– Тише, Амира испугаешь, веди себя приличнее! Ты ведь сноха, не забывай об этом, и должна помалкивать, да кивать головой! А ты ещё смеешь учить меня?! Кто сейчас возле нас, и я сама знаю, перед кем мне тебя ругать! Неблагодарная, коргенсиз (невоспитанная, бессовестная)… – задыхаясь от негодования и праведного гнева, запоздало рычала Акслу. Женщина рассердилась не на шутку, ноздри её раздулись, глазки сверкали яростным огнём. От злости она уже забыла, для какой конкретной цели она сегодня пришла сюда. А несчастная Гульшахира была в обморочном состоянии. Бедняжке было очень плохо, она успела закрыть свой бледный рот обеими руками, и устремилась в ванную. Пожилая женщина была недовольна и собой, и этой выскочкой. Да, где-то в глубине души, в самой глубине, ей было всё же не по себе. Какая-никакая эта глупая и неотесанная Гуля подарила ей сладеньких внуков, да ещё мальчиков! И сыну она жена, спит рядышком и Малик почему – то так обожает её, даже больше, чем родную мать! Так обидно бывает, что хоть волосы на голове рви! Акслу невольно прислушалась к своему внутреннему голосу и поёжилась, как от озноба. «Что ты творишь, опомнись, Акслу! – прошептал вдруг голос её совести. – Ведь ты не была такой злой и ревнивой, что же с тобой стало? В кого превращаешься?!» Женщине внезапно стало не по себе, будто обухом по голове ударили. Акслу нахмурилась и резко встала со стола. Невестка вышла из ванной совсем обессиленная и бледная. На неё было жалко и страшно смотреть. Акслу невольно спросила участливо: «Тебе плохо, может скорую помощь?» Сноха отрицательно замотала головой и быстро прошептала: «Спасибо мама, не нужно, мне уже намного легче! Просто…» – она запнулась. Не принято было снохе заявлять свекрови о своей беременности, просто неприлично! По крайней мере, так считала Гульшахира и так считали (тогда) многие её сверстницы. Это сейчас современные снохи, не стесняясь даже свёкров, посылают по телефону снимки УЗИ ещё не родившихся внучат. А тогда сноха стеснялась даже поцеловать в присутствии свекровей и свёкра их сына, своего мужа! Конечно, и сейчас есть воспитанные и стеснительные молодые женщины…. Простите, мои дорогие и любимые читатели, я ушла в сторону от своего рассказа. Так вот, Гульшахира очень боялась и стеснялась свою властную свекровь. Ей, конечно, очень хотелось поделиться радостной вестью о беременности, но она страшилась новых оскорблений и насмешек. Акслу ничего не ответила снохе, только пожала плечами и позвала внука: «Ау, Амирчик, ботаканым кайдасын (где ты, мой верблюжонок)? Иди к ажеке, я уже ухожу, давай пошустрее, поцелуй меня! Ой, и в кого ты такой медлительный?!» Апай выразительно глянула на сноху, которая едва держалась на ногах. Гульшахира пока не чувствовала тянущейся боли внизу живота и пояснице. Мысли её были заняты только одним, чтобы свекровь скорее ушла к себе! И тогда, она, наконец, сможет прилечь, хоть ненадолго, хоть на 15 минут! Но, было поздно, и на следующий день женщина, промучившись всю ночь, потеряет ребёнка. У неё начнётся кровотечение, и ей почистят матку, то есть сделают аборт. Пожилая строгая врачиха, потом скажет ей, что была девочка! О, как же обидно и горько будет на душе Гульшахиры. Но, она не будет держать зла на свою свекровь, тем более на мужа. А ведь нередко так бывает в семьях: молодые женщины начинают искать виноватых в своих выкидышах или болезнях, или других случившихся бедах! У Гули от природы был незлопамятный характер. Она умела быстро прощать своих обидчиков. Наверное, и за это, и за её молитвы, терпение Бог наградил её всеми своими благами. Акслу так и не узнает, что по её вине, сноха потеряла малышку, её кровиночку, её внучку! И она не была злой и жестокой от природы…. Тогда почему же, женщина вела себя так по отношению бедной снохи? Страх, жгучий порой животный ужас – вот что съедал весь её рассудок! Апай боялась за себя, за своего сына, и за его деньги, и, наконец, за свое нажитое добро! Ведь если сноха будет жадной и мелочной, Акслу лишится своей благополучной старости. За всю свою жизнь, она немало видела стареньких попрошаек, которые просят милостыню у своих родственников или у чужих людей. Многие стоят жалкие и несчастные на улицах. И среди них было (увы) немало бабулек казашек и дедулек казахов! Аллах спаси всех нас и детей наших от такой старости!..
