Были найдены и прочтены и полуистлевшие свитки папируса, повествовавшие о гибели Атлантиды. Но было уже поздно.

В дыму и пламени рождались новые горные цепи, вспучивая свои хребты на спокойных равнинах; проснулись, грозно зарокотав, молчавшие тысячелетия вулканы. Вспарывая землю, вырывались языки внутреннего огня, клубящиеся облака пепла затянули небо, подобно грозовым тучам.

Толчки земли становились все сильнее и разрушительнее.

Весь материк, словно глиняный черепок, покрылся глубокими трещинами; подземный огонь и ядовитые газы, вырывавшиеся через них, сжигали и душили людей. Гремели вулканы.

Огромные части суши, откалываясь от материка, тонули, как утлые корабли, в разбушевавшемся океане. Наступил конец света.

Десять дней и десять ночей взлетали яйцевидные аппараты над столицей, рассекая клубящиеся над городом тучи песка и пепла. Обезумевшие толпы ломились в ворота храмов, ища спасения, которого не было. Улицы были покрыты трупами, меж которых бродили пьяные и сумасшедшие. Тусклое, словно тухнущий уголь, солнце, едва пробивавшееся сквозь черную завесу, сумеречным светом озаряло горящие развалины, ужасные картины грабежей, насилий и убийств агонию великой цивилизации.

Глубокой ночью истерзанные остатки материка расколол надвое жестокий подземный удар. Волны океана вздыбились гигантской стеной и ринулись в распоротое чрево. Неописуемой силы взрыв потряс Землю, полночь озарилась дневным светом, в разные стороны понеслись свирепые волны, крушащие все на своем пути. И страны Земзе не стало... - Аэлита замолчала.

Молчал и Лось, потрясенный открывшейся перед ним бездной тайн и ужасов прошедших времен, роковым сплетением всех загадок истории. Постепенно из непостижимой памяти двух миров выплыло нечто волнующе-знакомое и одновременно пугающее и чуждое. Это была мудрость тысячелетий, объединявшая в одно целое и объяснявшая сразу все: загадки египетских пирамид, тайны учения йогов, предания народов, повествующие о потопах и летающих колесницах, статуи острова Пасхи, вечно смотрящие в небо, необъяснимое совпадение знаков письма этого острова, квадратных печатей, найденных а древнейших городах Индии, странное сходство с ними древнекитайских иероглифов, птичьих знаков индейского племени куна, орнаментов Суматры и Полинезии. Лось припомнил открытые недавно громадные каменные глыбы, расставленные неизвестно кем и зачем по берегам Западной Европы. Вспомнились ему и таинственные каменные лабиринты, разбросанные по всему побережью от Белого моря до Британских островов, и многое другое.

Прошло время. Наконец Лось очнулся от дум и взглянул на Аэлиту: сложив на коленях руки, она отрешенно смотрела в огонь. Лось порывисто обнял ее худые плечи и во второй раз за вечер прошептал нежное и непонятное слово "милая".

Тогда Аэлита вынула из-под плаща маленькую уллу и, сидя, опираясь локтями в поднятое колено, тронула струны. Они нежно, как пчелы, зазвенели. Аэлита подняла голову к проступающим во тьме ночи звездам и запела негромким, низким, печальным голосом:

Собери сухие травы, помет животных и обломки ветвей,

Сложи их прилежно,

Ударь камнем о камень, - женщина, водительница двух душ.

Высеки искру, и запылает костер.

Сядь у огня, протяни руку к пламени.

Муж твой сидит по другую сторону пляшущих языков.

Сквозь струи уходящего к звездам дыма

Глаза мужчины глядят в темноту твоего чрева, в дно души.

Его глаза ярче звезд, горячее огня, смелее фосфорических глаз.

Знай, - потухшим углем станет солнце, укатятся

Звезды с неба, погаснет злой Талцетл над миром,

Но ты, женщина, сидишь у огня бессмертия, протянув к нему руки.

И слушаешь голоса ждущих пробуждения к жизни,

Голоса во тьме твоего чрева.

Костер догорел. Опустив уллу на колени, Аэлита глядела на угли - они озаряли красноватым жаром ее лицо.

- По древнему обычаю, - сказала она сурово, - женщина, спевшая мужчине песню уллы, становится его женой.