Я задумался. Волк движется сквозь мрак, не взирая ни на какие преграды. Его ничего не страшит. Зверь следует к своей цели, пусть она и далека. Он находит в себе силы двигаться вперед, не взирая ни на что.

Мне пора ехать. Нужно двигаться дальше. Моя жизнь продолжает вести меня и мне интересно знать, что она мне уготовила.

Спустя полчаса движение стало оживленнее. Я на полпути к дому. Порядочно стемнело. Лунный свет начал окрашивать появляющийся местами туман в голубой цвет. Я начинаю мерзнуть. Если я поеду медленнее или остановлюсь где-нибудь погреться – попаду домой куда позднее, да и на улице за это время станет лишь холодней. Поэтому я останавливаюсь лишь один раз – у железнодорожного переезда, чтобы пропустить неспешно плывущий по рельсам поезд.

Подъехав к дому, я заглушил двигатель и неохотно снял шлем. Голову тут же окутало холодом. По всему телу пробежали мурашки. Таковы октябрьские ночи.

Первое, что я слышу – мерное пение сверчков. Над головой мерцают яркие звезды. Какая красота! Трудно оторвать себя от такого зрелища, но холод беспощаден.

Я не стал загонять мотоцикл во двор, чтобы никого не разбудить. Но я напрасно переживал по этому поводу: меня ждут.

Вхожу в дом. В прихожей мама и оба брата. Мама подошла ко мне практически сразу , как только моя нога пересекла порог. Ее приветствие началось с крепких объятий.

– Здравствуй, сынок! Как хорошо, что ты приехал!

– Здравствуй, мама. Как ты себя чувствуешь? – я закрыл дверь свободной левой рукой.

Она отпускает меня, целует и немного отходит назад.

– Аксей, все хорошо! Жаловаться, слава богу, не на что.

Мама выглядит очень бодро. Я бесконечно рад видеть ее. Она немного ниже меня ростом. На ее лице сияет теплая и искренняя улыбка. Ей уже пятьдесят лет, но она выглядит значительно моложе. Почти всю свою жизнь она проработала бухгалтером. Я никогда не мог представить ее работающей в саду, копающейся на грядках. Теперь же она только этим и занимается – сад, дом, огород. На ней кухня, в которой всегда есть что-то вкусное. Конечно, братья помогают ей, но я всегда думал и буду думать, что на ней слишком много хлопот.

Мой старший брат Дэнис – инвалид. Он отстает в развитии, но это не так страшно, как может показаться на первый взгляд. По большому счету он лишь ребенок, живущий в теле взрослого человека. Сейчас ему уже почти тридцать лет, а сколько ему в душе – никому не известно. Многие местные относятся к нему как к недалекому, хотя, если хорошенько разобраться, он бывает прав во многих вещах, и порой рассуждает лучше многих «нормальных». Многие селяне считают оскорблением тот факт, что человек, имеющий инвалидность, способен заставить разумного человека чувствовать себя глупее него. Я считаю, что ему тяжело в обществе. Точнее, обществу тяжело с ним – ведь он-то как раз не переживает, что о нем подумают и всегда говорит что думает. А это мало кому нравится.

Иногда он становится настоящей бедой. Сжечь по весне сухую траву – запросто, наорать на полицейского – никаких проблем, а поругаться с соседом – вообще одно из его любимых занятий.

Но он всегда радует меня. Его присутствие вызывает на моем лице искреннюю улыбку. Он чистый изнутри и искренен наружи. У него очень много хороших качеств, которые не помешало бы иметь некоторым людям из высших слоев.

– Привет, Аксей! – Дэнис протянул мне свою руку.

– Здравствуй, брат! – вместе с рукопожатием я хлопаю его по плечу.

– Джереми, здравствуй! – я протягиваю руку среднему брату.

– Привет, Аксей!

Джереми двадцать восемь лет. Он настоящий книжный червь. После школы Джереми нигде не учился, но он знает столько, что с легкостью может писать энциклопедии.

Он, как и Дэнис, немного выше меня ростом, худощав и носит бороду. Практически все свободное время он читает. Иногда выбирается на озеро или в лес. Но делает из этого настоящее путешествие, с заранее проложенными маршрутами, с уже выбранными местами для привалов и поставленными задачами. В детстве мы вместе с Насса и Дэнисом нередко отправлялись с ним в подобные походы.

