1 глава

Матушка Катерина была знахаркой – ясновидящей. Открывая третий глаз, она обозревала будущее на десять лет вперёд, а геморрой и импотенцию лечила путём наложения рук на больное место. Свой необычный дар она получила, можно сказать, совершенно случайно. Движимая обострённым чувством справедливости, она частенько участвовала в различных демонстрациях и митингах, направленных на борьбу с чем-либо, ущемляющим не важно чьи права. И вот, во время очередного мероприятия, жители окрестных домов, доведённые криками демонстрантов до бешенства, закидали толпу активистов гнилыми овощами и другими предметами, попавшимися под руку. Матушке Катерине, именуемой тогда ещё Екатериной Сергеевной, досталось больше всех: её в качестве мишени выбрала сухонькая старушка, не пожалевшая ради благого дела кочана капусты, который приземлился аккурат в макушку, размахивавшей транспарантом женщине.

Лёжа в центральной больнице с черепно-мозговой травмой, Екатерина Сергеевна узрела Целителя Пантелеймона. Потусторонний визитёр открыл ей глаза на окружающую действительность и указал путь. На этот самый путь, выписавшись из больницы, и встала твёрдо обеими ногами новоиспечённая знахарка. Наконец-то она могла творить добро, не опасаясь за свою жизнь и свободу. Стоило добро недёшево, но для своих действовала гибкая система скидок. В клиентах у матушки Екатерины недостатка не было, так что дела её шли не плохо. Но был один человек, к которому она относилась по-особенному – это Юля, дочь её подруги. С неё Екатерина Сергеевна денег не брала, а помогала просто так, от чистого сердца. По странному стечению обстоятельств эта помощь всегда выходила Юле боком, и потому она категорически отказывалась от магического вмешательства в свою жизнь. Неугомонную же Екатерину Сергеевну это не останавливало, и она, наперекор глупой Юльке, продолжала благотворительную миссию.

2 глава

На дворе стояли чудесные августовские дни. Начало последнего летнего месяца радовало теплом и солнцем. Короткий Юлькин отпуск закончился, и она с грустью смотрела в окно.

– Завтра на работу,– сказала она,– а я даже на озеро ни разу не съездила. Так хотелось искупаться, позагорать…

– Не печалься, дочь,– отозвалась Наталья Владимировна, мама Юли,– может на выходных ещё соберётесь компанией и поедете. Ну, всё ж таки, лето ещё не кончилось. Смотри, как солнце жарит!– и она, щурясь от яркого света, посмотрела на балкон, где на верёвках развевалось свежевыстиранное бельё.– Хорошо, что я стирку сегодня затеяла – бельё быстро высохнет.

Она вздохнула и пошла вешать новую партию наволочек, а Юля вернулась к чтению любовного романа, который вчера приобрела в киоске на остановке.

В книге разворачивались нешуточные страсти: на сердце юной красавицы претендовали сразу трое, и каждый пытался завоевать её расположение и скомпрометировать в её глазах своих соперников. Главная же героиня нечеловечески страдала от необходимости сделать выбор, ведь всех троих она по-своему любила.

« Везёт же кому-то,– подумала Юля.– Сразу трое! А тут ни одного. Ну, никакого, даже завалящего!»

Хотя, немного подумав, решила, что, в общем-то, завалящего ей не очень-то и надо. В этом и крылась причина Юлиного одиночества: кто попало был не нужен, а приличных кандидатов в кавалеры не было.

Все её подруги были уже давно замужем, либо разведены, а у неё не было ни одного серьёзного романа. Так, какие-то мимолётные увлечения, от которых остались лишь неприятные воспоминания. Правда была возможность выйти замуж по расчёту, но для Юли это было недопустимо. Переступить через себя и жить с человеком, пусть хорошим и обеспеченным, но нелюбимым, она не могла.

– Как хочется быть на месте этой Розалины!!!– тяжко вздохнула Юля, мучимая жалостью к себе.

– Что, дочь?– спросила мама, заглядывая в комнату.

– Нет, мам, ничего. Это я так… подумала вслух.

– А-а-а,– мама вернулась на балкон.

