Глеб нашёл Жанну на детской площадке, располагающейся за той гостиницей, куда их поселили заботливые тибидохские преподаватели. Она сидела на качелях к нему спиной и, несмотря на то, что явно была в курсе его присутствия, поворачиваться не собиралась.

– Что случилось? – спросил Бейбарсов. Он действительно забеспокоился, когда, проснувшись, не обнаружил в номере Жанну. Лена была в ванной и тоже не знала, что их третья подруга успела сбежать.

– Всё нормально, – глухо ответила Аббатикова. Помолчала немного и добавила: – Отстань от меня.

Глеб опешил. Никогда ещё Жанна не прогоняла его от себя! Наоборот, в землянке она всегда была рада, когда он оказывался рядом – по приказу ли старухи или по собственному желанию.

Оттолкнувшись от земли, Аббатикова начала раскачиваться. Её ярко-рыжие волосы, к которым Бейбарсов до сих пор не привык, взметнулись огненным сполохом. Некромаг невольно залюбовался тем, как двигалось её маленькое гибкое тело: вот она откидывается назад, вытянув вперёд ноги; и вот уже плавно перетекает вперёд, поджав ноги под себя. Её нынешние чёрные джинсы и короткая кожаная куртка шли ей куда больше, чем огромный бушлат и бабкина юбка.

Лена возникла рядом как всегда неслышно. И куда только делась та неуклюжая девчонка, которую старуха когда-то украла прямо посреди дополнительных занятий, пока репетитор вышел за чаем?

– Жанна? – позвала Свеколт.

– Отстаньте от меня! – повторила Аббатикова, срываясь на крик.

Глеб беспомощно посмотрел на Лену. Даже прожив с ними бок о бок шесть лет, он так и не научился понимать их перепады настроения. Ещё утром Жанна беззаботно щебетала и строила планы, чем она займётся, когда окажется в Тибидохсе; неужели за то время, что они спали, что-то произошло?

Лена решительно двинулась к качелям. Она подозревала, что знает, чем вызвано такое поведение подруги; и если она была права, то с этим надо было немедленно что-то делать.

Рывком остановив качели, Свеколт встала перед Аббатиковой, заглянула ей в лицо.

– Жанна, что с тобой? – понизив голос, спросила она. Бейбарсов, несмотря на их связь, вряд ли бы стал их подслушивать; его благородные замашки порой неплохо выручали девушек, которым надо было «посекретничать».

Рыжая некромагиня отвела взгляд.

– Пусть он уйдёт, – шепнула она едва слышно.

– Жанка? – Лена мягко коснулась её щеки кончиками пальцев. – Ну что такое…

Аббатикова тихо всхлипнула. Свеколт, опустившись на колени перед качелями, обняла её, прижала к себе.

Глеб с тревогой наблюдал за подругами, но, к его чести, не рисковал приближаться.

– Ты же понимаешь, что никакая Гроттер не будет для него ближе тебя, – сказала Лена, успокаивающе гладя Жанну по спине. – Мы единое целое – теперь навеки.

– Он её любит, – сквозь всхлипы пробормотала Аббатикова.

– И это повод страдать и лить слёзы? – Свеколт мягко усмехнулась. – Он проклят нашей хозяйкой. Ты сама присутствовала, когда это произошло.

– Я ему не нужна-а-а! – всё-таки разревелась Жанна.

Лена закатила глаза. Даже её почти бесконечные запасы терпения начали истощаться, когда дело касалось безответных чувств Аббатиковой.

Бейбарсову явно надоело маячить на краю площадки безмолвным памятником самому себе, поскольку он вдруг развернулся и куда-то рванул.

– Он ушёл, – сообщила Лена Жанне. – Как ты и хотела.

– Он её во сне звал, – вытирая слёзы, призналась Аббатикова. – Я проснулась рано, ещё четырёх не было. Он сначала стонал – наверное, это меня и разбудило. А потом звать её начал. «Таня, Таня»…

– А я никого не звала? – холодно поинтересовалась Свеколт.

– Даже для тебя выговорить во сне «энциклопедический словарь, приди ко мне» – нереально! – засмеялась рыжая некромагиня.

Лена тоже улыбнулась.

– Ну и чего ты опять загоняешься?

– Не знаю… – Жанна пожала плечами. – Я просто вдруг почувствовала себя такой одинокой, такой никому не нужной… Лучше бы я была одной из тех, кто не выдержал!

