– Ох, Яша, да ну их, этих иллюзионистов. Ну там же фокусы. Тебе сколько лет, чтобы тебе кроликов из шляпы вытаскивали, а ты верил. Не очень мне интересно, дел по горло.

– Саша, я же не часто прошу, – начал Яша.

– Вообще то, часто, – парировал Кеплер.

– Ну хорошо, я знаю, деньгами тебя не купишь, но за участие в интервью тебе хорошо заплатят. А кроме того, я уже пообещал продюсерам, что уговорю тебя.

– Да почему именно я то? – изумился такой настойчивости Кеплер.

– Да понимаешь, Голан видел некоторые твои записи по твоим разоблачениям, что ты со своим аспирантом Егором делал, как там его фамилия, забыл.

– Да, я понял о ком ты говоришь, мы с Егором разоблачили много интересных «чудес». Так твой Голан не робкого десятка. Не боится что и его разоблачат?

– Саша, он реально мега крут. Ты не пожалеешь. Приходи пожалуйста.

– Ой, Яша, ты же так просто не отстанешь. Но у меня условие: если это прямо эфир, то пойду. А то оплошает твой маг, сконфузится с фокусами, так сказать, а потом половину всего твои телевизионщики сотрут и только лучшие кадры пустят в записи. Как бывает обычно, да ты знаешь.

– Не переживай, Саша. Эфир прямой. В четверг в 17.00. Перед эфиром еще Голан хочет с тобой поговорить. Он уважает ученых.

– Хорошо, Яша. Но не обессудь, если зовешь, я не буду притворятся что поражен, фокусы они фокусы и есть.

– Все, договорились, до четверга.

Кеплер закончил разговор и посмотрел на студента: «Да, Паша, снова в авантюру какую-то я ввязываюсь. Еще фокусников из Израиля у меня в репертуаре не было».

– Ну, Александр Яковлевич, во славу науки, так сказать, – сказал Паша. – когда все будут показывать, я нашим на курсе скажу, будем смотреть.

– Да уж, посмотрите. В четверг в 17.00. Да только какая тут слава науки. Опять двадцать пять: сколько ни разоблачай, народу хочется чуда, хоть умри. Что поделаешь, – Кеплер махнул рукой.

Время пролетело незаметно и вот Кеплер уже подымается на лифте в студию Московского эха. У входа его встретил Яша, еще более располневший с их последней встречи, бакенбарды задорно топорщились, толстые пальцы мелькали перед лицом, Яша ожесточенно жестикулировал.

– Все готово, эфир в назначенное время. Голан хочет непринужденно поговорить, познакомиться перед эфиром. Ты, это, Саша, помягче с ним, а то я тебя знаю, – Яша потряс руку профессора.

– Ну я не кусаюсь, если что, как есть, так и скажу. Ты меня сам пригласил, я не напрашивался.

Яша проводил профессора в небольшую студийную комнату. Там его ожидал один из ассистентов Голана, он протянул профессору лист бумаги.

– Здравствуйте, профессор. Поскольку шоу Дэвида Голана популярно по всему миру и многие бьются над его загадками, мы просим Вас подписать это соглашение о неразглашении. Также тут указана оплата за Ваше участие в шоу. Оплата неплохая, и мы надеемся на понимание с Вашей стороны.

– А что значит это соглашение? – Кеплер перед прочтением решил уточнить.

– В двух словах, все что происходит во время эфира, является собственностью шоу Дэвида Голана. Вы можете обсуждать с ним во время эфира его демонстрации. Но после эфира, Вы обязуетесь не снимать на эту тему никаких поясняющих материалов, не печатать объяснений ни в блогах, ни в газетах, ни в каких-либо медийных изданиях. Это, если коротко. Цель всего этого- сохранить секреты шоу.

– То есть: высказался только на шоу, и молчи до конца жизни по этому поводу? – усмехнулся Келер.

– Ну, Вы очень точно ухватили суть, – усмехнулся ассистент в ответ. – Самую соль.

– Ого, возмещение морального вреда Дэвиду –просто астрономическое, – воскликнул профессор, читая соглашение.

– Мы уверены, что до этого не дойдет. Просто выучите фразу после шоу «не могу комментировать». И все. Проблем не будет.

Кеплер подписал соглашение даже не из-за денег, хотя они были приличными. Ем было реально интересно. А без подписи соглашения, его бы не допустили.

