– До такого бы никто из нас не додумался! – качали головами тролли. – Молодчина, наш Вилле, не смотри, что маленький.

А Булсери-Бул меж тем сообразил, кто сыграл с ним злую шутку. Он осмотрел валун и узнал его, так как видел камень на вершине горы Друла.

– Ну, ты за это поплатишься, старикашка! – заорал он вне себя от ярости и оглянулся в поисках подходящего камня, побольше, чем у Друла. Он со всей силы швырнул его и проследил со злобной радостью, как тот угодил точнёхонько в Горбатую гору, отколов почти половину.

Сам Друл не пострадал лишь чудом, но остался сидеть посреди своего разорённого жилища, не в силах выбраться наружу. Он ужасно замёрз, ведь холодные горные ветры пустились играть в прятки среди тысяч щелей и дыр, образовавшихся после обвала. Друлсери-Друла так продуло, что у него разболелись зубы, и он взвыл от боли, как одиннадцать сотен волков. Все тролли – и те, что жили по соседству, и из дальних краёв, – бросились ему на выручку. Однако не смогли вытянуть из него ни словечка: страдалец лишь кричал и стонал, скакал и дрыгал ногами. Сколько тролли ни просили его утихомириться – всё напрасно, так что ночь напролёт никто на пятнадцать миль вокруг не мог сомкнуть глаз.

А под утро пришёл на Горбатую гору Вилле-Пастух, чтобы отогнать коз Друла на пастбище. Увидал он, какая беда приключилась со старым троллем, взял ножницы и быстренько состриг шерсть со всего стада. Перво-наперво обмотал он тёплой мягкой шерстью голову Друла – боль сразу утихла, и тролль успокоился. Затем пастух законопатил шерстью все щели и дыры в каменных стенах, так что ветры не могли больше разгуливать в горных пещерах, как им вздумается, и им пришлось играть в свои игры снаружи. А уладив всё, Вилле заиграл весёлую мелодию на своей дудочке и повёл стадо на пастбище. Козы почувствовали облегчение – им не надо было больше таскать тяжёлые шубы – и на радостях скакали до небес.

– Друл бы до такого никогда не додумался! – сказали тролли. – Да и мы тоже. А вот Вилле-Пастух знает, как справиться с любой бедой.

Не успели тролли успокоиться, как приключилась новая напасть! Раздался страшный вопль, и в тот же миг тролли увидали, как на юге поднялось огромное облако дыма. На этот раз отличился Трампе-Рампе. Он как обычно бродил по окрестностям и увидал Клампе-Лампе, который тащил бревно для своего очага, где горел тысячелетний огонь. Тут Трампе-Рампе припомнил злоключения в избе старой троллихи и взъярился не на шутку. Теперь-то он проучит соперника! Ему было известно, что Клампе-Лампе мог жить припеваючи, пока в очаге у него горел огонь. Так вот он его возьмёт и потушит! Сказано – сделано. Набрал Трампе-Рампе в лёгкие побольше воздуха и дунул что есть силы. Да просчитался: огонь разгорелся ещё пуще. Тогда он дунул ещё раз во всю мочь, так что искры из костра разлетелись во все стороны и подожгли лес. Пламя бежало от дерева к дереву. Вот-вот доберётся до тролличьих владений и выжжет всё вокруг! Тролли метались в испуге, а Клампе-Лампе совсем потерял разум от ярости и страха.

И снова на выручку пришёл маленький Вилле-Пастух. Он пас своё стадо неподалёку, заметил дым, поспешил на подмогу. Увидев, в чём дело, он вихрем помчался назад, впряг лучших коней в огромный плуг и пропахал борозду вокруг горящего леса – такую широкую, что огонь не мог через неё перекинуться. И пожар вскоре потух сам по себе. Угроза для остального леса миновала.

Все тролли – большие и маленькие, – гномы и эльфы пришли пожать пастуху руку.

– Молодец! – хвалили они его наперебой. – До такого никто бы не додумался!

А Вилле-Пастух похлопал своих взмыленных коней, весело протрубил в берестяной рожок и отправился к своему стаду.

А Вилле-Пастух похлопал своих взмыленных коней, весело протрубил в берестяной рожок и отправился к своему стаду.

