– В каком смысле? – пересохшим языком спросила она и даже не обратила внимания, как громко под ней скрипнула доска.

В бледном свете луны лицо Захарова выглядит вдвойне пугающим, а неестественно отбеленные зубы почти светятся, делая его похожим на чеширского кота, только злого и мерзкого.

– Ну ты тормозишь, лапочка, – произнес он, закатив глаза. – Короче, сейчас сама поймешь.

Прежде, чем она успела сказать «мама», Захаров оказался рядом. Ее как ледяным ушатом окатили, когда он стал лапать ее, рвать пуговицы на блузке, задирать юбку, что-то бормотать.

Рина сопротивлялась и кричала, но в этой глухомани не услышат даже если начнешь трубить боевой набат. Десятка она, конечно, не робкого, приют научил, как за себя постоять, но все же стало страшно.

– Да хватит визжать, дура, – хрипел Захаров, ухватив трусики и дернув так, что они с треском порвались.

– Пусти! Захаров! Скотина! Помогите!

– Дура! – опять рявкнул Захаров. – Тут никого нет.

Но Рина продолжала бороться, пиналась, кусалась, пыталась достать коленом до паха. Видимо, Захаров не ожидал такого упорного сопротивления – все же тренировки для нормативов по физ-ре дают результаты. Несколько раз ей даже удалось попасть ему в челюсть, но, видимо, не достаточно сильно, что только разозлило Захарова.

– Сучка! – выругался он, когда Рина в очередной раз зарядила ему по лицу. – Хотел по-хорошему! Теперь не буду!

– Козел! – крикнула она, стараясь вывернуться и не обращать внимания на пальцы, которые похотливо лезут ей между ног.

– О… – с противной усмешкой выдохнул Захаров ей прямо в ухо, развернув ее спиной к себе и прижавшись пахом с сади, – как у тебя тут горячо. Ноги шире ставь.

Его прикосновения вызвали омерзения, к горлу подступил комок тошноты, голова закружилась. Хотелось только одного – чтобы это поскорее кончилось, исчезнуть отсюда, с этого моста, оказаться как можно дальше от козла Захарова, от его гадостных и липких пальцев.

– 

Да хорош выкобениваться, – уже совсем зло прошипел Захаров.

Каким-то чудом Рина умудрилась зубами цапнуть его за локоть, который оказался возле лица. Видимо, она вложила в этот укус всю злость и отчаяние, потому, что во рту остался вкус крови, а Захаров вскрикнул, как девчонка. Рина, тут же воспользовалась моментом и прыгнула наугад вперед.

Раздался сухой хруст.

Дальше все промелькнуло, как в ускоренной сьемке. Она успела понять, что доски моста все же не выдержали, что она провалилась в дыру и даже услышала треск ткани, что зацепилась за острые деревянные зубья.

Затем был всплеск.

Громкий, рассекающий звуком тишину. Ледяная вода охватила плотным потоком, Рина успела лишь набрать воздуха прежде, чем холодная поверхность сомкнулась над головой. Как страшно! Она же боится высоты!

Но хуже всего оказалась тьма, окружившая со всех сторон.

Рина барахталась, пыталась плыть, но юбка-карандаш ниже колен мешала, длинные волосы даже в хвосте расплылись темным облаком, залепляли рот и глаза, а воздух как-то слишком быстро кончался.

Но когда ее потянуло вниз, накатила настоящая паника. Рина отчаянно сопротивлялась, но ее словно закручивало в какой-то водоворот, будто кто-то открыл слив в ванной. Перед глазами замельтешило, темнота быстро сменилась чем-то радужным, цветным. Может что у нее совсем закончился воздух, и она галлюцинирует во всю?

Это длилось вечность.

А потом ее, как пробку, вышвырнуло на поверхность.

Воздух в легкие хлынул обжигающим потоком, Рина стала его глотать, боясь, что сейчас снова утянет под воду. Но стопы неожиданно уперлись в дно, а когда она выпрямилась, оказалось, что стоит по колено.

Как это вышло?!

Как она могла уйти с головой, грести изо всех сил, где особо и не нырнешь?!

Следующая мысль хлестнула кнутом, она метнула перепуганный взгляд на мост, где остался Захаров, и оторопела.

Захарова не было.

Как и моста.

