– Вы голодны? Я – да. – Костяшки ее пальцев побелели, так крепко она сжимала меню. – Здесь неплохо готовят лосося, а еще стейки. Мой папа любит баранину… – Она взглянула на него, и даже в тусклом свете Майкл заметил, как густо покраснели ее щеки. – Лучше не надо баранину.

Не в силах удержаться, он спросил:

– Почему нет?

– Мне кажется, у нее привкус шерсти, и если вы… когда мы… – Она подняла взгляд к потолку и сделала глубокий вдох. – Я не смогу думать ни о чем, кроме овец, баранов и шерсти.

– Понял, – с улыбкой ответил Майкл.

Когда она уставилась на его губы с таким видом, будто забыла, что хотела сказать, улыбка Майкла стала еще шире. Женщины выбирали его, потому что им нравилась его внешность. Однако мало кто так на него реагировал. Это было забавно, но льстило ему.

– Есть ли у вас пожелания по поводу того, что мне лучше не есть и не пить? – спросила она.

– Нет, я весьма неприхотлив. – Он старался, чтобы его голос звучал непринужденно, несмотря на то, что грудь что-то сдавливало. Должно быть, изжога. От обычного проявления внимания с ним бы такого не произошло.

Когда официантка приняла заказ и отошла, Стелла сделала глоток воды и кончиками изящных пальцев принялась выводить на запотевшем стекле стакана какие-то геометрические фигуры. Заметив, что Майкл смотрит на нее, она отдернула руку и сунула под бедро, покраснев, словно ее застали за неприличным занятием.

Было в ее поведении некое очарование. Если бы она не заплатила авансом, он бы не поверил, что она действительно этого хочет. С чего бы ей этого хотеть? У нее должен быть парень… или муж. Вопреки голосу разума о таких вещах лучше не знать, – он посмотрел на ее левую руку, лежащую на столе. Кольца нет. Следа от него тоже.

– У меня есть для вас предложение, – сказала она вдруг, пронзив его неожиданно прямолинейным взглядом. – Мне потребуются своего рода гарантии… на следующие несколько месяцев, я полагаю. Я бы… предпочла… в течение этого времени иметь к вам единоличный доступ. Если это возможно.

– Что вы задумали?

– Прошу вас, ответьте, возможно ли это.

– Я работаю только по пятницам. – Это не обсуждалось. Работать в эскорте раз в неделю уже было достаточно плохо. Если бы ему пришлось делать это чаще, он бы совсем с катушек слетел. А этого он не мог себе позволить. Слишком много людей зависело от него.

Но он никогда прежде не назначал повторных встреч с одной и той же клиенткой. У женщин легко возникала привязанность к нему, а этого он не выносил. Но прежде чем отклонить просьбу Стеллы, он хотел послушать, что она предложит.

– Значит, в течение следующих нескольких месяцев вы свободны? – спросила она.

– Зависит от того, что вы предлагаете.

Девушка подтолкнула очки вверх и расправила плечи.

– У меня ужасно выходит делать… то, чем вы занимаетесь. Но я хочу улучшить свои навыки. И я думаю, что справилась бы, если бы кто-то меня научил. Мне бы хотелось, чтобы это были вы.

Волна за волной, Майкла захлестывало понимание абсурдности ситуации. Она считает себя неумехой. В сексе. И хочет уроков, чтобы научиться. Хочет, чтобы он стал ее наставником.

Как, черт возьми, можно обучить сексу?

– Думаю, нам стоит сперва попробовать, прежде чем о чем-то договариваться, – сказал Майкл, уклоняясь от прямого ответа. Быть не может, чтобы она не умела заниматься сексом, к тому же, она уже заплатила. Как минимум, он должен отработать хотя бы эту ночь.

Нахмурившись, она кивнула:

– Вы совершенно правы. Нам следует задать исходные параметры.

Его губы снова растянулись в улыбке.

– Стелла, вы занимаетесь наукой?

– О нет. Я экономист. Специалист по эконометрике, если быть точнее.

В глазах Майкла это прочно ставило ее в ряды умников, и сзади по его шее пробежали странные мурашки. Будь он проклят, если не испытывал влечения к смышленым девушкам. Неспроста фантазия «Горяченькое для учительницы» была его любимой.

