- Я подойду - сказал Гончаров не оборачиваясь и направился в сторону леса.

   Агласис остался сидеть, наблюдая за товарищем. С усиленно бьющимся сердцем Гончаров подходил все ближе к алкоголику. Его руки дрожали, дыхание участилось. Он подходил все ближе и ближе к лежащему, с каждым шагом все пристальнее вглядываясь ему в лицо. Наконец подойдя вплотную, Андрей встал на колени и склонился к пьяному.

  - Отец - дрожащим голосом позвал он.

  Алкаш не отреагировал, он лежал с полузакрытыми глазами и заплетающимся языком продолжал петь. Андрей схватил его за грудки и потряс.

  - Отец - уже громче выкрикнул он - ты узнаешь меня?

  Пьяный грязно выругался.

  - Отец - кричал Гончаров - посмотри на меня.

  Пьяница что то бормотал.

  - Узнай меня - чуть не плача выкрикнул Андрей.

  -Колюнь, ты чтоль? - спросил лежащий.

  - Какой еще Колюня. Я сын твой, Андрей.

  - Все нормально.

  -Ничего не нормально. Открой глаза.

  - Все нормально - повторил алкаш.

   - Открой глаза и посмотри на меня.

   Пьяница открыл веки и тупо уставился на Андрея.

  - Ты кто? - спросил он.

  - Я сын твой, Андрей.

  - Что то не припомню. Мы вчера с тобой пили чтоль?

  И тут Гончаров вспомнил разговор с Агласисом, о том, что ушедшие в мир иной не помнят прошлой жизни.

  - Вспомни меня - взмолился Андрей - ну пожалуйста, вспомни. Неужели ты совсем, совсем меня не узнаешь. Вглядись в меня, ты не можешь меня не помнить ведь я же твой сын, сын твой.

  Лежащий привстал, опиравшись на руки. Гончаров держал отца за плечи и мокрыми от слез глазами смотрел ему в лицо. Пьяница тоже смотрел на Андрея, и вдруг в его глазах мелькнула осознанность. Он долго и пристально разглядывал незнакомца

  - Я видел тебя - наконец произнес отец - я видел тебя во сне. Но только ты был меньше. Мне снилось, как будто ты сидел у меня на коленке, и я качал тебя. И мы с тобой пели песенку, песенку про птичку.

  - Про скворца - сквозь слезы произнес Андрей.

  - Наверно. Я не помню. Я только помню, что песенка тебе и мне нравилась, но я не помню ни слов, ни мелодии.

  И тогда подавляя слезы Андрей запел.

  -День добрый, день добрый, день добрый, день добрый, лесааа и поля.

  - День добрый, день добрый, я рад, что вернулся в родныыые края.

  -День добрый, день добрый, увидеть вас вновь я всем сееердцем хотел.

  - И вот прилетел, прилетел, прилетел, прилетел, прилетел.

  Отец широко улыбнулся.

  - Да, да, именно эту - обрадовался он - а потом я щекотал тебя за живот и мы вместе смеялись.

  Гончаров улыбнулся в ответ.

  - А что тебе еще снилось? - спросил он.

  - Не помню. Я смутно помню свои сны. Но часто вижу тебя в своих снах, то совсем маленького, то побольше. Но тот сон, когда мы пели про скворца, запомнился мне ярче и лучше.

   Отец и сын улыбались друг другу.

  - Ну как тебе тут живется? - спросил Андрей.

  - А что, нормально живется. Пью, сплю, похмеляюсь. А чем еще здесь можно заниматься? Вот уже голова начинает болеть, скоро пойду, добавлю.

  - И неужели так изо дня в день.

  - Я другой жизни не помню. Мне кажется я здесь вечно.

  - Четыре года.

  - А кажется так давно.

  -Есть ли у тебя здесь друзья, товарищи.

  - Ну, иногда пью с кем ни будь. А в основном одинок.

  - А мою маму помнишь - спросил Андрей.

  - А кто это?

  - Ясно.

  - Я даже не помню с кем пью. Один день настолько похож на другой, что ничего не остается в памяти, все однообразно. Подошел к морю, напился и вырубился. Так было всегда.

  - Нет не всегда - Гончаров тряхнул отца за плечи - у тебя была семья, жена, сын, родные и близкие. Была работа, машина, рыбалка, лодка, палатка, природа...

  - Ты о чем? - перебил отец.

  - Ты водил меня в школу, делал со мной уроки, брал нас с мамой на рыбалку, учил меня ловить рыбу, брал с собой за грибами...

  - Не помню.

  - Мы с семьей варили уху, делали шашлык...

  - Не помню.

   Кто то тронул Андрея за плечо. Позади стоял Агласис.