Передавался он через поколение, проявился и у меня.
– От тебя за версту несет Темной магией, – констатировал дядя, отложив в сторону утренний «Вестник Ридии», который, подозреваю, успел изучить от корки до корки. – И вид расстроенный. Неужели подготовка к экзаменам идет не так легко, как тебе хотелось?
Обосновавшись в Ридии, мы решили, что мне не помешает получить диплом Высшего Темного Мага. У дяди были знакомства в Академии Дарриса, поэтому меня зачислили прямиком на последний курс. Правда, на лекции я толком и не ходила – изо дня в день сдавала экзамены за прошлые курсы.
Трудно не было – практических знаний мне вполне хватало. Но теория хромала, так что последние месяцы я жила, обложившись книгами.
– Мне совсем несложно, – сказала ему. – Жаль только, что послезавтрашний экзамен по Теории Высшей Магии придется отложить. У меня возникли кое-какие дела в Трирейне.
Сказала и мысленно усмехнулась, дожидаясь дядиной реакции. Она последовала моментально – Бертран Ривердейл уставился на меня крайне недоуменно.
Иногда у нас с ним возникали разногласия – мы спорили, как трактовать древние книги или же поступать в тех или иных ситуациях. Но в одном были абсолютно схожи – мы дружно ненавидели Трирейн, не забывая обсуждать каждое из известий, приходивших из этой крупной морской державы.
Как раз вчера вдоволь позубоскалили, вычитав в утренней газете презабавную новость. Речь шла о том, что в Трирейне затеяли Отбор невест. Да-да, для молодого короля Хакана Ассалина, который – вот же бедняжка! – не может справиться с выбором жены самостоятельно.
Но затем дядя вспомнил, что таковы традиции Трирейна, и Отбор Невест происходит каждый раз, когда королю из рода Ассалинов приходит время жениться. Причем затевается он серьезного масштаба, с приглашением принцесс со всех концов обитаемого мира, и мало кто может взять на себя смелость отказать их королю.
Но на этот раз – если верить той заметке – Хакан Ассалин собирался сделать выбор из местных красавиц, поэтому на Отбор призвали только дочерей знатных родов королевства.
Именно об этой заметке я вспомнила, сидя перед зеркалом и залечивая волдыри на обожженном плече. Затем, уставившись на магическую метку, внезапно поняла, что это и есть мое приглашение на Королевский Отбор в Трирейн!
– Объяснись, – спокойно попросил дядя.
Вместо ответа я направилась к дубовому буфету, в одном из ящиков которого наша служанка складывала старые газеты – вдруг Бертрану Ривердейлу придет в голову их перечитать. Отыскала вчерашнюю, после чего, вернувшись к столу, молча раздвинула чашки, отставив в сторону масленку и молочник с изящным носиком.
– Вот, – сказала ему, разложив газету на белоснежной скатерти, – погляди! Король Хакан из Трирейна надумал жениться, поэтому на Отбор пригласили дочерей всех знатных родов королевства.
Заметку украшал черно-белый инпринт – впрочем, не слишком удачный, – картинка, запечатленная на магических кристаллах, после чего разошедшаяся, подозреваю, по всем типографиям Срединноморья. Потому что я натыкалась на этот портрет уже не в первый раз.
Со страницы газеты на меня строгими темными глазами смотрел молодой черноволосый мужчина. Довольно привлекательный, что уж тут душой кривить! У него было умное лицо с упрямым подбородком и тренированное тело. К тому же этот человек явно привык повелевать. Инпринт был сделан в момент, когда Хакан Ассалин отдавал приказания – стоял вполоборота, с вытянутой королевской дланью, и ему почтительно внимали его подданные.
Типичный мужчина Трирейна, подумала я, разглядывая красивое волевое лицо молодого короля, не находя в нем никаких изъянов. Один из тех, кто принимает решения и никогда не сомневается в их правильности, даже если они в корне неверны.
Такой же, как и граф Легер, уничтоживший мою мать восемнадцать лет назад.
Но теперь, с меткого Королевского Отбора – о нет, меня вовсе не интересовало участие в этом мероприятии! – у меня появилась возможность доказать своему отцу, насколько сильно он заблуждался. Показать всю глубину его ошибки – такую же огромную, как и пропасть, в которой оборвалась жизнь моей бедной мамы.
