Глава 1 Ранение

Время и место смерти неважны.

Ко всем безжалостная и беспощадная она.

70 лет спустя

6357 год

Одиннадцатый день Страдника

Я осторожно выглянула из-за куста. Убедившись, что меня никто не видит, приподнялась повыше. Перед моим взором раскинулся небольшой военный лагерь. Вот уже два дня наблюдала за ним, поэтому кое-что уже успела подметить. Через пять метров стояли дозорные. Их сменяли каждый час. Кроме этих караульных семь отрядов патрулировали местность вокруг лагеря, но по какой схеме они двигались, мне так и не удалось понять. Почти все эти два дня я действовала осторожно, чтобы не попасться, приближалась к лагерю лишь на некоторое время, запутывала следы.

Солдаты нетерпеливо переминались и все чаще оглядывались в надежде, что совсем скоро их сменят. Они устали, потеряли бдительность, значит, лучшего времени для того, чтобы пробраться в стан врага мне не найти.

Лагерь был хитро разбит: от леса его отделяла поляна, раскинувшаяся на сто метров. Ах да, надо учесть сторожевые вышки, где находились лучники, стрелявшие на расстояние ста сорока метров — при условии, что с ними нет магов, стихийников и других владеющих силой, которые могли улучшить дальность и меткость стрельбы. Охраны много, значит, владеющих силой немало. Действовать следовало осмотрительно.

Мне нужно было пробраться в этот лагерь. Всего три недели назад, когда я проходила недалеко от этого места, здесь не было никаких следов солдат или магов. Теперь же здесь стоял лагерь. В мою задачу входило узнать, что это за лагерь и с какой целью его возвели. Вот поэтому-то я должна попасть в него и, по возможности, найти палатку командира, чтобы порыться в его документах.

Я спряталась в ста пятидесяти метрах от главного входа в лагерь. Мое внимание привлек хорошо вооруженный конный отряд. Окинув его взглядом, видящим силу, насчитала восемь сильных магов, определив их по окружающему темно-синему свечению. Один из них был связан и перекинут через седло. Пленник. Я достала из своей вещь-сумки подзорную трубу и внимательнее рассмотрела отряд.

Он состоял из пятнадцати человек: семь магов и восемь воинов. На всех них была броня, соответствующая их положению. На магах были надеты темно-синие балахоны, а под ними виднелись зачарованные доспехи. На воинах — такие же доспехи темно-синего цвета. Это означало только одно: данный отряд охотиться на магов. И этот пленник — их добыча, а мне нужно узнать о планах противника, поэтому я остановила свой взгляд на пленном маге. На рукаве его левой руки была нашивка в виде черепа, надетого на меч. Смертник.

Разве такое возможно: маг — смертник? Я слышала, что где-то на севере был один такой, но он слишком стар, чтобы участвовать в подобных операциях и, более того, этот старик — слабый маг, а от этого мужчины исходила огромная мощь — вокруг него было самое яркое и интенсивное свечение. Снова посмотрела в трубу и пристальнее оглядела пленника. Он повернул голову, и я увидела на его левой щеке татуировку: она была такой же, как и рисунок на нашивке.

Я провела ладонью по своей татуировке, изображавшей то же самое, на левой щеке. Подделать подобное невозможно. Добровольно поставить себе такое клеймо никто не согласился бы. Даже ради забавы. Разве что… приговоренные к смертной казне. У них есть только два пути — смерть или жизнь с позорной меткой, которая низвергнет тебя в беспросветную бездну, где будешь влачить жалкое существование.

Смертник — не человек и не зверь. Он — мясо, которое бросали туда, куда угодно хозяину. Мы всегда шли первыми: расчищали дорогу регулярным войскам от ловушек, простых и магических. Более талантливые и везучие из нас разведывали о планах противника или следили за его передвижениями. Потом докладывали об этом своим Надзирателям, получавшим награды за наши успехи.

Почти одна треть смертников умирала в первый же год, оставшиеся погибали в течение десяти лет. Лишь немногие становились старожилами, прожив лагере около двадцати лет. Их были единицы, и то, благодаря крови предков-долгожителей, они могли прожить дольше всех. Но и им не всегда везло так, как мне.

