Через секунду дверь в коридоре громко хлопнула – Ромка ушел.

– Опять хлопают дверью! Сколько раз можно делать вам замечания! – раздался за стенкой скрипучий голос Инессы Рудольфовны. – Неужели невозможно аккуратно закрыть дверь! Вы не даете мне отдыхать!

– О, это надолго! – со знанием дела протянула Таня. – Старушка завела пластинку!

– Ладно, Тань, я пойду домой. Кота накормлю…

– Иди… Вечером созвонимся?

– Угу, – кивнула я и вышла из кухни в коридор.

– Безобразие! Не дом, а проходной двор! Ходят все, кому не лень! – надрывалась Инесса Рудольфовна, высунув из комнаты свою седую растрепанную голову.

Я уже давно научилась не обращать внимания на эту ворчливую старушку. Под ее пристальным взглядом я спокойно натянула куртку и, помахав Тане рукой, вышла из квартиры. Да, не повезло моей подруге с соседкой… Какое счастье, что мы с мамой живем в отдельной квартире! Вприпрыжку спустившись по старой разбитой лестнице, я выбежала на улицу. Снегопад уже закончился, жалко! Я вдохнула морозный воздух и пошла домой через детскую площадку, припорошенную разноцветными листьями и первым снегом.

У меня было замечательное настроение. Почему? Во-первых, я очень люблю первый снег. Во-вторых, я очень люблю октябрь. В сентябре мне всегда обидно, что как-то нелепо быстро закончилось лето. Да и в школу, если честно, не особо хочется! Ноябрь в Питере – это хмурое низкое небо, моросящий дождь, промозглый ветер и вечная слякоть на улице. А вот октябрь, с его опавшими листьями, с его уютными звездными вечерами – это ведь совсем другое дело… Наконец, скоро каникулы! Жалко, что с этого года нас заставили учиться по субботам. Но ничего, завтра только три урока, а потом – целая неделя свободы! Улыбаясь этим мыслям, я медленно брела вдоль длинного бежевого особняка. Вдруг из последней парадной вылетел какой-то парень и едва не сшиб меня с ног!

– Ромка! – с изумлением узнала я брата своей подруги.

– Ой, Катюха, прости! Домой идешь?

– Да, меня ждет голодный злой кот!

Ромка хохотнул, и мы вместе пошли по улице в сторону Невского проспекта.

– Можно тебе один вопрос задать? – осторожно начала я, набравшись храбрости.

– Можешь и не один! – улыбнулся Рома. Хороший он парень, а Таня постоянно на него ворчит. Зря, я бы мечтала о таком старшем брате.

– Рома, скажи, ты на работу устроился? Таня что-то дергается из-за тебя…

– Танька меня уже достала! – в сердцах воскликнул он. – Да, устроился! Что же ей в этом не нравится?

– Ты же не рассказываешь, куда! Она переживает…

– Таня любит придумывать проблему на пустом месте! Я устроился курьером, обычным курьером. Какую еще работу я могу совмещать с учебой? Вот, видишь, документы везу! – парень показал мне большой черный портфель.

По-моему, такие называют «дипломатами». Если честно, Рома довольно нелепо смотрелся с кожаным черным портфелем в руках. Он больше подошел бы какому-нибудь чопорному профессору в костюме с галстуком. А на Ромке была спортивная коричневая куртка с меховым капюшоном и зеленые кеды на желтой подошве…

– Ладно, Катя, я побежал. Мне пилить на другой конец города! – нервно бросил он и быстрым шагом направился в сторону метро.

Я проводила его взглядом и свернула в переулок. Вот и мой дом – старинный пятиэтажный особняк в самой глубине питерских дворов. Мы с мамой снимаем здесь квартиру уже три года. Мне очень нравится это место: тихо, спокойно, далеко от шумных, заполненных машинами улиц. Пять минут пешком – и ты в самом сердце города, на Невском проспекте.

Первое, что я услышала, когда открыла дверь, было отчаянное мяукание! Эдик требовал, чтобы его немедленно покормили. Эдик – это мой кот, рыжий толстый мерзавец, очень наглый и невероятно пушистый! Думаю, у него в роду были персы. Уже и не помню, кто предложил назвать кота Эдуардом, но такое вычурное имя ему явно подошло! Медлительный и вальяжный, наш кот явно считал себя главной персоной в семье… Я достала из холодильника размороженную рыбу. Конечно, Эдик больше всего любит специальный кошачий корм, прямо с ума от него сходит. Но корма сейчас нет, так что придется Эдуарду довольствоваться хеком… Судя по всему, кот был не против – он бешено крутился у меня под ногами и издавал противные визгливые звуки.