Потому что на моей коже сияло вещественное доказательство нашего родства. Такое, что и не оспорить, даже если Расмус Легер упрется рогом в землю, – метка Королевского Отбора с гербом его рода.
– Я пока еще не жалуюсь на плохое зрение, – тем временем нахмурился дядя. – И память меня до сих пор не подводила. Эйвери, что происходит?
– Мне пришло приглашение на Королевский Отбор в Трирейн, – сказала ему. – Меня призвали, как одну из Легеров. Вот, посмотри!
Обнажила плечо, а затем еще и воссоздала иллюзию магической метки в воздухе, увеличив ее до такой степени, чтобы и дядя смог «полюбоваться» гербами Ассалинов и Легеров.
– Похоже, те, кто рассылал эти метки, воспользовались каким-то древним знанием. Скорее всего, магия крови или магия рода… То, что лежит за пределами моего понимания, – призналась ему. – Зато она подтверждает мое родство с Легерами.
Подойдя, дядя сосредоточенно склонил голову. После чего, протянув руку, коснулся прохладными пальцами метки. Закрыл глаза, погружаясь в магические потоки, и я почувствовала, как вокруг него закрутились невидимые для обычного глаза вихри.
Бертран Ривердейл был очень сильным Светлым магом. Наверное, одним из сильнейших в Срединноморье, но и он вскоре констатировал, что столкнулся с подобным в первый раз.
Тонкая работа, заявил мне. Можно сказать, ювелирная.
– Тот, кто рассылал эти метки, владеет Светлой Магией на выдающемся уровне. – И тут же произнес задумчиво: – Но Королевские Отборы, если мне не изменяет память, проводит действующая церковь Трирейна.
– Сестры Трехликой Богини, не так ли?
Дядя кивнул.
– Ювелиров от магии среди церковников довольно мало. Я бы сказал, что до этого времени мне такие не попадались. Куда больше это похоже на неизвестное нам заклинание, которое они старательно оберегали в стенах своих монастырей еще с начала времен, когда Боги, спустившись на землю, даровали людям магию. Впрочем, я могу попробовать ее снять…
Я покачала головой.
– Не надо, – сказала ему. – До этого я собиралась попросить тебя о помощи, но затем передумала.
К тому же я нисколько не была уверена в том, что дяде это под силу. Он, как и я, никогда не сталкивался с подобным до сегодняшнего дня.
– Но почему?!
– Потому что я собираюсь туда поехать, – сказала ему спокойно. – Я отправлюсь в Трирейн, на этот проклятый Отбор, но, конечно же, не в качестве одной из невест короля Хакана Ассалина. – Покачала головой. – О нет, дядя! Я поеду туда только для того, чтобы взглянуть в глаза Расмусу Легеру. Хочу увидеть его лицо, когда покажу ему эту метку. Вернее, когда он поймет, что я все-таки его дочь и что он ошибся, обвинив маму в измене.
Дядя смотрел на меня, размышляя. Наверное, думал о том же, что и я.
Например, что эта самая метка ставила точку в спорном вопросе моего отцовства. Пусть я не сомневалась в том, что Расмус Легер мой отец, но в своем последнем письме Анна Ривердейл упоминала о каких-то фальшивых доказательствах против нее, которые заставили ее мужа принять столь ужасное решение.
– Ты уверена? – наконец, спросил дядя. Выглядел он порядком встревоженным. – Ты ведь знаешь, Эйвери, я не смогу тебя сопровождать. Путь в Трирейн мне закрыт.
Кивнула, потому что была уверена. Внезапно подумала, что это будет первое мое самостоятельное путешествие.
– Но ты не должен за меня беспокоиться, это не займет много времени. Я сейчас же отправлюсь в порт и куплю билет на вечерний корабль, а завтра утром уже буду в Коррине. Там я поговорю с Легером – вернее, посмотрю тому в глаза, – затем попрошу кого-нибудь на Отборе погасить мою метку и отправлюсь домой. – Кому я там нужна, в Трирейне, незаконнорожденная полукровка, среди множества девиц из знатных и благородных родов? – Ты не успеешь и глазом моргнуть, как я вернусь домой, и мы заживем прежней жизнью.
