только тогда, когда ему разрешает Герой, поскольку слова тут и есть главным оружием. Но настоящее оружие есть только у Героя, поскольку «малый враг» может говорить только по разрешению.
Есть еще «расстрельная команда», управляемая ведущим и состоящая из его экспертов, которая по команде начинает информационную стрельбу по одинокому представителю врага. Его не убивают окончательно, поскольку он должен появиться также в этой роли и в этой студии через неделю. И третий уровень нападения – аудитория в студии, которая реагирует по команде, изображая одобрение или хулу.
Странно, но Герой может легко переходить на сторону Врага, как это чуть не случилось в прошлом. И. Коломойский рассказал, что «сам предложил Соловьеву работу на украинском „1+1”, когда российский телеведущий в 2011–2012 годах переехал в Израиль, якобы имея „неприятности” в России. По словам олигарха, общение с телеведущим он вел через родственника Соловьева – Александра Шапиро. Дело дошло до обсуждения финансовых вопросов, и стороны готовились подписать контракт» [5].
Кстати, российские соцсети не так сильно громят Соловьева, как остальных «героев». В так называемом «рейтинге травли», создаваемом для телекомпании РТ, он не возглавляет список «нехороших людей» из семи человек [6]. Этот рейтинг платформа «Крибрум» (основатели компании И. Ашманов и Н. Касперская) делает следующим образом: «„Крибрум” автоматически определяет тональность всех собранных упоминаний. Тональность отражает отношение автора к обсуждаемой персоне и определяется на основе автоматического лингвистического анализа текста сообщения (определение связей между словами, выявление эмоционально окрашенных слов, формирование интегрального показателя тональности в целом). В результате каждому сообщению в рамках проекта „Рейтинг травли” присваивается одна из трех оценок – положительная, отрицательная или нейтральная. На основе полученных данных рассчитывается коэффициент негатива, представляющий собой процент негативных упоминаний о персоне среди всего массива собранных по ней упоминаний».
Мартовский рейтинг негатива, например, возглавляет О. Скабеева с цифрой нелюбви 41,4 %, на втором месте – М. Симоньян с 35,1 %. Соловьев в конце – 13,1 %; замыкает стоящий на седьмом месте Познер – 8,6 %. В апрельском выпуске появился и Д. Киселев, получивший 13,2 % и занявший третье место, Скабеева на втором – 32,3 %, Соловьев на седьмом – 4,9 % [7]. Уточним, что это реагирование соцсетей, реагирующих не так на персону в целом, а на то или иное высказывание, прозвучавшее в эфире. А. Венедиктов, например, замыкал список с цифрой в 3,1 %. Он так прокомментировал свое десятое место: «Я свою травлю не замечаю, но публичные персоны должны быть готовы к критике… Если ты вышел на сцену, то ее не избежать» [8].
Если подумать над цифрами, то власть должна любить тех, кто вызвал наибольшую критику, говоря таким «молодец». Но если подумать, то для власти интереснее те, кто, наоборот, получает наименьшее число минусов. Соловьев вообще спрятал свою реакцию фразой: «Я к народу отношусь с любовью, и народ платит мне тоже любовью… Хожу по улицам, раздаю автографы, фотографируюсь, народ любит. И им желаю такой же любви» [9]. И это более правильный ответ, чем обиженная реакция на предыдущий рейтинг: «Я не обращаю внимания на тявканье. Аудитория смотрит, по улицам я хожу спокойно, люди подходят, благодарят и фотографируются. А когда кто-то где-то тявкает, я даже не понимаю, о чем идет речь. Я не считаю, что на нервические крики проворовавшихся кировских чиновников с судимостями, которые живут на деньги детей, нужно обращать внимание» [10].
Еще одним объективным параметром оказалось то, что в 2014 году по количеству упоминаний в апреле 2014 года «Правый сектор» вышел на второе место, немного уступив российской партии власти: Единая Россия – 19 050, Правый сектор – 18 895 ([11], о языке вражды см. также [12–14]). При этом интересно, что Россия сделала настолько детальное исследование информации Правого сектора и его сторонников в интернете, что это даже трудно представить [15–16]. Кстати, один из выводов таков: «Всего активистов и сочувствующих обнаружено чуть меньше 750 тысяч профилей. Напомню, что в группе состоит около 400 тысяч. Откуда же взялась еще аудитория? Все просто – примерно 200 других пабликов также размещали у себя материалы „Правого сектора”, увеличивая охват „материнской” группы. Если сравнить в относительных величинах (с учетом разницы в размерах населения России и Украины) количество сторонников „Правого сектора” примерно в 20 раз больше количества сторонников Навального или митинговавших на Болотной площади. Из 400 тысяч подписчиков паблика из Украины – 373 тысяч, из России – 6,8 тысячи. США – 4,5 тысячи, Беларусь – 2,2 тысячи, Польша – 1,3 тысячи, Канада – 500, Германия – 600 и Великобритания 300 человек. Сторонники „Правого сектора” из России относительно равномерно распределены по городам – в Москве 2, 5 тысячи, в Санкт-Петербурге 900 человек, далее – по убывающей». Как видим, возможности интернета по отслеживаю популярности «врагов» почти безграничны.
Это подтверждают и слова А. Шандры: «Россия искала слабые места Украины, по которым можно ударить. Сурков это делал с помощью российских аналитических центров, которые круглосуточно мониторят то, что происходит в Украине. Они следят за всеми нюансами политической жизни, выслеживая то, за что можно ухватиться. Меня удивило то, что в Москве могут иногда знать здешнюю ситуацию лучше самих украинцев» [17]. Эти слова она сказала на презентации украинского варианта книги Surkov Leak ([18], см. более полный английский вариант [19]). В книге собрана переписка Суркова, полученная в результате взлома его почты. Здесь, кстати, говорится: «Российская деятельность в Украине переосмыслением „активных мероприятий”, формы политической войны, возникшей в Советском Союзе. Стратегия этих активных мероприятий близко связана с понятием, известным как „рефлексивный контроль”, советской сверхсекретной техникой манипулирования оппонентом, чтобы заставить его принимать решения, ведущие к его поражению. Для этого Кремль провел кропотливые исследования тонкостей украинской ежедневной жизни, чтобы понимать украинскую модель мира и найти уязвимости, которые можно использовать. Затем, задействовав медиа, фронтменов, провокаторов и оплаченные митинги, создавалась виртуальная реальность, создаваемая для того, чтобы заставить Украину принимать решения в пользу российских целей».