Клампе-Лампе прознал, что пожар – дело рук Трампе-Рампе. Кто-то видел, как тот улепётывал из леса. И задумал он отомстить. Ему известно было, что Трампе-Рампе проще всего повстречать на Высокой горе. Он отправился туда и столкнулся с обидчиком нос к носу. Тролли мигом схватились и давай мутузить друг друга. Ну и шум тут поднялся! Земля ходуном ходила, а Высокая гора сотрясалась от вершины до основания. Тролли повыскакивали из своих пещер, решив, что началось землетрясение. Слава богу, нет! Однако устоит ли Высокая гора, было неизвестно. Два тролля сцепились, словно дикие волки, и шипели, как бешеные драконы. Они катались по земле так, что в стороны летели огромные камни и вековые деревья. Никто не мог взять в толк, что на них нашло, почему они кличут на себя напасти, одна хуже другой. Незавидные это были времена. И как на грех не было короля, который бы положил конец этим распрям.

Многие пытались разнять дерущихся, но тщетно. А уж старик-тролль со старухой-троллихой, что жили в пещере в Высокой горе, такого страху натерпелись! Они были привычны к шуму и грохоту – горные ветры частенько вступали в противоборство над их домом, – но подобного ещё не видывали. Старик молил, чтобы драчуны пощадили его гору, но те так распалились, что ничего не слышали и не видели. Они дрались день и другой – без передышки. Ни один не мог взять верх, и ни один не желал сдаваться. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта драка, но тут появился наш приятель, Вилле-Пастух. Он-то нашёл способ их утихомирить!

Вилле поспешил к Белобородому деду со Снежной горы и нашептал ему что-то на ухо. Старик кивнул, и Вилле вернулся назад с большим мешком под мышкой. Это был самый большой волшебный мешок Белобородого деда, который он открывал лишь раз в сто лет. Там хранились миллионы миллионов снежинок. Вернувшись на Высокую гору, Вилле развязал мешок. Снежинки радостно пустились в бешеный пляс. Они летели прямо в глаза Клампе-Лампе и Трампе-Рампе, которые продолжали колошматить друг друга. Сотни сотен и тысячи тысяч снежинок… Вскоре глаза драчунам залепило снегом. Они совсем ослепли, и пришлось им прекратить драку. В раже тролли не заметили, сколько народу собралось вокруг. А когда выбрались из снежного облака и огляделись, то поджали хвосты. Поняли Клампе-Лампе и Трампе-Рампе, что сами себя осрамили и им нечего больше рассчитывать на уважение троллей. Не сказав ни слова, пустились они наутёк, так что только пятки засверкали.

А старик и старуха с Высокой горы подошли к Вилле-Пастуху и пожали ему руку, благодаря за помощь.

– У тебя, малыш Вилле, – сказали они, – больше ума, чем у любого тролля, хоть весь наш край обыщи с севера на юг и с востока на запад. Ты спас нас от стольких напастей, так что ты, конечно, лучше всех можешь одолеть любую беду.

– Ты можешь одолеть любую беду… – пронеслось в толпе.

А ведь именно это сказала посланцам Угель-Гугель, самая мудрая в подлунном мире! «Скажу лишь, что королём и хозяином Семимильной горы, правителем всех троллей, гномов и эльфов станет тот, кто способен одолеть любую беду», – вот её слова.

Тролли всё точно подсчитали – в самом деле, прошло ровно семь дней с тех пор, как они побывали в избушке Угель-Гугель!

И снова поднялся шум и гомон на Высокой горе. Однако теперь от радости. Маленького Вилле-Пастуха подхватили на руки, и длинная вереница поющих и приплясывающих троллей устремилась к Семимильной горе. Там Вилле торжественно усадили на трон, и тысячи троллей принялись выкрикивать имя нового короля так, что оно разносилось над горами и долинами, над лесами и озёрами.

Так Вилле-Пастух стал повелителем троллей. Он жил долго и счастливо, и все говорили о нём с гордостью: «Наш король может одолеть любую беду».

Длинная вереница поющих и приплясывающих троллей устремилась к Семимильной горе.

Эту сказку я услышал вечером Иванова дня, когда солнце сверкало, как золотая корона, на остром гребне Высокой горы. Водопад Булсери-Була и поныне срывается со склона и омывает валун, который в ярости швырнул когда-то Друлсери-Друл. А река, русло которой вырыли тролли, по-прежнему течёт к морю. И сегодня можно увидеть вмятину на склоне Горбатой горы и огромный камень, который пробил её. И по сей день ни кустика не растёт на пожарище – там, где Клампе-Лампе спалил лес, а на вершине Высокой горы лежит снег, что высыпался из мешка Белобородого деда, и снег этот никогда не тает.