Виктор

Я сидел на кровати в общежитии, и с трудом сдерживал себя, чтобы не закричать в трубку мобильного телефона. Мама как всегда причитала, как же я тут без неё.

– И вообще, возвращайся домой, Виктор. Что ещё за новости такие, я останусь работать в Вузе. Тебе что, дома работы не хватает?

– Мам, послушай, мне предложили должность преподавателя. Я уже согласился. Ищу квартиру, чтобы снимать. Может быть, в будущем куплю тут своё жильё. Буду приезжать к вам в отпуск, – как можно спокойнее ответил я.

– А если я заболею, что тогда? – раздражённо спросила она.

– У тебя есть, кому ухаживать, мам, не преувеличивай. Всё прости, меня к декану вызывают. Я ещё позвоню на этой неделе, – я скинул вызов.

– Что, маман достаёт? – хмыкнул друг, валяющийся на соседней койке.

– Это ещё не достаёт. Всё, тишина. Дай мне сосредоточиться и найти подходящую хату, – пробурчал я.

– Тебе вроде разрешили в общежитии жить, Гном? – удивился друг.

– Серый, как ты себе это представляешь? Преподаватель живёт среди студентов. В преподавательском крыле нет свободной комнаты. Меня попросили пожить здесь немного, пока они для меня одну из комнат не отремонтируют. Там раньше склад был. Нет, надо отдельное жилье искать. Я же подрабатывал, скопил немного. На однокомнатную малогабаритку хватит.

– Ох, как я не подумал, в общагу даже девушку не приведёшь. Знаю, ты расстался с Марго, но это было два месяца назад. Найди себе другую бабу, или яйца не болят? – засмеялся Сергей.

– Серый, хватит меня доставать. Ты, кажется, на свидание собирался? Вот и иди себе на здоровье.

Друг ушёл, а я снова углубился в изучение сайта и невольно вспоминал прошлое.

Мама шесть лет растила меня одна. Отец бросил нас, когда мне был всего год. Потом в её жизни появился дядя Фёдор. Фёдор Петрович был хорошим человеком, заботился обо мне как о родном. Радовался, когда через год мама родила Иришку. Он терпел все мамины выверты и закидоны, но через пять лет его терпение лопнуло. Мне тогда стукнуло двенадцать лет, переходный возраст начался рано. Я уже, как говорится, оперился, а мама считала меня маленьким. Могла спокойно зайти, когда я моюсь, если забыл на щеколду закрыться. Или стучала и говорила: «Сынок, ты так долго моешься. Выходи, не то станет плохо». А потом, вообще до смеха доходило: «Ты там не утонул, маленький?» – причитала мама, даже в мои шестнадцать лет. И это не только из-за того, что я ростом метр с кепкой. Мама всегда так делала. У неё по отношению к семье обострённая гиперопека. Даже Фёдора Петровича она этим достала. Ревновала, заботилась чересчур. Когда в двухтысячном году ей на работе дали большую премию к новому году, она купила три сотовых телефона. Каждый час названивала Фёдору: «Ты где? Что ты там делаешь? Нечего торчать у мужиков в гараже, дуй домой. Ты что не в гараже, а на очередной бабе, Фёдор?» Дома были постоянные скандалы по поводу несуществующих измен. Вот в конечном итоге отчим не выдержал. Потом и я не вынес ежечасных звонков и тотального контроля. Надо мной и без того в классе издевались. Учусь на пятёрки, не хулиганю на уроках. На физкультуре стою замыкающим в ряду мальчиков. Парни одноклассники задирали, пытались даже бить. Обзывали ботаном и пузатой мелочью, хотя я вовсе не толстый. А из-за мамы ржали ещё больше, я же маменькин сынок. Единственное, что я научился хорошо делать, это убегать от своих обидчиков. Физрук стал выдвигать меня на соревнования по берегу и только за мои первые и вторые места, ставил мне пятёрки. Таким образом, пройдя через адово пламя, я окончил школу с золотой медалью. Мама сразу стала выбирать мне институт, в котором я должен учиться. Это обязательно Вуз в моём городе.

– Я сам выберу себе профессию по душе. Ты тут причём? – решительно заявил я.

– Как причём?! Я твоя мать! А ты ещё не уверен в себе, выберешь то, что тебе не подходит! – рявкнула она.