Еще увлекается всем мистическим и сверхъестественным. Порой это меня пугало, но я понимал: он никому не навредит. А сам я с годами стал убежденным скептиком, живущим лишь в реальном мире.

– Привет, Аксей! – у брата, как всегда, спокойный голос. – Как доехал?

– Без происшествий, – отвечаю я.

– Это хорошо, – кивая, говорит Джереми.

Мама с братьями не сводят с меня глаз. Я соскучился по ним и они тоже скучали без меня.

– Такое чувство, будто год не виделись!

– Да, Дэнис, ты прав.

Дома мне легче. Я знаю, что здесь меня всегда ждут. Я знаю, что на свете есть место, где меня всегда примут и помогут всем, чем только смогут. Я вырос с ними. Они – моя семья.

Конечно, каждому из них известно, что я сейчас переживаю. Они будут стараться всячески залечить мои раны, хоть это и безнадежно. Каждый из них пожертвовал бы многим, только бы мне стало легче. Так бы поступил и я, случись бы подобное с кем-то из них.

Я помню, как мама плакала ночами после смерти отца. Тогда мне было тринадцать лет. В таком возрасте я не осознавал всю тяжесть ситуации. Мама осталась с тремя детьми на руках. Мы не отходили от нее ни на шаг, встречали и провожали с работы, готовили ей сюрпризы, заходили по ночам в ее комнату, чтобы посмотреть, не плачет ли она, а если она плакала – ложились спать рядом с ней. Мы говорили, что любим ее, а в ответ она начинала плакать, снова и снова.

Но она справилась. На нее была возложена огромная ответственность в виде трех детей, которых нужно воспитать и вырастить. И вот мы стоим перед ней, высокие, крепкие, взрослые и здоровые.

– Сынок, я уверена, что ты голоден. Идем на кухню!

Мама всегда накормит до отвала. Я не знаю, как ей отказать. Но дорога была настолько долгой и холодной, что сейчас я хочу лишь поскорее забраться в теплую постель.

– Мама, братья, вы простите меня? Я порядочно промерз, пока ехал сюда. Сейчас мне хочется лишь поскорее лечь. Я боюсь заболеть.

– Какой разговор? Конечно, Аксей, – первым ответил Дэнис.

– И я не против, – добавил Джереми.

Мы все смотрим на маму.

– А я против! – резко заявила она. – Но понять тебя можно, – сменив тон, согласилась.

– Ну, тогда я пошел к себе! Спокойной всем ночи.

Мама провела меня в комнату. Она достала свежее белье и спросила, нужно ли будить меня утром. Я сказал ей, что мне не помешает выспаться.

Я на самом деле жутко устал. Меня уже валит с ног. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и мама пошла к себе. Переодевшись, я выключил свет и наконец-то лег. Теплая постель окутывает меня с ног до головы.

Сквозь окно в комнату падает лунный свет. Через него видны и звезды. Мои мысли летают где-то среди них. Навязчивые терзания оставили меня в покое. Я погружаюсь в сон.

Что-то теплое и нежное ласкает мое лицо. Немного приоткрыв глаза, я увидел, что комната залита светом восходящего солнца. Яркие цвета, наполняющие все вокруг теплом, нежно согревают мою кожу.

Но я еще не отошел ото сна. Я снова и снова закрываю глаза, медленно погружаюсь в сон, но упрямый свет с нежностью будит меня вновь и вновь.

Я в очередной раз медленно приподнимаю веки. Точно по центру окна я вижу чей-то окутанный сиянием силуэт. Он медленно протягивает свою растворяющуюся в красках руку, будто пытается к чему-то прикоснуться. Мои веки снова опускаются.

– Аксей, пора. Просыпайся.

Я понемногу открываю глаза. Я вижу у окна силуэт девушки. Ее рука тянется ко мне. Я узнаю голос Яники и это мигом пробуждает меня. Я вскаиваю.

Силуэт на месте. Встаю на теплый от солнца пол. Медленными шагами двигаюсь в сторону силуэта девушки, которая должна быть Яникой.

С каждым моим шагом в ее сторону она отдаляется от меня. Я ускоряюсь – она отдаляется быстрее. Чем ближе я к окну, тем сильнее меня ослепляет солнечный свет. Еще пара шагов – и я уже ничего не вижу. Вокруг лишь теплый, яркий, нежный свет.