У Акслу работала одна медсестра, которая каждый раз рассказывала свою жуткую, полную драматизма историю: «Вот также мой сыночек взял бедную девушку замуж, «дым көрмеген қасқа». Эта нищенка начала выкупать в магазинах дорогие вещи, золото серебро себе и своей матери, а мне ничего! Одеяло тянула на себя, т.е., помогала своему бедному братцу и бедным сестрами, а их было пятеро. А мой сын пахал и пахал, как проклятый!» В общем, сын этой медсестры скоро загнулся и, заболев туберкулезом, помер. Обезумевшая от горя мать, обвинила свою сноху, и ее родню в смерти сыночка. Тогда сноха и её сестры разобиделись на старуху и прогнали эту медсестру из дому. Оставили без крыши над головой, и это на старости лет, какой ужас! Все в поликлинике жалели её, все, конечно, сочувствовали бедной апашке. «Ну, нет уж, я не такая дура!» – Акслу возмущённо восклицала. Не бывать такому, она будет начеку. Почти каждые свои выходные, женщина приходила к своей снохе, оскорбляла и унижала. Когда не было времени, она отправляла своего муженька туда. На худой конец натравляла дочку, или второго сына, которые тоже следили за каждым действием и шагом невестки. Малик и Гульшахира ни о чём и не подозревали, они просто любили друг друга. Гуля как могла, скрывала свои слёзы и обвинения в свой адрес. Конечно, ей было очень обидно и больно, но она не знала что делать…. Все было ничего, и то, что свекровь через день приходила на обед, или отправляла муженька своего к снохе, якобы пообедать, или поиграть с внучком. А на самом деле тот почти в каждый свой визит тоже оскорблял и унижал Гулю, повторяя слово в слово обидные и ехидные выражения своей жены. Вечерком на кухне, попивая чай, они обсуждали свою жертву, свою бедную сноху и сваху – её мать.
– Да, ох, как им не повезло им со снохой, со свахой. Вот, как-то везет людям, например, их друзьям. Такие снохи, такие сваты богатые. Вот, недавно прошла свадьба у их близких друзей Бекрамовых. Так их сваты такое приданное отвалили своей дочери – мама родная! И квартира, и мебель итальянская «красное дерево», и посуда чего стоит, все серебро и бронза! Да – а, повезло им, их сыночку, этому розовощекому Асхату.
А им, досталась бедняжка, с улицы, непонятно кто, и откуда. Да и мать, сваха сама такая же, одна растила детей, кое-как, даже не смогла дать нормальное высшее образование дочке. Та спекуляцией промышляла с детства. Выросла, считать на базаре, барахолке. Ужас! А в приданое ей дали сундук, и один ковер, и палас дешевенький, да какую – то посудку, очень скромную! Да ещё несколько бедных одеял из разных лоскутков, и эту… пыльную кошму! Ни серег золотых, ни колец, ни гарнитура, даже кровати и то нет!
Теперь её любимый образованный и культурный сыночек спит на полу, на какой-то старинной пыльной кошме! О – о – о! – Акслу гневно хваталась за голову и скрежетала крепкими вставными зубами от бессильной ярости. Несчастная, она даже не знала, что кошма была дорогой вещью, что когда-то, на белой кошме поднимали самих ханов, что кошма это олицетворение богатства и знатности. Но, к сожалению, были тогда другие времена, кошма считалась, особенно в советские годы немодной, аульной пыльной вещью, чуть ли не пережитком прошлого. Пройдут года, и белую кошму будут дарить в приданое своим дочерям самые богатые люди; и это будет считаться роскошным подарком. А пока, Акслу ругала и презирала эту кошму, как и все приданое своей невестки.
– Что делать, ну что делать мне, а? О, Құдай, за что наказываешь меня? Что я тебе сделала? – ревела она по ночам, ревела в три ручья, будто кто умер. Она скандалила всякий раз, по поводу и без всякого повода! Такие сцены играла, такие спектакли ставила перед мужем, сыновьями и снохой. Ну, заслуженная или народная актриса – да и только! Искусство потеряло в её лице драматическую и комедийную актрису в одном лице, честное слово! Да простит меня Всевышний! И вы простите меня, мои дорогие и любимые читатели! Но… все равно драгоценный старший сын Акслу остался жить с молодой красавицей женой. Ему очень сладко и комфортно спалось с ней на полу, на этой белой кошме, и на ярких красивых, лоскутных одеялах. Малик очень любил свою добрую Гулю, и любовь его была взаимной. А это было главным, и важным в их, двоих молодожёнов, жизни. Для влюблённого и счастливого мужчины она была самой красивой, умной, доброй и богатой женщиной в мире! Она для него была самим Богатством.
