— Не знаю. Не разбираюсь я в них. Сам выбери. Только знай, что банан обычный здесь не прокатит! — наглости моей не было предела. Даже мысли не допустила, что теперь ему нужно оплатить медицинские счета, а я тут со своим фруктом дебильным. Ну и пусть. Обещания нужно сдерживать, не так ли?
***
Вчера Павла не было в школе. Я решила, что он действительно слёг. Даже начинали возникать мысли о том, чтобы наведаться к нему домой чёрт-знает-куда. Но не тут-то было. Сегодня он припёрся в школу. В знак приветствия махая мне костылями.
— Ты ебанулся? — спросила я. — Стой, не надо отвечать. Да, ты ебанулся с крыши… И повредил свой итак птичий мозг. Ты специально притворяешься здоровым, чтобы не давать мне фрукт? А ну вали домой, живо, инвалид хренов.
— А как же учёба? — мимо его ушей, не на удивление, пролетели все мои ранее сказанные фразы.
— Когда это тебя, скажи на милость, вообще интересовала учёба, м?! — разошлась я. Это было смешно слышать.
— Спорим, что я даже умнее тебя? — обидно даже как-то, нахал.
— Ну не-е-ет, это больше не прокатит! Не собираюсь я с тобой в игрушки играть. Мне учиться надо. А тебе валяться в постели. Так что брысь отсюда, пока я добрая.
— Почему ты так жестока со своим другом? — заныл Иней.
— Другом? С каких это пор мы с тобой друзьями стали? — скривилась я.
— Да с тех самых, когда ты меня на себе через весь город в больницу пёрла, — подмигнул парень. — Или, скажешь, не было такого?
— Ну ладно, было-было. И что с того? Это ещё ничего не значит.
— В общем, в знак благодарности я таки принёс тебе фрукт: фига.
— То есть ты хочешь сказать, что не принёс мне нифига, да? — буркнула я.
— Тупенькая Нинушка, — он по-дружески постучал мне кулаком по лбу. Не будь инвалидом, я б ему сейчас отвесила подзатыльник. Но костыли… — Фига — это инжир. Я пришёл сегодня специально для того, чтоб вручить её тебе, — он достал из-за спины фрукт с фиолетовой кожицей, чищенный, резанный, который я ранее никогда не пробовала, и отдал его мне. — Наслаждайся, победительница.
Ну что ж было делать-то? Поддалась я соблазну. К тому же, родители никогда инжир этот не покупали. А тут такой сюрприз. Ну, я и откусила чуточку. На языке было так сладко и приятно, вкус был словно у клубники, мякоть будто таяла во рту, так здорово было, что я даже глаза от наслаждения закрыла. Вкуснятина.
А когда я их открыла, я уже ничего не видела. Совсем. Лицо опухло так, что глаз, из которых потекли слёзы, было не открыть. Напуганная, я не понимала ничего. Я побледнела и стала постепенно терять равновесие. Резко так поплохело, что я не смогла держать своё тело и свалилась без сознания. Прямо в его объятия.
Ну и откуда мне было знать, что у меня аллергия на инжир?!
========== Я признала тебя, но ты всё ещё меня раздражаешь. ==========
— Ну вы даёте, ребятушки. Только позавчера виделись с вами, а тут вы снова ко мне нагрянули. Круто молодые отжигают, однако…
Это был тот же врач, которого мы встретили, когда Инею гипс накладывали. Сегодня ему должны были гипс менять. Неловкая была ситуация, немного…
— Давайте тогда познакомимся с вами? Авось ещё встреча предстоит, — пошутил красноволосый.
— Не-ет, не надо мне больше встречь с вами, поберегитесь! — сказал молодой врач. — Но я всё-таки представлюсь: Роман Валентиновичь или просто Рома. Думаю, разница в возрасте у нас не больше семи лет.
Рома-ашка~ Местный травматолог. Ума не приложу, что он делает в инфекционке, но, кажется, пришёл он сюда вместе с Инеем.
Павлин, учитывая его инвалидность, не мог сам тащить мою безсознательную тушку, поэтому припахал к этому дельцу парочку младшеньких товарищей, которые, притащив меня на койку, ретировались восвояси. Ну, так мне сказали.
Как бы… Меня-то уже откачали, я была в сознании, но чувствовала себя каким-то овощем: тело тяжелое, а разум в тумане. Оказалось, меня при этом ещё и рвало, сильно так, пока я не приходила в себя. Лицо опухщее, ещё и всё тело чешется, словно блохи какие-то бегают. Фи, как неприятно.
