- И как же? - Спросил обвинитель.

  - Повернуть ей голову вправо, до щелчка. А то, что вместо Свиридовой, пострадала Минькова, так она сама виновата. Нечего было меняться одеждой с Наташкой.

  Колин приговор привели в исполнение в ноябре. Перед Новым годом, к нам приехал Станислав Иванович со старшей дочерью. Я всё ещё была в инвалидном кресле, и Станислав Иванович разговаривал со мной стоя на коленях. Он ни словом, ни упомянул о произошедшем, а только держал меня за руки и просил прощения - у меня, у сына, у бога, у всего мира.

  Я слышала, как он сказал отцу, когда они курили на крыльце:

  - Мне и в голову не могло прийти, что моя Светлана ведёт такие разговоры с сыном. Видимо у неё уже было не всё в порядке с головой. Сначала я подумал, он врёт, но потом нашёл записи их разговоров, которые делал Николай. Он словно страховался - что это было не его решение. И знаешь, что он мне сказал на последнем свидании? 'Сердце матери, жизнь за царя, честь никому', это офицерский кодекс чести.

  - Сердце - женщине. - Сказал мой отец.

  - Я знаю, просто странно было слышать это от человека, который сотворил такое. - Отозвался Станислав Иванович. - Я лишь спустя многие месяцы понял, что это была не его обида и месть. Это была месть Светланы. Словно укус мёртвой змеи.

  А весной смертную казнь в нашей стране отменили. В этот день Марте исполнился годик, и она уже бегала по дому, и весело что-то щебетала на своём детском языке. Я смотрела на дочку, и думала о словах мамы, когда она просила меня согласиться на аборт: 'А что ты скажешь ребёнку, когда он спросит - где мой отец? Не будешь же ты ему рассказывать, что он изнасиловал тебя по ошибке, а потом его за это расстреляли?' Тогда я маме ничего не ответила. А теперь сказала вслух: 'Я ей скажу, что его укусила змея, и он умер'.

  - Что? - Не понял папа, который сидя на диване, читал газету.

  - Я скажу дочери единственно возможную правду.