Через пару дней приехала бригада врачей, а вместе с ними майор с приказом о переводе капитана Шатова в связи с расформированием Кругарского отделения Сиблага…

***

Дмитрий посматривал на генерала, не желая прерывать паузу в рассказе, но крутой нрав Шатова вылился в жёсткий взгляд.

– После расформирования отделения поселенцы и Апраксин были отпущены, – он усмехнулся, – их даже восстановили в правах.

– Известно ли что-то о дальнейшей судьбе Апраксина? – спросил Дмитрий.

– Краткую справку того, что я тебе сообщил, финансы получишь у майора Пичугина, – но была ещё одна встреча моего отца с Апраксиным.

***

Ещё одна встреча Шатова с Апраксиным произошла в холле второго этажа Новосибирской Высшей партшколы на Красном проспекте. Шатов первым заметил своего бывшего подопечного, Апраксин сидел в кресле и читал газету.

– Здравствуйте, Андрей Ильич! – Апраксин поднял голову и увидел перед собой поседевшего Шатова с постаревшим морщинистым лицом.

– Добрый день, Матвей Данилович, – Апраксин сложил газету, встал и пожал руку Шатова. – Необычно видеть вас в цивильном, – улыбнулся Апраксин.

– Такая у меня форма теперь, – Шатов задумался, всматриваясь в моложавое лицо, спортивную фигуру Андрея Ильича, а ведь Апраксин старше на десять лет. Шатову показалось, что он разговаривает с молодым, полным здоровья человеком, а не с бывшим осуждённым по политической статье, прошедшим лишения ГУЛАГ. Матвей Данилович расслабился, – я служу в комитете госбезопасности, борюсь с идеологическими диверсиями.

– А в ВПШ как вы оказались? – поинтересовался Апраксин.

– Руководство направило для получения дополнительного политического образования. – Шатов замялся, – как увидел вас здесь, сразу понял, что это вы будете для нас вести курс истории религий. Помимо ВПШ где вы служите, Андрей Ильич?

– Преподаю историю и философию в НарХозе, Андрей Ильич ещё хотел что-то сказать, но его позвала какая-то женщина, поэтому он быстро простился с Шатовым. Матвей Данилович смотрел на прямую спину уходящего Апраксина и размышлял, что же позволило Андрею Ильичу сохранить молодость, не живой же водой он питается и от своей мысли Шатов тихо рассмеялся.

***

Генерал-майор Шатов поднялся из-за своего стола, что-то взял, подошёл к Дмитрию, начавшему по армейской субординации подниматься, но Шатов похлопал его по плечу, обошел стол совещаний и уселся, напротив.

В глазах жёсткого, привыкшего отдавать приказы генерала Родинов увидел глубоко переживающего и страдающего человека.

– Майор, постарайся выполнить моё задание, – Дмитрий увидел в руках генерала рамку с фотографией улыбающегося мальчика. – Это мой внук, врачи сказали, что ему осталось жить не более полугода. – В глазах Шатова блеснули слезы. – Найди мне этого Апраксина, только он со своими источниками может спасти внука.

– Товарищ генерал, но сейчас Апраксину должно быть более ста лет? – высказал предположение Дмитрий.

– Мой отец, Матвей Данилович Шатов прожил почти девяносто два года, но он, можно сказать, только прикоснулся к этому источнику вечной жизни. – Шатов тяжело вздохнул, – я, понимаю тебя майор, мой рассказ больше смахивает на легенду, миф, детскую сказочку, но меня некому упрекнуть в фантазиях, так как я был и есть боевой офицер, которому свойствен реализм, а не выдумки. – Шатов опять занял свое кресло за рабочим столом и жёстко скомандовал, – свободен.

Родионов покинул кабинет генерал-майора Шатова, забрал папку с документами у секретаря, водитель готов был отвезти Дмитрия по нужному адресу. Когда Дмитрий ушёл, секретарь генерала быстро набрал телефон и произнес:

– Агент заряжен, встречайте в Новосибирске через два дня.

***

Водитель из фонда Шатова довёз Дмитрия до нужного корпуса университета, быстро развернулся и умчался. Дмитрий, наблюдая за стайками студентов, набрал номер на мобильнике.

