– Да кому она нужна! Уверяет, что никого не видела, ничего не знает, вот только я ей не верю. Эх, знать, где там камеры слежения установлены – мы много интересного узнали бы.

Я хорошо понимал, о чем говорил шеф. Официально считалось, что в курортных местах Центральной Америки, как и еще в нескольких злачных местах Африки, камеры слежения якобы не устанавливались. На самом деле скрытые камеры в этих местах были повсюду и предназначались для слежки за политиками и толстосумами. И желающих заполучить информацию о буйствах этой публики было предостаточно.

– А если запросить информацию со спутников? – предложил я.

Лоренц расхохотался:

– Софи, ты порой, как наивное дитя! С каких пор военные помогают «Департаменту Безопасности»? Они ненавидят друг друга. Забудь!

– Шеф, а вам не кажется странным, что той старухе явно больше ста пятидесяти лет, а ее никто не трогает?

Лоренц помолчал, а затем ответил:

– Кто их разберет. Это не наша забота. В списках беглецов она значится?

– Нет.

– Так почему у нас должна болеть голова?..

Ровно в пять вечера я прибыл в «Дом Забвения» и, быстро поднявшись на второй этаж, вошел в комнату ожидания. Мои беглецы находились уже там, под присмотром двух полицейских из ДОБ. По всей видимости, их уже успели накачать убойной дозой транквилизаторов – движения беглецов были заторможенными, а взгляды безжизненными и потухшими.

Кивнув полицейским, я направился к стойке администратора, за которой стоял полный мужчина в черном костюме. Проведя ладонью по густой шевелюре, он обратился ко мне:

– Вы Софи Краут?

– Да.

– У нас все готово для проведения ритуала. Вам осталось только подтвердить свой статус и получить деньги.

Я приложил ладонь к дисплею на поверхности стойки. Тот мгновенно считал мой биор и на нем высветились цифры. Пятьдесят?

Переведя взгляд на администратора, я спросил:

– Простите, но тут какая-то ошибка. Мне должны были перевести шестьдесят кредитов…

– Никакой ошибки нет, – ответил администратор и снова провел ладонью по волосам. К нам доставили пять беглецов. По десять за каждого. Итого, пятьдесят.

Я обернулся. Пересчитав подопечных, я поманил к себе пальцем одного из полицейских и спросил:

– Где еще один?

– Скончался по дороге от разрыва сердца, – отрапортовал тот.

– Вы готовы? – услышал я за спиной голос администратора.

– Да. Готовы.

Он набрал на дисплее код, и раздвижные двери из непроницаемого матового стекла бесшумно разъехались в разные стороны, пропуская нашу группу внутрь.

Ненавижу эту часть своей работы. Каждый раз, когда я попадаю в «Комнату Упокоения», меня прошибает пот. Я не раз задавался вопросом, что буду чувствовать сам, когда наступит мой черед. Может, к тому времени изменятся законы или все снова начнут быстро стареть, или наш мир перестанет существовать?.. Хотя, возможно, ничего не изменится и мне придется сделать этот чертов выбор: спокойно уйти из жизни под действием препаратов или бежать и скрываться, как это делают многие другие.

Нас уже ждали две женщины в длинных черных платьях с кружевными белыми воротничками. Пока полицейские снимали пластиковые наручники, я от нечего делать принялся рассматривать убранство комнаты, в которой не был месяца полтора. Все те же бежевые стены, приглушенный свет и светло-пепельные перегородки, делящие пространство на несколько частей. Интересно, какое количество уходящих ежедневно проходит через это место? Я начал было производить в уме арифметические действия, но от этого занятия меня отвлек администратор.

– Вы хотите присутствовать при подключении к капельницам? – услышал я его вопрос.

– Нет, увольте. Предпочту, если за меня это сделает кто-нибудь другой.

– Тогда вы можете идти. Если хотите, я выпущу вас здесь, но лучше через основной зал. Оттуда ближе к порталу.

– Знаю.

Направляясь к выходу, я краем глаза видел, как беглецов по очереди уводят за перегородки. Там, уложив каждого на красиво убранные каталки, им наденут наушники, а в вену введут иглу от капельницы, в которой уходящих дожидается «Зов Предков» – специальный коктейль для безболезненного ухода из жизни.