– Ешь, наглая морда! – поставила я перед ним миску.

Эдик жадно набросился на добычу. Я тем временем достала из рюкзака тетради и решила побыстрее разделаться с домашкой, чтобы она больше не портила мне настроение. Ну скажите, вот зачем было задавать что-то перед последним учебным днем! На удивление, с задачами по алгебре я справилась довольно быстро, минут за двадцать… Не успела я похвалить себя за этот подвиг, как зазвонил наш домашний телефон. Мама все порывается отказаться от него: мол, зачем он нужен, если есть мобильники, только деньги зря платить. Но хозяйка квартиры почему-то против, а мне даже нравится по нему болтать. Он такой смешной: старый-престарый, сумасшедшего оранжевого цвета, с круглым циферблатом и трубкой на проводе!

– Катюша, здравствуй! – услышала я ласковый голос Екатерины Васильевны. – Звоню, чтобы тебя поздравить! Каникулы – это маленькое счастье…

Екатерина Васильевна Нежельская – это соседка Паши, очень хорошая женщина, бывшая актриса. Мы с ней дружим. Да, мне и самой это странно, ведь по возрасту она старше моей бабушки, тем не менее, это так!

– Здравствуйте, Екатерина Васильевна! А поздравлять ещё рано – мы завтра учимся, – грустно вздохнула я.

– Ну, в последний учебный день, я надеюсь, вас не будут сильно напрягать?

– Если бы! Завтра у нас двойная алгебра!

– Даже так… – удивилась Нежельская. – А я всегда думала, что по субботам в школах не ставят сложные предметы.

– Ну да, у нас по расписанию стоит классный час… Но мы плохо написали контрольную по алгебре, а учительница – наша классная!

– Да, не повезло… Значит, завтра вас будут ругать? Как же я в школе не любила алгебру, представить себе не можешь! – вдруг призналась Екатерина Васильевна.

– Могу! Сильнее я только физру не люблю!

– Почему?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Может потому, что я не могу переодеваться на скорость? Да еще и стоя на одной ноге, в нашей тесной душной раздевалке!

– Понятно! – засмеялась она. – Катюша, а у меня сюрприз… Приглашаю тебя в театр! Ты же хотела увидеть «Безымянную звезду»?

– Очень! – от радости я даже подпрыгнула на стуле. – А когда?

– Завтра! Как раз отведешь душу после своей алгебры!

– Екатерина Васильевна, я завтра не смогу… – сразу же сникла я. – У Тани день рождения!

– Ничего страшного, детка, не расстраивайся! А в воскресенье ты свободна?

– Да, свободна!

– В воскресенье дают «Доходное место». Говорят, очень даже занятный спектакль. Это по Островскому, – объяснила женщина. – Вы его не проходили?

– Нет.

– Его, по-моему, в старших классах проходят… Пойдем?

– Конечно, с удовольствием!

– Слушай, Катюша, а давай я попробую достать три места? – вдруг предложила Нежельская. – Пригласим с собой твою Татьяну! Заодно мы с ней и познакомимся.

– Екатерина Васильевна, спасибо! Она давно уже хочет сходить со мной в театр!

– Вот и договорились, детка! Значит, завтра днем я тебе позвоню. Удачи с алгеброй!

– Спасибо!

Я положила трубку и задумчиво уставилась в окно. С Екатериной Васильевной мы познакомились благодаря Пашке. Он рассказал соседке, что неподалеку от них живет девочка, целыми сутками сидящая дома одна. Тогда Екатерина Васильевна, как она сама выражается, решила взять надо мною «шефство» – она начала знакомить меня с городом. Где мы с ней только не побывали в мое первое «питерское» лето: в Эрмитаже и в Русском музее, в Александро-Невской Лавре и в Спасе-на-Крови. А еще мы плавали на кораблике по Неве, обошли вдоль и поперек весь центр города. Порой мне казалось, что Екатерина Васильевна знает историю каждого дома на Невском проспекте… Наверное, именно благодаря ей я так отчаянно полюбила Петербург.