«Как вовремя я проснулась», – мысленно похвалила себя Лота и, открыв глаза, села.

Осмотревшись, принцесса с трудом сдержала желание по-детски протереть глаза: обе двери кареты были распахнуты настежь, и с двух сторон стояли эльфы. Все, как на подбор, высокие, худые и златовласые. У них даже лица были как-то неуловимо похожи: тонкие черты, узкие губы, чуть длинноватые носы.

Эльфы смотрели на Лоту, Лота смотрела на эльфов. Где-то рядом жужжала любопытная летняя муха. Проснулась Лима и, потянувшись, села. Превращаться лисица не спешила – ей тоже было интересно, что происходит.

Ти-ши-на. Лотанари аккуратно осмотрела себя, но не нашла ничего, что могло бы заставить лесной народ так надолго зависнуть. Прям как те маленькие птички, что зависают перед фруктами и висят там до тех пор, пока все не склюют. С другой стороны, птички хоть что-то клюют, а эльфы, кажется, даже дышат через раз.

По-человечески тяжело вздохнув, лисица перевоплотилась в человека и быстро оделась. Благо за долгие годы Лима в совершенстве освоила целую плеяду полезных бытовых заклинаний.

– Что ты им сделала? – шепнула лисица.

Принцесса только пожала плечами и попробовала обратиться к эльфам первой:

– У вас все хорошо?

– Да, Ваше Высочество, – мгновенно отозвался один из эльфов. У него были большие сиреневато-серые глаза и изящный венец, усыпанный бриллиантовой крошкой. – Мы рады, что вы прервали свой сон.

– Вы смотрели, как мы спим? – севшим голосом спросила Лотанари. – Это жутко, не делайте так, не надо.

– Ни один из нас не обладает достаточно высоким статусом, – что интересно, говорил все тот же эльф, – чтобы первым обратиться к принцессе Нериса.

– И вы стояли и ждали, пока я проснусь, – уточнила Лотанари. – Долго стояли?

И принцесса, чтобы проверить возникшую идею, задавая вопрос, посмотрела на другого эльфа. На того, в чьи ядовито-зеленые глаза даже смотреть было тяжело.

– Идрис успел подготовить шатры для ночевки и развести костер, чтобы приготовить пищу, – послушно ответил зеленоглазый эльф.

– Удобно, – хмыкнула принцесса. – Вы позволите нам покинуть карету?

Эльфов как ветром сдуло. Подруги переглянулись, и Лима осторожно протянула:

– Может, нам стоит вернуться к тому, что было при дворе твоего отца? В смысле, держать дистанцию служанка-принцесса на людях? Тьфу, на эльфах.

– Да конечно, – фыркнула Лотанари. – В таком случае ты очень быстро окажешься где-то вдалеке от меня и видеться мы будем по ночам, украдкой. Нет уж, пусть гадают, что за страшно важная персона прибудет в Эльфхиир вместе с принцессой Нериса. Или у тебя другие соображения?

Лима пожала плечами:

– Мне абсолютно безразлично, что обо мне говорят и думают чужие мне существа. Я только за тебя переживаю.

– А то мне не безразлично, – закатила глаза Лота. – После того, как меня отпели, я могу творить что угодно. Отпетая принцесса, Лима, никого опозорить не может. Ибо дальше уже некуда. Идем?

– Идем, – согласилась лисица.

После студенческих пикников в городском парке Лота всегда смеялась над тем, с какой помпой выезжают на природу мама с Талориной. Но эльфы… Эльфы превзошли всех! Если королевская чета брала с собой слуг и шатры, то длинноухие не поленились притащить мебель.

– Обитые шелком кресла, расставленные вокруг костра, выглядят очень… – И Лотанари задумалась, пытаясь подобрать подходящее кресло.

– Очень в духе времени, – шепнула Лима и пояснила: – Мне придворный маг твоего отца объяснил, как похвалить что-то отвратное. Следует использовать фразы: «в духе времени», «весьма неординарное решение» и, мое любимое, «до крайности выразительно». Самое главное, что в этих словах нет лжи.

Лота вздохнула и также шепотом ответила:

– Именно такими словами отец похвалил мой ему подарок.

– Хм?

– Я сваяла статую, – гордо сказала Лотанари. – Правда, поставили ее в самую дальнюю часть парка, и ходить туда, по большей части, некому и незачем.

– Полагаю, статуя была шедевральна, – поперхнулась смешком Лима.