Она вытаращилась на пустоту над каналом, на кустарники по берегам. С одежды и волос текут ручьи, тело стало потряхивать от холода – все же на дворе лишь начало лета. Но Рина продолжала глазеть, пытаясь понять, куда делся мост, пусть не новый, деревянный, с кривыми перилами, но вполне себе настоящий. Не мог же он просто взять и испариться.

Но, кажется, именно это он и сделал.

– Мисс Катриана, вам нравится стоять в холодной воде? Или, может, всё же выйдете на берег?

Рина вздрогнула и оглянулась.

На берегу возле кустов в свете луны стоит мужчина. И его облик более чем странный: какой-то вычурный пиджак зеленого цвета, больше похожий на камзол, золотые пуговицы, какие-то вышивки, вместо штанов белые галифе, сапоги до колен. Лицо сухое, морщинистое, а орлиный нос клювом выступает вперед. Седые волосы, очевидно, затянуты в хвост на затылке. Он чем-то напомнил Джафара из мультика про Аладдина. Не очень приятное сравнение.

Мужчина смотрит на нее бесстрастно, но с каким-то непонятным ожиданием.

Рина на секунду даже забыла, что стоит по колено в холодной воде, и даже что блузка на груди порвана.

– Вы кто? – спросила она сквозь зубную дробь, которая возникла так не кстати. – Что случилось? Где мост? Где Захаров?

Мужчина пожал плечами и посмотрел на кисть, где блестит золотистый ремень часов.

– Прибыла минута в минуту, – пробормотал он, – но ведет себя, как со звезды свалилась. Мисс Катриана, вылезайте немедленно из воды. Простудитесь, мне потом голову снесут, ваш жених едва ли обрадуется, если невеста распустит сопли.

– Жених?! – выдохнула Рина оторопело. Здесь явно происходило что-то странное, но объяснить пока не получалось ни глубину канала, ни пропажу моста, ни наряд мужчины. Он, конечно, может быть каким-нибудь косплеером, они любят переодеваться во всяких хоббитов и эльфов. Но как быть с мостом?!

Возможно, ее подхватило течением и унесло вниз по каналу, а когда дно стало выше, попросту зацепилась за него и смогла подняться.

Остается только разобраться, что несет этот полоумный и выбраться к остановке. Там можно хоть попутку поймать. Водитель едва ли будет раз мокрой курице, но что поделать.

Медленно, стараясь держать в поле зрения незнакомца, Рина двинулась к берегу. От холодной воды и обжигающего воздуха перестала чувствовать пальцы, зубы уже выстукивают такую чехарду, что, наверное, придется, посетить стоматолога.

Зато мужчина выдохнул с облегчением:

– Ну наконец-то. Они изволили выйти на берег.

Рина косилась на человека с еще большей опаской – мало ли что за мужик. И что он делает в такое время у канала? Угораздило же ее встрять с этим Захаровым. Он ей за все ответит, урод. Вернется домой, обсохнет и напишет заявление. Пусть потом его папочка побегает, отмазывая золотого отпрыска.

К тому же, весь доклад уплыл, папка потеряна.

– Блин… – простонала она, всхлипнув.

Едва ступила на берег, мужчина сказал:

– Позвольте накинуть на плечи.

Прежде, чем она что-то поняла, он достал из кармана тончащую ткань, на подобие шелковой и плавно накрыл ее. Рина успела подумать, что надо быть полным психом, чтобы считать, будто этот кусок марли способен согреть. Но только глаза вытаращила, когда ощутила приятное тепло по всему телу.

– Это что? Это как? Термоткань какая-нибудь? – запинаясь растерянно спросила она.

– Драконий шелк, – отозвался мужчина таким тоном, будто это все объясняет, и сразу все понятно.

Но Рине было ничего не понятно.

Даже дрожа, как продрогший котенок на улице зимой, она понимала – здесь что-то неладное. То ли ее занесло н частную территорию к какому-нибудь богатею, то ли еще что. Показалось, даже воздух здесь чуть другой – более свежий, с запахами ночных цветов. А ведь прежде над мостом пахло отводным каналом, где только тина и мусор.

Только где этот мост теперь?..

Мужчина агрессии явно не проявлял, а за помощь вообще следовало поблагодарить.

Рина сказала, путаясь в мыслях и словах:

– Слушайте, спасибо за одело или что это. Но мне пора. Не знаете, в какой стороне остановка?