В основном зале было многолюдно. Пришедшие проститься томились в ожидании: одни просто стояли, уткнувшись в свои гаджеты, другие тупо слонялись из стороны в сторону, а третьи смотрели рекламу на телепанелях.

Я стал пробираться к выходу, и тут мой взгляд наткнулся на лицо молодой женщины. От неожиданности я чуть не споткнулся. Это была она – женщина со старинной фотографии. Один в один. Только моложе и волосы темнее. Дочь профессора? Возможно.

Мисс Зарин стояла около заплаканной женщины и о чем-то тихо с ней разговаривала. Почувствовав, что на нее кто-то смотрит, она повернула голову в мою сторону и замолчала. Глупо было стоять и продолжать пялиться на нее. Мне ничего не оставалось, как подойти к ним.

– Добрый вечер, – поздоровался я, не сводя глаз с мисс Зарин.

Она ничего не ответила, только кивнула в ответ, а ее спутница спросила:

– Вы пришли попрощаться с Фрэнком?

– Да, – соврал я уже четвертый раз за день.

Женщина слабо улыбнулась и сказала:

– Я совсем не помню вас. Простите, но у меня сейчас такое состояние…

– Понимаю, – отозвался я и слегка пожал протянутую мне руку.

– Спасибо, что нашли время. Это так странно. Я сообщила всем, кто знал Фрэнка, но, как видите, пришли только вы и Лизи.

Вот, значит, как. Ее зовут Лизи…

– Вы работали вместе с моим мужем?

– С кем? – не понял я.

Дочь профессора удивленно приподняла одну бровь, а женщина повторила:

– С моим мужем. С Фрэнком.

– Ах, да, – спохватился я. – Нет-нет, встречались иногда.

– Встречались? – женщина сильно сжала в руках небольшую сумочку. – Последние двадцать лет Фрэнк не выходил из дома…

Я поспешил перевести разговор, и, обратившись к Лизи, сказал:

– Давно мечтал с вами познакомиться, мисс Зарин.

От неожиданности та вздрогнула:

– Я не понимаю…

Она не успела договорить. Появились первые каталки с усопшими, и ее спутница, громко всхлипнув, устремилась к одной из них. Лизи поспешила следом.

Я не знал, что мне делать. С одной стороны, я представился знакомым покойного, а с другой, мне абсолютно не хотелось ломать комедию скорби. На мое счастье, сотрудники «Дома Забвения» не дали растянуть процедуру прощания, и каталки очень быстро увезли в крематорий.

Поддерживая под руку жену Фрэнка, Лизи повела ее к выходу. Я не мог отпустить ее просто так. Догнав женщин у самого порога, я обратился к мисс Зарин:

– Простите, но нам обязательно нужно поговорить.

Лизи в недоумении посмотрела на меня:

– Вы же видите, я сейчас не могу. Позвоните мне завтра. Вы знаете мой номер виркома?

– Это не может ждать до завтра, мисс Зарин.

Жена Фрэнка посмотрела на Лизи и тихо произнесла:

– Не беспокойся за меня, девочка, со мной все будет хорошо. Жаль, что твой отец не смог приехать.

Женщина нежно обняла дочь профессора, и та поцеловала ее в щеку. Слабо улыбнувшись, вдова Фрэнка дотронулась до моей руки и после этого покинула «Дом Забвения».

Проводив ее взглядом, Лизи повернулась ко мне. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего:

– Кто вы такой? – вызывающе спросила она.

– Мисс Зарин, – начал я.

– Я не мисс Зарин, – перебила она меня, – и я не понимаю, почему вы уже третий раз обращаетесь ко мне подобным образом.

Я опешил. Ошибиться я не мог. Я был уверен на миллион кредитов, что передо мной стоит дочь профессора.

– Профессор Артур Зарин ваш отец?

– С чего вы это решили? – приподняв одну бровь, спросила Лизи.

– Да или нет?

– Что вы хотите? Я позову охрану!

– Это ваше право, мисс Зарин, но, если вы заметили, я пока вежлив с вами.

Она, отскочив от меня, воскликнула:

– Это называется вежливостью?!