Тогда я окончательно понял, что нужно сваливать из дома. Она не даст мне жить. Я и без того не пользовался популярностью у девушек, несмотря на то, что на лицо был симпатичный, так мама ещё вмешалась. Увидев меня на улице с девушкой, наговорила ей такого, что та меня сразу бросила. Таким образом, я поступил в Вуз за несколько сот километров от нашего города, учиться на юриста. Самым удачным оказалось то, что тут имелась военная кафедра, а значит, армия мне не грозит. Но мама причитала, что я без неё там не справлюсь. Наигранно падала в обморок, а потом вызывала скорую помощь. Я был непреклонен, и уехал учиться так же, как на экзамены. Попросил денег у отца. Купил билеты на ночной поезд и улизнул, пока она спит. С тех пор ненавижу ревнивых людей и тех, которые берут тебя под свой контроль. Моя сестра более покладистая и тихая. Она во всём подчиняется маме. Вот пусть живут и радуются, но без меня.

Август

Всем привет! Мне скоро будет двадцать лет, а родился я в августе. «Причем тут это?» – спросите вы. Да всё просто. Просто мои родители не нашли ничего лучше, как назвать меня Август. Когда я вырос, то возблагодарил всех богов, что не родился в мае, иначе имя Май было бы не избежать. Однажды, кое-кто в классе пытался меня обозвать и обидеть из-за имени. Только меня хрен обидишь. Я всегда был выше сверстников и считал, что кулаки наше всё. В школе айкидо мне привили правило, первым не нападать, не обижать невинных. С уважением относился к данному постулату, но себя обижать не позволял. В восемнадцать загремел в армию, так как сейчас мало учебных заведений с военной кафедрой. Отслужив положенный год, полгода, помогал отцу на заводе, а уже потом начал поступать в Институт. Как итог разругался с родителями в пух и прах. А всё из-за того, что уезжаю учиться далеко. Родители не вели надо мной тотальный контроль. Я не безбашенный мажор. Наоборот, несмотря на то, что вырос в богатой семье, очень рассудительный и строгий. Люблю держать свою жизнь под контролем. Всегда думаю о возможных последствиях поступков, а потом решаю надо оно мне или нет. В моей комнате всегда идеальная чистота. Не люблю бардак. Но, несмотря на это, мой отъезд родители восприняли в штыки.

– Что тебе тут не хватает. У нас тоже хороший университет есть. Я тебе машину на выпускной купил. Обещал квартиру на свадьбу подарить. А ты уезжаешь за тридевять земель, – возмущался отец.

Мне же было просто невыносимо в нашем маленьком городке, где владелец единственного завода мой отец. Тут на одной улице чихнул, а на другой услышали. Я не хочу, чтобы про нашу семью поползли слухи. Дело в том, что я гей. Помнится, когда нам с другом было по семнадцать лет, мы гуляли по улице. Егор восхищался проходящими мимо девушками. «Август, смотри какая у девчонки попка! Жаль, что она идёт с парнем!» – восклицал он. Я же смотрел только на задницу парня и подтверждал: «Да, попка что надо». В восемнадцать я умудрился по пьяни признаться Егору в своей ориентации. Тот засмеялся и сказал: «Да мне по барабану, кто ты, чувак. Только ко мне не приставай, дружище. Натуральнее меня ещё свет не видывал». Потом мы с Егором загремели в армию. Я не хотел, чтобы меня отмазывали. Попросил только отца, чтобы мы попали в одну часть. Вот теперь едем учиться в один Вуз. Родители друга тоже не бедные. Через риэлтора они сняли ему однокомнатную квартиру. Мой папа как всегда решил выпендриться. Он купил мне однокомнатную квартиру в том же доме.

Егор заявил мне: «Несмотря на то, что мы друзья, не желаю смотреть, как ты будешь водить в квартиру парней для секса. Да и сам я намерен оторваться по полной, поэтому хочу жить раздельно». Я был не против, в конце концов, наша дружба была всё ещё крепкой.

И вот итог. Мы через две недели, загрузив мою тачку вещами, уезжаем учиться. Вперёд в новую жизнь. К любви, которой я ещё не познал. Я, конечно, уже не девственник, в армии в увольнительные ходил, но по-настоящему ещё не влюблялся. Надеюсь, это событие скоро произойдёт.