– Я даже не знаю, что это.

– Я моделирую экономические системы при помощи статистики и анализа. Вы ведь помните – после того, как купите что-то онлайн, вам начинают присылать рекомендации на электронную почту? Я помогаю клиентам составлять эти рекомендации. Это очень увлекательная область, и сейчас она стремительно развивается. – Говоря это, она наклонилась к нему, а глаза ее восторженно засияли. Губы слегка изогнулись, словно она рассказывала чей-то секрет. О математических штуках. – Материал, с которым мне приходится работать сейчас, совершенно отличается от того, что я преподавала в магистратуре.

Странное ощущение внутри Майкла усилилось. За время их беседы она словно стала еще симпатичнее. Карие глаза с густыми ресницами, пухлые губы, изящный подбородок, тонкая шея. В голове у Майкла замелькали яркие картинки, как он расстегивает пуговицы на ее рубашке.

Но, против обыкновения, на этот раз ему не хотелось торопиться. Не хотелось побыстрее трахнуть ее, чтобы отвязаться, уйти домой. Эта девушка была другой. Эта искра в ее глазах. Майклу хотелось сделать все медленно, чтобы узнать, сможет ли он заставить ее глаза засиять от иного возбуждения. Член Майкла натянул ширинку джинсов, заставив его вернуться к реальности.

Кожа стала горячей и чувствительной, а сердце застучало сильнее от нетерпения. Никогда прежде он не был так возбужден. А ведь он даже не воображает никого другого на ее месте. Он напомнил себе, что это всего лишь работа. Личные желания и нужды не играют здесь никакой роли. Это такое же задание, как и предыдущие, и когда все закончится, он приступит к следующему.

Он сделал глубокий вдох и сказал первое, что пришло на ум:

– В старшей школе вы учились в математическом классе?

Она засмеялась, глядя в стакан с водой:

– Нет.

– Состояли в научном клубе? А может, в шахматном?

– Нет и нет. – В ее грустной улыбке мелькнуло что-то неуловимое, что заставило Майкла задуматься, какими были ее школьные годы. Она снова посмотрела на него и сказала:

– Дайте угадаю: футбольный полузащитник.

– Не-а. Мой папаша был твердо убежден, что любой спорт – это для тупых.

Она слегка нахмурила брови, и между ними появилась едва заметная морщинка.

– Мне трудно в это поверить. Вы выглядите весьма… спортивно.

– Он одобрял только практические занятия. Вроде самообороны. – Майкл терпеть не мог хоть в чем-то соглашаться с отцом, но учитывая, каким был их семейный бизнес, в котором он принимал участие, эти навыки весьма пригодились, когда придурки-дети стали его дразнить.

Ее лицо озарила любопытная улыбка.

– И чем вы занимаетесь? ММА? Кунг-фу? Джит Кун-До?

– Я учился всему понемногу. Почему мне кажется, будто вы знаете, о чем говорите?

Она снова опустила взгляд в стакан с водой:

– Мне нравятся фильмы о боевых искусствах и все такое.

На Майкла снизошло озарение, и он застонал:

– Только не говорите… вы что, фанатка корейских сериалов?

Она склонила голову, а на губах мелькнула улыбка:

– Да.

– Я не похож на Дэниэла Хенни.

– Нет, вы симпатичнее.

Он положил ладони на край стола, чувствуя, как лицо наливается жаром. Черт, он покраснел. Какой из него к черту работник эскорта, если он краснеет? У его сестер все стены в спальнях были увешаны постерами с Хенни, они даже изобрели шкалу мужской привлекательности от одного до Хенни. И сошлись во мнении, что Майкл тянет на твердую восьмерку. Ему было плевать на эти цифры, но, если эта девушка оценила его на одиннадцать из десяти, это что-то да значило.

Официантка принесла ужин, избавив Майкла от необходимости отвечать на комплимент. Стелла заказала лосося, и он тоже. Он бы ни за что не стал есть баранину. «Шерсть», – мысленно усмехнулся он.

Рыба оказалась вкусной, и он съел все. Он подозревал, что здесь все вкусно. «Клемент» был одним из самых эксклюзивных отелей Пало-Альто, номера здесь стоили больше тысячи долларов за ночь. Видимо, специалисты по эконометрике деньги лопатой гребут.