Она не стала дожидаться очередного обвинения от полицейского и заявила:

– Если вы меня обвиняете, мне нужно позвонить в посольство России.

– Не обвиняю.

– Тогда запишите себе в протокол: я с Зиной не успела ни о чем поговорить. Я пришла, она уже была мертва. Кто ее стукнул, я не видела. Было темно. Да и убийца, наверное, уже далеко убежал. А я убежала в дом.

– Хорошо – сдался полицейский, он не хотел звонков в посольство России, еще ему не хватало международного скандала, и он переключился на остальных жильцов дома. К хозяйке Алисии и ее детям он принципиально обратился по-польски:

– Вы где были, когда все случилось.

Те стали отвечать, давать показания. Причем говорили не спеша, размеренно. Куда подевался их громкий и эмоциональный говор? Марта раздражалась. Иногда в разговоре с полицейским упоминалось ее имя.

Сидеть, слушать и ничего не понимать. Вот это положение! Лучше не придумаешь!

Сидеть, слушать и понимать, что иногда говорят о ней – вот это положение лучше.

Эта ситуация вызывала у Марты чувство раздражения. А еще полицейский сильно ее нервировал, причем взаимно, она нервировала его, что он и показывал всем своим видом. Пользуясь своим положением законослужителя, он старался задавать ей каверзные вопросы. Конечно, он же сила! Он же полицейский      ! Он же в своем родном крае! Чем и старается воспользоваться.

Он явная противоположность Валерию. Зато она опять одна в чужом городе. Сама. Потерянная.

В сложившейся ситуации стало себя жалко до слез

Нужно позвонить Анечке. Все ей рассказать.

Марта встала из-за стола, извиняться не стала (хотя хотела – передумала), сообщила, что будет в своей комнате и быстрым шагом вышла из столовой.

Она поднялась в комнату, набрала номер Анечки и стала ждать. Ждала она недолго.

– Привет, подруга – спросонья сказала Аня – тебе совсем ночами не спится? Вчера ночью звонила, сегодня опять.

– Привет, Анюта. Ой, точно ночь ведь. Извини. Я совсем забыла. Еще и разница во времени.

– Так. Что случилось?– требовательно спросила Аня.

Проявила способность феномена телепатии. Вот за это Марта готова была ее расцеловать, была бы она рядом. Лучше бы она была рядом.

– Ой, Анечка… – Марта засомневалась, может зря она подруге позвонила, собирается проблемы на нее навесить – а как у тебя дела?

– Говори уже, а то я сейчас к тебе прибегу. Чувствую же, что у тебя беда.

– Не у меня.

– Точно не у тебя?

– Тут женщину убили.

– Убили? – переспросила Аня, хотя четко расслышала. – Плохо.

– Да. А меня подозревают. – Пожаловалась Марта.

– Так. Срочно звони в посольство. Я скоро приеду. Я им всем устрою. Нет. Не будем терять время. Я поменяю тебе билет. На завтра же. Говори своему братику, пусть готовится отвезти тебя в аэропорт.

– Перестань паниковать – устало попросила Марта.

– Я не паникую. Я возмущаюсь. Чего это они придумали тебя подозревать?

– Глупо, но видимо у них других подозреваемых нет.

– Пусть ищут. При чем здесь ты? Кого вообще убили?

– Дом работницу. Зину. Она работала давно у отца.

Марта не хотела говорить Ане, что шла к Зине на встречу, поговорить об отце.

– А тут приехала ты, и домработницу убили. И тебя подозревают. Почему? Ты ее нашла?

– Да. Она должна была мне что-то рассказать про отца. Не успела. – все же сказала Марта, хотя не собиралась.

– Так. Понятно. Собирайся. Ты уезжаешь.

– Анечка, ты чего?

– Того – крикнула Аня в трубку и стала объяснять так громко, что Марта отодвинула телефон от уха (все равно слышно) – женщину убили, потому что она должна была тебе рассказать тайну.

– Я не говорила – тайну. Я не знаю что это – сама себя переубеждала Марта.

– Зато убийца знает. – Тревожилась Анечка – Ты должна была узнать, и ее убили. Тебе грозит опасность.

– Но я ведь не узнала ничего.

– А может вообще тебя хотели убить – предположила Аня.

– Это из области фантастики – быстро ответила Марта, еще не хватало, чтоб Аня посеяла в ее душе ростки страха и паники. – Меня-то чего убивать? Я ничего не знаю. Никаких тайн и историй.