— Эх-х… — вздохнул Рома, похлопав меня по плечу. — Коллега сказал, что тут тяжелый случай аллергии на инжир. Хорошо, что быстро принесли, а то долго бы пришлось откачивать.
— Я могла бы умереть? — испуганно спросила я.
— Нет, я точно не знаю, но не думаю, — заключил мистер Ромашка. По-моему, у меня всё ещё что-то не то было с глазами: его голова действительно покрывалась белоснежными лепесточками. Ох и глюки. — Самое худшее, что могло бы случиться, это несколько дней без сознания. Но всё обошлось.
Доктор скоропостижно удалился, чтобы позвать коллегу, следующего в аллергиях, оставив нас с павлином-инвалидом наедине. Я с ужасом поняла, что почти жизнью обязана ему. Хотя он же сам является причиной всего. Но, с другой стороны, это ведь я захотела экзотики, поэтому… Не разберёшь, кто виноват!
— М-да… Не очень красиво получилось… — Иней закусил губу.
— Ага… Знала бы я…
— С другой стороны, мы теперь очень хорошо знакомы с доктором, — улыбнулся парень. — И с переломом я к нему попал, и с аллергией мимо него проходили. Познакомились. Скоро всю больница нас в лицо знать будет… Хорошо, что в городской можно встретить врача в любой сфере. Даже акушеров…
— Ох… — как-то резко вдруг у меня заболела голова, что аж в ушах зазвенело. Посему павлин учтиво покинул палату, прыгая на костылях и оставляя меня в одиночестве.
***
Что ж, в больнице не пришлось задерживаться долго. Уже на следующий день я пошла в школу, вооружившись множеством таблеток, прописанных мне врачом. Запрет был поставлен на крики, которыми я обычно одаряю нарушителей дисциплины, а также другие виды напряжения, иначе я могу снова грохнуться в обморок.
Но как, блять, тут можно удержаться от криков, когда на задней парте сидит павлинище и скубёт за волосы?! Не-а, не меня. Благо, своей короткой стрижкой, к которой он меня принудил, я спасла себя от этой пытки. Он задолбывал мою соседку по парте, которая постоянно поворачивалась к нему с претензиями, чему я была и рада, если б она не мешала мне. А ещё эта красноволосая заноза пыталась флиртовать, чем ещё больше отвлекала меня. Ишь, дамский угодник нашёлся! Бесит аж!
До дома было тяжко ковылять. Сегодня выдалась на редкость солнечная погода, из-за чего я побаивалась схлопотать солнечный удар или обезвоживание после целого дня рвоты. Да и жара явно не была на пользу тому, кто недавно валялся в неотложке без сознания.
— Эй, принцесса, ты как себя чувствуешь? Плохо? — не пойми откуда появился Павел, выскочив прямо передо мной. Слишком шустрым он был для инвалида, я скажу. — Эффект после аллергии ещё не прошёл?
— Ага. Мне до сих пор кажется, что у меня даже вены чешутся! Это просто ужас…
— Знаешь, тебя так шатает. Одолжить костыль, может быть? А я и на одной ноге попрыгаю…
— Нетушки, не надо! Если я буду смотреть на то, как ты прыгаешь, то голова закружиться ещё больше… — ворчала я.
— Нин, а почему ты такая злюка?
— А потому что ты меня беси-и-ишь, — протянула я. — Весьма часто, порой и без повода, просто выбешиваешь, и всё-о-о…
— Обидно… — буркнул парень. — И чем я тебе не угодил? Красив, умён, прекрасен во всех смыслах!
— Павлинище самовлюблённое, — процедила я. — Чем не угодил? Я тебе тоже не угодила, да и угождать не собиралась, так в чём проблема?
— Я тебя не понимаю. И могу поспорить, что не пойму никогда.
И какое там никогда? Мы знакомы лишь один год, и в будущем пойдём разными дорогами, потому что мы из разных миров. Я не понимаю, как мы вообще удосужились подружиться… Стоп, мы разве подружились?
— Эй, павлин, могу я задать тебя глупый вопрос? — вдруг я схватила его за рукав, из-за чего он странно на меня посмотрел. — А разве нас с тобой можно назвать друзьями?
— Эм… Ну… Мы с тобой спорим, мы с тобой помогаем друг другу, выручая из крайне трудных и опасных ситуаций, дали друг другу прозвища, в конце концов. Значит, этого для дружбы достаточно?