– Аббатикова, ты дура, блин! – Свеколт сердито нахмурилась. – Ты мне нужна! И Глебу тоже нужна!

– Ты знаешь, о чём я, – Аббатикова скривилась. – Мне не подачки нужны, а любовь…

Лена уже открыла было рот, чтобы прочитать очередную лекцию, но не успела и слова сказать. Рядом материализовался Глеб – он телепортировал, ничуть не смущаясь тем, что его могли видеть.

– Я вчера наблюдал за лопухоидами и вдруг вспомнил, – заговорил он, тактично не обращая внимания на заплаканное лицо Жанны. – Мама везде таскала с собой фотоаппарат – полароид он назывался. И всё время что-то снимала, но только не меня, правда.

– Ты всерьёз думаешь, что сейчас самое время для рассказов о твоём прекрасном детстве? – вскинула брови Лена.

– Сейчас самое время для фото на память, – парировал Бейбарсов, демонстрируя старый фотоаппарат, который он где-то достал.

Аббатикова ахнула.

– Иди сюда, – Глеб протянул ей руку. – Лен, снимешь?

Некромаг приобнял Жанну за талию, улыбнулся открыто – даже у Свеколт ёкнуло сердце от этой улыбки. В землянке они себе не могли позволить такого; но теперь они были свободны. У Жанны от прикосновения Бейбарсова побежали мурашки; он стоял так близко, что она слышала, как бьётся его сердце.

Лена нажала на кнопку, и фотоаппарат, громко рыча, выплюнул квадратную фотокарточку. Глеб выхватил её и спрятал в карман.

Потом Глеб сфотографировал Жанну с Леной; Жанна уговорила сняться Лену с Глебом. Некромагиня с разноцветными косами отчаянно смущалась – ей нипочём было составить сложнейшее зелье, а вот когда дело касалось внешности, она совершенно не знала, что надо делать и как себя вести.

– И надо ещё втроём обязательно! – напомнила Аббатикова.

Бейбарсов поставил фотоаппарат на скамейку; ребята втроём заняли позицию у качелей: Жанна села, Глеб и Лена встали по бокам. Некромаг словно машинально положил руку на плечо рыжей некромагини, и та так же бессознательно накрыла его ладонь своей. Лена при помощи магии нажала на кнопку…

– Жан, – позвал Глеб.

– Да? – Аббатикова высунулась из ванной с зубной щёткой во рту.

– А я тебе не отдам это фото, – Бейбарсов помахал их совместным портретом.

– Это ещё почему?! – некромагиня кинулась к нему, попробовала отобрать фотографию, но, конечно, не преуспела.

Некромаг поднял его в в вытянутой руке, заставляя Жанну прыгать вокруг себя в бессмысленных попытках отобрать кусок картона.

– Ты тут очень уж хорошо получилась, – наконец признался Глеб.

– Дай посмотреть! – потребовала Аббатикова.

– Ага, и ты её не вернёшь, – фыркнул Бейбарсов. – Я с тобой шесть лет живу, меня так не обдурить!

Но Жанна тоже хорошо знала некромага. Извернувшись, она толкнула его; вместе они упали на кровать.

– О-ай! – пискнула некромагиня, которую Бейбарсов подмял под себя.

– Не-а, – довольно улыбаясь, как сытый кот, мотнул головой Глеб. Свободной рукой он погладил Жанну по щеке. – У тебя тут… Зубная паста, – пояснил он.

Аббатикова почувствовала, что краснеет.

– Отдай, – по инерции повторила она, хотя думать о фотографии у неё уже не получалось.

Лицо Бейбарсова было так близко, что Жанна тонула в его глазах. Их губы разделяло такое ничтожно малое расстояние, что дыхание смешивалось. И, наконец, их тела так прижимались друг к другу, что они казались единым целым.

– Жанна… Не плачь из-за меня, – шёпотом попросил Глеб. – Не надо. Всё будет хорошо.

Некромагиня, сглотнув, кивнула. Ещё никогда в своей жизни она не хотела так сильно, чтобы он её поцеловал.

– Ты мне нужна. И всегда будешь, – продолжил некромаг. – Я… Я люблю тебя.

– И я…

– Тс-с, – Глеб приложил палец к её губам. – Ничего не говори. Просто всегда помни этот вечер. И храни это фото.

Аббатикова почувствовала маленький картонный квадратик, всунутый в её ладонь.

Он поцеловал её легко, почти мимолётно – коснулся губами губ и тут же отпрянул.

– Помни, – попросил он снова. – И не плачь.