– Тебя могут убить ради наследства.

– Аня, – строго потребовала Марта – прекрати, пожалуйста. Ты говоришь, как полицейский.

– Как?

– Он мне не верит и пытается обвинить.

– Не имеет право.

– Я тоже так думаю, но устала спорить.

В дверь постучали, и помощница Зины Вики позвала:

– Пани Марта. Пан полицейский зовет вас в столовую.

– Да, хорошо, я иду – отозвалась Марта – и сказала в трубку – Анечка, мне надо идти. Давай я тебе завтра позвоню. И перестань думать о моих родственниках плохо. Не то я на тебя обижусь. Хорошо?

Аня в трубку громко и прерывисто вздохнула, так чтоб Марта отчетливо это слышала. И с небольшим желанием согласилась:

– Хорошо. Только родственнички у тебя все какие-то?

– В смысле? – не поняла Марта.

– В смысле я нашла сестру твоей мамы. Елену Максимовну. Она мне не понравилась…

– Ты нашла? Ты что?

– Я не сама, я с Илюшей – быстро поправилась подруга.

–Так, Аня! – строго потребовала Марта – я запрещаю тебе… без меня… общаться с моей тетей… еще не известно, что произошло между ней и мамой, что они друг друга почти тридцать лет не вспоминали. Ты меня слышишь? Бросай эту самодеятельность. Еще и Илью втянула. Не смей! Не то я на тебя…

– да поняла я уже – обидевшись, сказала подруга – самодеятельность наказуема.

Марта спустилась на первый этаж, с полицейским в столовой сидела одна Беатрис.

– Все уже подписали документы – пояснила она – осталась одна ты.

– Что подписать и где? – она устала, хотела спать, хотела спокойствия и домой. А здесь, мало того, почем зря головы людям бьют, а полицейский Стефан Войцеховский не верит ей, так еще и Аня устроила самодеятельное расследование, как Шерлок Холмс на даче – без скрипки и присмотра доктора Ватсона. И что-то подсказывало Марте (наверное, шестое чувство и годы дружбы) – подруга не оставит это дело.

Марта взяла со стола ручку и приготовилась писать. Полицейский объяснил:

– Подписка о невыезде. Здесь подпись.

– Что? – Марта с боку на него посмотрела и откинулась на спинку стула – почему подписка о невыезде?

– Марта, так положено. Мы все подписали.

–А вы собрались сбегать? – полицейский не проявлял ни доли лояльности.

– Я не собиралась сбегать, – повысила на него голос Марта – у меня билет на самолет через два дня. Вы разве успеете поймать убийцу за два дня?

– А почему нет?

– А потому что вы изначально подозреваете меня. А я не убийца. Вы идете по ложному следу.

– Не хамите мне, девушка! – потребовал полицейский и пообещал – или я вас посажу в тюрьму.

Марта устало села на стул, Беатрис замахала руками

– Нет, нет, она просто так разговаривает. Она не хамит. Простите ее.

Полицейский внимательно и выжидательно смотрел на иностранку.

– Извините – устало сказала Марта.

Полицейский расстелил перед ней документы и потребовал:

– Подпишите, здесь и здесь.

Марта подписала. Полицейские засобирались, вышли на улицу, погрузились в машину и уехали.

– Чего ты пошла к Зоське? – спросила Беатрис, вставая со стула, и направилась к окну, выглянула на улицу и сообщила – полиция уехала. Да. Он конечно в тебя вцепился мертвой хваткой. Зоську давно увезли. Жалко ее. Пойдем кофе попьем.

– Пойдем – согласилась Марта.

Они перебазировались на кухню, ближе к кофе машине. Беатрис включила ее и подставила кружечку, сделала сначала Марте, потом себе. Села напротив Марты и опять спросила:

– Чего ты пошла к Зоське?

Марта смотрела на черную воду в кружке, подула на нее, от края чашки пошло кофейное движение – раздражение. Она потянула носом, приятного любимого, бодрящего аромата кофе она не услышала.

«Наверное – подумала она – просквозило меня в парке, или подмерзла. Нос не работает, не исполняет свои прямые обязанности – нюхательного процесса. Хоть бы не заболеть. Этого еще не хватало. Простыть и свалиться с температурой в кровать. Надо будет перед сном ванную горячую принять, чтоб не засопливить. Зоська, Зоська – коровье имя».