Принцесса пожала плечами:

– Зато от души и своими руками. Просто сама подумай: я возьму деньги в казне отца, чтобы ему же купить подарок.

– А ушастые опять застыли, – Лима кивнула на эльфов. – Они так и будут ждать, пока ты первая к ним обратишься?

– Что интересно, – протянула принцесса, – Идрис ведь сам в разговор встрял. Я вот сейчас припоминаю, а мы к нему не обращались.

– Ты вообще к нему спиной стояла, – согласилась Лима. – Ладно, пошли, сядем, что ли?

Лота согласно кивнула и, подойдя к костру, с сомнением осмотрела стулья. По спинке каждого стула шла затейливая вязь языка Творения. А словарик, как назло, был запихнут на самое дно одного из сундуков.

– Что пишут? – спросила Лима.

– Что надо было зубрить, – вздохнула Лота. – Создадим по подушке и ну их, эти кресла? А то мало ли, оскорбим кого-нибудь.

Лисица сморщилась, чихнула и проворчала:

– От стульев смердит сушеными травами.

– Сушеные травы не могут смердеть, – рассеянно отозвалась Лотанари и сосредоточенно прикрыла глаза.

Взмахнув руками, принцесса материализовала перед собой огромную подушку. Передав ее Лиме, она повторила заклятье и сделала подушку для себя.

– Где сядем?

– Стулья сдвинем немного, – ответила Лотанари. – Вот эти два.

Не прошло и пяти минут, как к костру подошли эльфы. Среди них был и Идрис. И если остальные хранили стоическое молчание, то этот не сдержался:

– Стулья недостаточно хороши?

– Мой словарик слишком далеко и глубоко, – честно ответила Лота.

Принцесса читала, что среди эльфов очень распространен дар изначальной правды. Почему правда называлась изначальной – никто не объяснял, хотя Лотанари пролистала с полсотни толстых книг. Так и не найдя объяснения странному названию, она решила, что самое простое – не врать эльфам. И оборотням. Но с оборотнями проще: они просто носом чуют ложь. Вроде как человек начинает как-то особенно пахнуть.

Идрис удивленно посмотрел на Лоту, затем на стулья, и его взгляд прояснился:

– Эта вязь ничего не значит.

Пока Идрис говорил, остальные эльфы исчезли. Они медленно, не дыша, отступили от костра и растворились в тенях.

– Ничего, – кивнула Лотанари, – кроме того, что не для всех найдется место. В любом случае и меня, и Лиму все устраивает. Нас чем-то кормят?

Идрис посмотрел на семь кресел, расставленных вокруг костра, хмыкнул и перечислил приготовленные блюда:

– Фруктовая каша, пресные лепешки и ан-тран.

– Трава с травой, – вздохнула лисица. – Эльфы не едят мясо?

– Кто как, – улыбнулся Идрис. – Желаете отправиться на охоту?

Лима облизнулась, но отказалась. Надо сначала разузнать, на кого можно охотиться, а на кого нельзя. Ее лисье чутье подсказывало, что граница Эльфхиира уже близко, а значит, они на нейтральной земле, где действуют сразу два законодательства. Хотя можно ли такую землю называть нейтральной? Лисица не знала и не очень-то хотела углубляться в глупые неприродные законы.

– Прошу. – Идрис протянул лисице тарелку и с интересом посмотрел на Лотанари. Принцесса никак не отреагировала ни на взгляд эльфа, ни на то, что первой еду принесли Лиме.

С благодарностью приняв тарелку, Лима склонилась к уху подруги:

– Семь кресел и семь эльфов – они совсем на нас не рассчитывали?

Тем временем эльф принес еду и для принцессы. Она поблагодарила его и начисто проигнорировала какой-то странный, слишком веселый взгляд.

– Идрис приготовил еду и шатры, – не размыкая губ, ответила Лота. – Он чистокровен, но… Как-то здесь все странно. К нему явно особенно отношение.

Кивнув, Лима принюхалась к своей порции:

– Ничего лишнего в еде нет. Держи.

После отвратительного инцидента в Академии, когда Лота только чудом выжила после отравления неправильно сваренным любовным зельем… В общем, в подозрительных местах Лима предпочитала обнюхивать пищу подруги. Вначале это был просто договор – принцесса прикрывала беглую лисицу, а та платила за защиту своими способностями. Потом все происходило просто по дружбе.