- Я была на пляже. Смотрю - он идет, в моих джинсах. На них пятна от хлорки на коленях. Но мне они не нужны, - быстро добавила я, - пусть носит.

- А потом что было?

- Потом я схватила его за руку, а на руке имя - Яир Бен-Ами, вот я вам и позвонила, - закончила я свой рассказ.

- Ну, хорошо, с этим понятно, - он повернулся к Яиру. - Теперь расскажи, почему ты удрал из клиники?

- Я... я испугался.

- Чего же ты испугался?

- Что вы меня обвините в убийстве врача.

- А ты его не убивал?

- Нет, поверьте мне, не убивал!

- А кто убил?

- Откуда я знаю, я зашел, а он лежит, и горло перерезано. Я и удрал оттуда.

- Так, - остановил его Борнштейн. - Давай-ка подробнее. Зачем ты пошел к Зискину в кабинет?

Яир молчал.

- Я жду,- сказал следователь.

Я сидела не шелохнувшись. Парень вздохнул и произнес:

- Мне плохо было, ломало, а у него было.

- Что было?

- Метадон.

Я слышала об этом заменителе наркотиков, сильнодействующих таблетках, которые выдавали наркоманам, решившим завязать, в больничных кассах. Им даже пособие на жизнь платили от института национального страхования, если они соглашались принимать метадон вместо наркотиков. Но и тут они умудрялись обманывать. Эти таблетки давали, если в моче наркомана обнаруживали кровь. Но они добавляли в собственную мочу, сдаваемую на анализ - куриную кровь. Себя ранить боялись. То, что кровь куриная, легко узнавалось под микроскопом - в красных кровяных шариках просматривались ядра, а в человеческом гемоглобине ядер нет. Я это вычитала в какой-то статье и сидела ужасно гордая, своей осведомленностью.

- Но метадон выдают сестры, по утрам, а ты пошел к доктору, в полночь.

- Я думал, у него есть, в ящике стола.

- Думал или знал?

Яир молчал, опустив голову.

Я вмешалась:

- Мне говорил доктор Рабинович, что...

Борнштейн прервал меня:

- Госпожа Вишневская, выйдите и подождите в коридоре.

Я вышла и закрыла за собой дверь. Странный тип все-таки этот Борнштейн, то летит сломя голову по одному моему слову, то из кабинета выгоняет. А мне домой нужно, Дашка небось волнуется.

Ко мне подошел полицейский.

- Следователь приказал проводить вас до выхода, - обратился он ко мне.

Вскоре я была дома.

Дарья смотрела на меня осуждающе.

- Мамуля, оно тебе надо? - интересно, откуда у моей в меру интеллигентной дочери иногда пробивается местечковый акцент, - Ты что, эти джинсы носить будешь после этого?

Дарья выразительно сморщила нос и стала жутко похожа маму Дениса. Просто у той такое выражение лица было постоянным.

Я где-то прочитала, что домашние тираны никогда не кричат на своих близких. Они их третируют тихонечко, не поднимая голоса. Они всегда не довольны, они жалуются на здоровье, когда есть зрители. А в одиночку работоспособны, как ломовые лошади. Русская литература прекрасно изучила такие типы - к примеру Фома Опискин из "Села Степанчиково и его обитателей" Достоевского. Если двадцатый век и придумал что-нибудь новенькое по материальной части - атомную энергию, или компьютеры, то по духовной девятнадцатый даст ему большую фору. Да, есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим паппарацио!

Бедные близкие из семей, где главенствуют тираны! В них ежесекундно воспитывается чувство вины - главный фактор морального уродства. Нет, если за дело, наврал там, или нашкодил - я не против. Даже за - вырабатывается ответственность за свои поступки. А если ребенок чувствует себя виноватым, потому, что родители развелись? Он думает, что это он такой плохой, а тут мама лежит на диване с головной болью и приговаривает: "Ушел наш папка, будут у него другая мама, другие дети - он их любить будет". И все получайте закомплексованную личность, неудачника, не верящего в свои силы. Мама для него - опора и надежа, женится поздно, жену ищет похожую на мать, семейная жизнь не складывается. В конце концов жена с криком: "Вот и спи со своей мамочкой!" - хватает детей и уходит от него к своим родителям. А он, удивленный этим взрывом чувств, возвращается к матери, где она кормит его любимым салатом "оливье" и осуждает эту ветреницу словами "Я же говорила!". А что она говорила? Сама и выбирала...