Ассистент выпорхнул за дверь, а в комнату зашел приятного вида молодой человек, аккуратно одетый, с внимательным цепким взглядом гипнотизера.

– Здравствуйте, профессор, очень рад, я Дэвид. Спасибо, что согласились участвовать, – аккуратно пожал руку Кеплеру Голан.

– Здравствуйте, я пришел, но заинтригован, почему Вы захотели, чтобы именно я был на этом интервью, – Кеплер ответил на рукопожатие.

– О, я смотрел Ваши передачи про всякие разоблачения, мне нравится Ваш подход. И мне стало интересно, что Вы скажете обо мне. – улыбнулся Голан.

Они сели в кресла друг против друга, Яша мельтешил вокруг. Кеплер отметил, что в этой студии тоже велась запись, что показалось ему странным, ведь эфир еще не начался. Он отметил, что одна камера направлена прямо на него.

– Ну, я стою на позициях скепсиса в отношении того, что Вы называете магией, или как там еще. Я все же ученый. А те передачи, что Вы видели просто рассказывали правду, – уточнил Кеплер.

– А вы знаете и разобрались во всем? – уточнил Кеплер.

– Ну почему же, некоторые вещи наука объяснить не может. Но мы сопоставляем факты и уже многое объяснено.

– Ну то есть Вы не утверждаете, что знаете все?

– Конечно, я не знаю все.

– А есть вещи, которые Вы объяснить не можете, хотя пытались их понять.

– Вы знаете, Дэвид, конечно, многое я объяснить не могу. Но это не чудеса, привидения или Лохнесское чудовище. Например, как электрон может быть везде и в тоже время нигде, пребывая в облаке вероятностей.

– И это Вы не понимаете? – уточнил Дэвид. – несмотря на общий прогресс научного знания.

– Нет, этого я не понимаю. Более того, никто пока не понимает.

– Знаете, мне очень волнительно было смотреть ваши рассказы о поддельных чудесах, после вашего путешествия по Китаю. Например, когда вы рассказывали про «чудеса» которые показывают монахи Шаолиня. Я вырос на фильмах про Ушу и мне это больно резануло.

– Ну я просто рассказал, что есть многолетние тренировки и работа над собой, а есть цирковые трюки, которые выдаются нашим туристам за какие-то таинственные энергии. И я не утерпел, снял сюжет. Если Вы помните, я показал там и места, которые буквально недалеко по улице от самого Шаолиня, где продаются эти специально подготовленные металлические пластины, которые легко разбиваются, и доски, которые переморожены и поэтому хрупкие, целый цирковой реквизит. Больше всего меня поразило, что когда я сказал, что все вокруг самого монастыря перестроено, что и внутри много построек перестроено, но туристам это не говорят, а выдают за старые древние тысячелетние строения, то на меня обрушился вал критики!

– Ну да, нам такой обман трудно перенести, трудно и поверить в это, если честно.

– О, ну я вас понимаю, да только момент строительства никто не афишировал, но и не прятал. Туда многие из моих знакомых каждый год ездили. И все на их глазах перестраивалось. Разобрали и собрали что-то в таком же виде, что-то перестроили. Я просто факты говорю, а там уж вам решать.

– Согласен.

– А кроме того, ест уже парочка фондов, которые готовы выплатить как минимум миллион долларов, если кто-то придет и в лабораторных условиях покажет так называемые «чудеса». Но почему-то никто не пришел.

Голан улыбнулся в ответ.

В студию заглянул Яша и позвал готовиться к эфиру.

В самой студии их рассадили напротив друг друга, а Яша сидел посередине. «Как рефери», с усмешкой отметил профессор про себя.

Представив участников Яша начал задавать всякие обычные вопросы Дэвиду: откуда, чем занимается, увлечения, семья. Постепенно разговор стал склоняться в сторону необычных способностей Дэвида.

– Всем нашим зрителям наверняка интересно, как получается делать все эти чудесные вещи, которые вы демонстрируете в разных странах.

– О, это никакая не магия, если Вы про это. Эти способности может развить каждый человек. При желании, конечно. У нас все это заложено природой. Просто у меня с детства к этому способности были, я усилили их. Это все делается силой мысли, – будничным тоном стал рассказывать Голан, как будто объяснял первый закон Ньютона школьникам.