« Не быть мне на её месте,– продолжила Юля мысленный разговор с собой.– Я не дочь графа и не так молода. Мне уже двадцать девять. Надо признать, что жизнь моя не сложилась, и ничего мне уже не светит. Не будет ни принца на белом коне, ни сантехника на белой «копейке». Я – старая дева, и пора с этим смириться. Н-да.»

От мрачных мыслей её отвлёк знакомый голос, неожиданно донесшийся с улицы через открытое окно.

– Наташка, открывай дверь! Я такую новость расскажу – закачаешься!

Голос принадлежал Екатерине Сергеевне. Она, одетая в парадно-выходной костюм и туфли, неслась на всех парах через двор к их подъезду. Каблуки на туфлях оказались слишком высокими для бега, поэтому передвигаться пришлось на полусогнутых ногах, то и дело спотыкаясь и ругая на чём свет стоит родные дороги. Добравшись до заветного крыльца, она споткнулась последний раз и припечаталась лбом к железному столбу, подпиравшему козырёк, так, что по всему двору разнёсся металлический гул.

– Кать,– испугалась за подругу Наталья Владимировна,– ты цела? С тобой всё в порядке?-она перегнулась через ограждение балкона и прищурилась, чтобы лучше видеть.

– Да, цела, ёшкин кот. Понасыпали щебня! Все ноги себе переломать можно!– Екатерина Сергеевна стояла, держась одной рукой за столб, а другой потирала шишку на лбу. Придя в себя, она осмотрела туфли со всех сторон,– Надо же, крепкие!– удивилась она вслух, а затем крикнула, уже обращаясь к Наталье Владимировне,– Ну, открывай, открывай! Такое счастье! Такая удача!– с этими словами она скрылась в подъезде.

– Что случилось?– спросила Юля у мамы, когда та зашла в комнату.

– Не знаю, дочь, но мне не по себе. По-моему Катя опять нас хочет втянуть в очередную авантюру.

Надо сказать, что у Екатерины Сергеевны был один незавидный талант – она всегда и везде находила себе неприятности и щедро ими делилась с самыми близкими людьми, втягивая их в сомнительные предприятия. Неудивительно, что Наталью Владимировну насторожило поведение подруги. Тем не менее, не открыть ей было бы невежливо, и она распахнула дверь, впуская лихо в свой дом.

– Привет, привет,– поздоровалась гостья, на ходу скидывая туфли.– А где Юлька?

– В зале. А что?

– Она мне нужна. То, что я скажу, касается её,– Екатерина бесцеремонно оттолкнула подругу в сторону и торопливо протиснулась в зал.

– Привет, тёть Кать!– громко поздоровалась Юля, не желая вылезать из глубины большого мягкого кресла.

– Ну, привет,– отозвалась вечная благодетельница.– Сидишь? Вот так всю жизнь и просидишь!

– Почему это?– обиделась Юля.– Я завтра на работу выхожу.

– На работу,– передразнила её Екатерина Сергеевна.– Сколько тебе там платят? А я тебе подработку нашла!

– Да-а-а?

Перед мысленным взором Юли пронеслись все эпизоды трудоустройства по протекции маминой знакомой. Ни один из них нельзя было назвать удачным. Мало того, так ещё каждый раз Юле приходилось краснеть за свою покровительницу. Решив, что стыда в её жизни уже было предостаточно, она настроилась на решительный отказ, но понимала, что выслушать Екатерину Сергеевну всё же придётся. Она так просто не уйдёт. Юля поудобней устроилась в кресле и обречённо спросила:

– И что это за подработка?

Поняв, что её звёздный час настал, женщина оживилась.

– Вот слушай. У нас в городе есть общество по защите окружающей среды, вроде местного Гринписа. Пока что оно существует неофициально из-за численного недобора этих самых защитников окружающей среды. Так вот у них сейчас акция: каждому вступившему в его ряды до конца августа организаторы заплатят неплохие деньги!– Екатерина Сергеевна подняла вверх указательный палец правой руки и радостно улыбнулась.

– Ну и?– вяло отреагировала Юля, явно не разделяя радости своей знакомой.

– Что «ну и»? Это ещё не всё. За оформление транспарантов и участие в митингах и акциях протеста платят дополнительно!

Перспектива получения лёгких денег окрыляла Екатерину Сергеевну. Женщина прямо светилась изнутри. По всему было видно, что прошлое её не отпускало.