– Ладно, скромные вы мои, будем как на первом курсе, вытягивать из вас слова. Миша, а давай ка ты ответишь за всех: что вы все притихли, в чем дело? – Кеплер решил обратиться к одному из своих самых толковых студентов- Михаилу Савину.

Михаил поднялся и исподлобья смотря на профессора как-то неуверенно произнес: «Профессор, вы знаете как мы все Вас уважаем, Вы для нас авторитет. Но Вы за эти годы научили нас, что Ваш авторитет не должен стоять на пути научного знания. Если мы в чем-то сомневаемся, то имеем право спрашивать, проверять и перепроверять. Даже если это утверждаете Вы, мы смело можем не согласиться и привести аргументы».

– Миша, все так, к чему эта прелюдия! Да говори же наконец. Кеплер был заинтригован.

– В общем, дело насчет Вашего выступления вчера. Ну, то шоу с Голаном.

– Ну да, было шоу, иначе не назовешь, я из трех его фокусов два сразу раскусил, а третий пока не знаю, как сделан. Но уверен, что тоже объяснение есть, – подтвердил Голан.

– Профессор, так почему Вы это в эфире не сказали? Все так выглядело, что профессор из МГУ сидит, смотрит как перед ним гнут ложки и лишь разводит руками и говорит, что наука не все знает и не все может объяснить. Вы же сами выкладывали видео в сеть, где фокус с ложками разбирали? Этот фокусник на коне оказался, а все МГУ даже не знаю, где, – Михаил окончательно потупился.

– Миша, ребята, вы чего говорите? Я же все на камеру рассказал, все показал. Ложку согнул прямо в эфире. Голан опешил даже. Вы что, не все смотрели? – удивился Кеплер и даже вскочил с места.

– Профессор, мы вчера эфир смотрели. А сегодня обсудили, еще раз запись посмотрели, она уже на yotube выложена. Профессор, Вы ничего такого не делали… – Миша выглядел обескураженным и густо краснел.

– Миша, ты чего, включай запись, – не выдержал Кеплер.

Михаил принес ноутбук на стол Кеплера и включил. Остальные сгрудились вокруг и молча смотрели.

Когда кончилась запись, Кеплер весь был мокрый от напряжения. Лицо красное, кровь била в висках.

– Сукины дети, – только и мог выдохнуть Кеплер. Он ругался настолько редко, что студенты отшатнулись от него от неожиданности. –Сукины дети, но КАК!

– Профессор? – Миша был обескуражен. Все вокруг притихли.

– Миша, ребята, черт возьми! – взревел Кеплер. – Да тут половина вырезана. А остальное так скомпановано, что после фокуса Голана показывают мое лицо и те фразы, которые вырваны из контекста, которые я говорил в общем на отвлеченные моменты. А то что я рассказывал, как фокус был сделан, то не показано.

Кеплер вскочил, прошел к окну, развернулся, развел руками, подошел к столу и с силой стукнул кулаком. Бледные студенты не шелохнувшись смотрели на него.

– Но ведь мне сказали, что эфир был прямым! Я не понимаю!

– Профессор, подождите, с соседней кафедры позову Аркадия, он как раз там, он там у них лучший о компьютерным технологиям. Я кажется догадываюсь что случилось. – Затараторил Миша и выбежал за дверь.

Кеплер сел на стул, мысли кружились в голове. Такой обман, такой подлог, просто чертова иллюзия. Все же было не так!

В дверь вбежал Михаил и буквально тащил за собой Аркадия- долговязого юношу с красноватым лицом и рыжими вихрами на голове.

– Профессор, я Аркадию рассказал вашу версию, он тоже оказывается посмотрел эфир.

– Конечно, посмотрел, его половина МГУ посмотрела наверно, я кому мог ведь сказал, чтобы смотрели. И вот, – Кеплер развел руками. – Как это может быть, он вперил взгляд в Аркадия.

– Профессор, Вы помните, во сколько точно начался эфир? – начал расспрос Аркадий.

– Ну мне сказали, что программа начнется в 17.00, до этого я сидел в одной студии, потом в другой. Но мы начали, кажется не ровно в 17.00, а раньше… Да, точно, я теперь вспомнил, я еще удивился, на пять минут раньше начали. – стал вспоминать Кеплер.