- Дарья! - строго сказала я. - На будущее знай: за частную собственность нужно бороться! - я назидательно подняла кверху указательный палец и прошествовала на кухню.

После обеда мы с Дашей помыли посуду, я запустила стиральную машину. Она, было, направилась к компьютеру, но я ее вовремя остановила. Дашка, скрепя сердце, села за уроки, а я, поверьте, с таким же чувством взяла в руки эпическое полотно "Мафия бессмертна!"

Глава 7. КРОВАВЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Всю субботу я отсыпалась. У меня накопилась перманентная усталость, я так мало спала всю неделю, что организм наверстывал упущенное. Денис не звонил и не приходил, я знала, что у него завал на работе, и он на несколько дней поехал в иерусалимский филиал фирмы заканчивать какой-то особо важный проект. Он мне сказал, что как только они завершат эту работу, весь коллектив со своими половинами едет на Кипр на четыре дня. Ночь туда, ночь обратно на роскошном пароме, беспошлинный магазин, гостиница пять звездочек, тишина, покой и никаких маньяков - наркоманов. Мне давно пора поменять обстановку. Буду ходить в купальнике с завязанным на талии шелковым платком и танцевать сиртаки. А вечером пойдем в казино. К морю я равнодушна - оно то же самое, Средиземное. А вот на экскурсию в горные монастыри я бы поехала. Дашу отдам подруге, она уже пару раз оставалась у ней, когда я ездила на Мертвое море и в Тверию. Привезу им подарки с Кипра - будут довольны.

Когда я продрала глаза и поплелась на кухню за чаем, Дашка сидела в салоне и собирала пазл.

- Мам, иди посмотри, - позвала она меня, - я уже одну весталку почти собрала.

С моей легкой руки, и она начала называть так девиц, нарисованных на крышке коробки с пазлом. Я подошла поближе:

- Какая красота! - восхитилась я, - сейчас попью чаю и приду тебе помогать.

- Давай,- обрадовалась моя дочь.

Мы провели за этим занятием несколько часов. Было ужасно увлекательно приставлять один разноцветный кусочек к другому, чтобы в результате получился фрагмент из десятка пазлов. Потом фрагменты побольше, такие, как лицо, венок, складки тоги, мы собирали вместе и выходило цельное изображение. У пазлов были выпуклые и вогнутые края и к каждому кусочку подходил только один единственный свой, имеющий точно такие же, но противоположные очертания.

Дашка уже вовсю стреляла на компьютере, а я все сидела и искала недостающий, очень важный кусочек, на котором была изображена часть глаза одной из весталок. Без этой отсутствующей части лица весталка жутко выглядела, таращилась на меня пустой глазницей и как бы говорила: "Смотри лучше, я и то вижу, просто дотянуться не могу. Ищи!"

Вечером я позвонила Денису на сотовый телефон. Электронная секретарша механическим голосом отвечала:" К сожалению, абонент временно не принимает, оставьте сообщение и вам перезвонят при первой возможности." Я позвонила ему домой. Тот же результат.

Так и не дозвонившись до Дениса, я улеглась спать. Снилась всякая ересь: Дениса мать грозила мне ножом. Потом прилетела зеленая машина с крыльями. За рулем сидела пухлая секретарша нотариуса и верещала: "А мы с Додиком все пончики с метадончиком слопали, а тебе ничего не осталось!" Лысый Мордухаев качал толстым, как сарделька, пальцем. На нем была футболка с надписью: "Я один знаю всю правду" и галстук в горошек. Потом на меня медленно шел Денис, подошел близко-близко, я отклонилась назад, он упал на меня, закрыл собой все пространство и я провалилась в бездонную темноту.

На работу я ехала в дурном настроении. По дороге купила свежий номер газеты "Едиот ахронот" и бросила на заднее сиденье.

В конторе сразу впряглась в дела. Народу после выходных было много, я отвечала на вопросы, переводила, печатала на компьютере, в общем была занята выше крыши. В два часа публика рассосалась, я спустилась вниз и купила багет с тунцом и салатом. Заварив крепкий чай в своей любимой чашке с надписью "Томатный суп", я раскрыла купленную с утра газету.