Если ты возвращался с «прогулки», то ты — везунчик. Все смертники жили одним днем. Никто не знал, что с ними случится в следующей «прогулке», поэтому в лагерях смертников всегда царили пьянки, драки, разврат и ужас в сердцах. Отметники старались урвать еще один глоток мнимой свободы у жизни. И над всем этим довлело презрение людей всех сословий. Даже нищий, живший под мостом и питавшийся объедками с помойки, и тот нас проклинал и обходил стороной.

Подобное отношение к смертникам неудивительно. Ведь смертники — это убийцы, воры, маньяки, проститутки. И чтобы удержать все это сборище негодяев и мерзавцев нас клеймили. Знак в виде черепа, надетого на меч, ставился на левую щеку. У метки были свои свойства. Она привязывалась ко всеми жизненно-важным органам и функциям тела смертника.

С помощью этой татуировки Надзиратели контролировали смертников: они знали местонахождение всех отступников, отслеживая их на зачарованной карте. Если смертник не подчинялся приказам, то Надзиратель отдавал приказ и преступнику причинялась физическая боль через это клеймо. Настоящая боль наступала позже. Через несколько часов тело охватывали судороги и не отпускали около двух дней, а может и дольше. Зависело от того, как долго Надзиратель пытал смертника. Если же тебя поймали в плен, это отображалось на карте, то отдавался приказ, и клеймо уничтожало отменика. Метка запускала механизм саморазрушения — тело преступника взрывалось. Ужасающее зрелище.

Мое внимание привлек пленный маг, и я снова посмотрела в подзорную трубу. Пленник пошевелился, а затем резко поднял голову и посмотрел точно на меня. Словно знал, где меня искать. Я замерла, затаив даже дыхание, но взгляда не отводила. Да, я испугалась, но не его взгляда, а того, что этим взглядом он мог меня выдать. Но маг лишь едва заметно кивнул мне и разорвал свои путы, бросился в лес, в противоположную от меня сторону, а за ним и весь отряд. Одно мгновение я была удивлена его поведением, однако шум, поднявшийся в лагере, отвлек меня от раздумий и вернул к выполнению главной задачи, поэтому быстро переключила свое внимание на лагерь и его охрану.

Все дозорные вблизи меня и солдаты, выбежавшие из лагеря по приказу, бросились на помощь вооруженному отряду. Лучники с ближайших двух вышек направились к дальним вышкам, находившиеся ближе к их цели. По сути, проход для меня был открыт. Лучшего момента не найти.

Дождавшись, когда последний лучник скроется из виду, я, пригнувшись ниже к земле, почти гуськом, побежала к лагерю. Хорошо, что трава была выше колена. Меня в ней почти не было видно. Сердце бешено билось в груди. Ощущение опасности достигло своего предела, когда я оказалась почти у самого лагеря. Тогда поднявшись во весь рост, прошмыгнула под спасительную тень вышки.

Мне были на руку сумерки. В этой местности всегда темнело очень быстро. Но задерживаться рядом с вышкой глупо, поэтому я оглядела близлежащие палатки. Судя потому, что в них нет света, там никого не было, потому что солдаты убежали на помощь отряду. Да и заходить в них мне не было никакого смысла: мне нужна палатка командира.

Снова пригнувшись, я бесшумно подошла к углу левой палатки, возле которого стояла большая бочка. Только хотела было обойти ее, как услышала беззаботно болтавшие мужские голоса, приближавшиеся слева. Чуть не подскочив от испуга, спряталась за бочкой, сжавшись в комочек, чтобы меня не заметили. Отбрасываемая бочкой тень полностью меня укрыла. За спиной у меня находилась пустая палатка, и я надеялась, что там, в самом деле, никого нет.

Солдат кто-то окликнул, и они остановились рядом с бочкой. К ним подошел позвавший их, по-видимому, командир и сделал им выговор — это стало ясно по интонации говорившего. Они отдали честь офицеру, на что указал характерный стук каблуков. По движению их теней я поняла, что они направляются в мою сторону. Глубоко вдохнула. Затаила дыхание, и прищурила глаза, чтобы те не блестели в темноте. Замерла, надеясь, что меня не заметят. Если солдаты направлялись в палатку, то я пропала.