– Ну тогда, вот моя версия, – начал Аркадий. – Они начали эфир на пять минут ранее. Далее постоянно включалась или реклама, или презентация турне Голана. То есть фактически у монтажеров было время пускать в эфир не все отснятое, а что нужно было. Был как минимум временной лаг в пять минут между тем что вы говорили в студии и тем, что реально выпускали в эфир. Учитывая современные технологии монтажа, и то что все снимается цифровыми студийными камерами, тут же происходит монтаж на мощнейших компьютерах, они показали ту картинку, что им нужна была.

– Но это же подлог, профессор может выступить с опровержением. Он ДОЛЖЕН выступить с опровержением, – Миша тоже стукнул по столу кулаком.

– Так вот почему настоящее время просили не называть в третьем фокусе. А я еще задумался, что за этим стоит, – воскликнул Кеплер, но тут же поник. – Ребята, кажется меня конкретно поймали на крючок.

– Профессор, но все что Вы можете, это просто все рассказать в видеоотчете, мы выложим в сеть. Мы им устроим. –Аркадий с готовностью посмотрел на Кеплера.

– Они все четко продумали. Соглашение…. Я подписал соглашение, что весь эфир- их собственность и вне эфира я не комментирую и не поясняю ничего, – Кеплер встал, от беспомощности и неправильности происходящего у него перехватило дыхание. – Там такие санкции, что мне квартиру будет впору продавать. И то, не хватит наверно.

Все молчали, Кеплер вдруг захотел подойти к окну, воздуха явно не хватало. И ту мощный горячий удар из-под правой лопатки прошел в левую руку. Кеплер захрипел и упал на колени, а потом повалился набок. Было больно. Сильно.

Все бросились к нему, начали расстегивать галстук, кто-то пытался его поднять, кто-то дал воды, кто-то кричал что надо расступиться и дать воздуха.

Все дальнейшее было как в тумане. Профессор помнил только испуганные лица студентов в коридорах, когда его везли на каталке к скорой помощи. Свет померк.

Пришел в себя Кеплер в больничной палате, и удивился, не то слово- на стуле перед ним сидел Яша, весь бледный и умоляюще смотрел на него. Кеплер было открыл рот, но Яша начал первым

– Миленький мой, Саша, я все знаю, знаю. Прости, не думал, что так будет. Они же за шоу не только тебе, и нашему каналу заплатили. И оборудование свое, и камеры притащили свои, все так смонтировали. Саша, я сам, когда запись посмотрел, за сердце схватился, – Яша говорил быстро, боясь что Кеплер перебьет его.

– Как-то ты не сильно схватился за сердце, на койке я лежу, а ты сидишь, – усмехнулся Кеплер. Тебе хоть стыдно? Ты понимаешь, ты не меня опозорил. Ты наш МГУ опозорил: я понимаешь, сижу, передо мной ложки гнут, а я вроде сижу и умиляюсь: ах какое чудо, наука пока это объяснить не может. А ты тоже, хорош, кудахтал там как на ярмарке.

– Саша, я все понимаю. Мне стыдно жутко. Не думай, что я добра не помню. Ты мне в свое время из провинции в Москву притащил, квартиру выбил. Ах, вот как я тебе оплатил…

– Ты понимаешь, я теперь в глаза студентам не знаю, как смотреть. Все время им твержу про свет истины, про научный подход. А тут…– Кеплер отвернулся чтобы скрыть слезы отчаяния. – А тут еще… Что это кстати было? Инфаркт?

– Нет, слава Богу, это приступ стенокардии. Ты здоров как дуб, Саша. Все будет хорошо, – успокаивал его Яша.

– Про дуб это ты точно подметил. Дуб дубом, иначе не скажешь. Пень прямо. Какой я профессор после этого. Ведь студенты подумают, что Голан купил мое молчание. Чтобы я рот поразевал от удивления. Тьфу. –Кеплер заскрежетал зубами.

– Саша, ты подписал соглашение. Я, кстати, тоже. Но я вижу, что они с тобой сделали. Я и до этого события тебе был должен. А теперь… В общем пускай это будет наш секрет, я кажется, знаю, как помочь делу. Вот поправишься и поедем в одно место, – Яша прищурился.

– Яша, если я еще пару часов про это буду думать, меня уже не стенокардия настигнет, а реально- инфаркт. Я прямо сейчас ухожу отсюда, зови врача, – Кеплер стал садиться на кровати.

Яша пулей вылетел в коридор.

Через час они ехали с Яшой в машине.

– Саша, я искупаю свою вину как могу. Но прошу чтобы это осталось между нами. Иначе Голан со своими корпоративными юристами обратно меня в ту глубинку засунет, откуда ты меня в свое время вытащил, – Яша внимательно посмотрел на Кеплера.