– Владимир, приветствую, меня снова затребовала прежняя служба.

– Здравствуй, Дима! – блекло среагировал на вызов Владимир Тихонин. – Василий Семёнович сегодня с утра уже сообщил, что тебя было решено задействовать в какой-то операции ГРУ, но он заметил, что это не боевое задание и связано с каким-то расследованием в Новосибирске.

– Послезавтра вылетаю в Новосибирск, но подробности пока неизвестны, – Родинов не стал пересказывать суть задания.

– Если нужно, связывайся со мной в любое время, – предложил Владимир, – ты же знаешь, что у нас тоже есть возможности вмешаться, если возникнут проблемы.

Дмитрий закончил телефонный разговор, вошёл в университетский корпус и поднялся на третий этаж. Быстрым шагом прошёл через коридор и распахнул дверь небольшой комнаты рядом с поточной аудиторией.

– Здравия желаю, профессор! – С улыбкой поздоровался Дмитрий, переступая через порог кабинета Александра Ивановича.

– Здравствуй Дима, – Александр Иванович улыбнулся и пожал протянутую руку Дмитрия

Дмитрий огляделся в кабинете, за многие годы работы профессора в университете этот небольшой кабинет, примыкающий к поточной аудитории так и не изменился. Казалось, что сама история застыла в предметах этой комнаты, почти всё здесь было из прошлого века. Массивный рабочий стол профессора, в углу возле входной двери, был завален книгами и рукописями, рядом со столом потертое кресло с высокой спинкой для посетителей, чуть дальше почти у маленького окна – диван-оттоманка с приставным столиком для чаепития.

Пара старых венских стула, приставленных к противоположной от диванчика стене, несколько книжных полок с новыми книгами и старыми фолиантами, пожелтевшие от времени фотографии на стенах завершали интерьер кабинета. Новый информационный век все же добавил в этот застывший мир ноутбук, занявший место на краю рабочего стола, лазерный принтер на полке, современный телефонный аппарат, а на подоконнике разместился электрический чайник.

– Как твоя монография, – спросил профессор.

– Скоро уже выйдет из печати, – сообщил Дмитрий.

Александр Иванович всплеснул руками, и Дмитрий устроился в кресле, приставленном к столу. Профессор сгреб документы со стола, в стопку собрал книги, включил чайник и расставил на освобожденном месте чашки, а спустя несколько минут мужчины приступили к чаепитию.

– Александр Иванович, меня снова решили задействовать в операции по моей прежней службе.

– Владимир Владимирович, кратко не вдаваясь в детали, во вчерашнем нашем разговоре упоминал об этом. – Профессор сделал глоток чая, – опять что-то опасное, опять в горячую точку?

– Про опасность и горячую точку речь не идёт, лечу в спокойный российский город Новосибирск. – Дмитрий посмотрел на профессора. – Один генерал, наделенный властными полномочиями, отправляет меня на поиски человека, которого уже в живых не должно быть.

– Про какого человека идёт речь? – Сосредоточился профессор. – У меня в Новосибирске много знакомых и друзей.

– В середине пятидесятых бывший офицер царской армии Апраксин находился на спец поселении ГУЛАГ в Новосибирской области.

– Позволь, – встрял профессор, даже если этот человек был молод, то по всем расчетам эму уже должно быть за сто лет.

– Дальше, Александр Иванович, самое интересное, – грустно произнес Дмитрий, – недалеко от посёлка Кругар, на реке был небольшой остров, на котором Апраксин, со слов генерала, нашёл источник вечной жизни.

– Дима, он что, ручей с живой водой нашёл, – поразил я профессор.

– Александр Иванович, я был удивлён не менее, чем вы. – Дмитрий постучал пальцами по столу, выражая свою неуверенность. – Мы с вами серьёзные учёные, но верить в подобные мифы, это заниматься лженаукой.

– Погоди не заводись, – профессор стал что-то искать в ящиках стола и вытащил записную книжку. – В Новосибирском Академгородке у меня есть один знакомый профессор биологии, он уже более десяти лет занимается изучением проблемы продолжительности жизни. Одно из его исследований связано с изменением свойств воды.