Год назад я ненавидела свою внешность. Год назад я избегала зеркал, отражений и всего, что напоминало мне, что я не могу изменить себя.

Неуверенность — мой старый друг, — убедила меня, что я толстая, а не пышная. Мои демоны стеснялись моего веса и размера джинсов, и всегда были диеты вместо того, чтобы чувствовать себя комфортно в собственной коже. И голоса, которые я впустила в свою жизнь, только раздули пламя ненависти и стыда к себе.

Добравшись до Европы, я избавилась от некоторых изнуряющих эмоций, но эта неуверенность так и не исчезла. Хотя сейчас она стала немного приглушенной.

Может быть, потому, что я была такой же независимой, как и раньше, или потому, что я провела год, путешествуя по Франции, Италии и Испании с их бесконечными бокалами вина и постоянным источником углеводов. Одно я поняла наверняка — так уж я была устроена. Я была толще большинства, телосложение у меня было скорее как у отца, нежели как у мамы. И неважно как сильно я пыталась подчинить своё тело упражнениями, моя задница накапливала углеводы, как будто бы зачахла и умерла бы без них.

И я не собиралась отказываться от углеводов.

Я хочу сказать... это явно было безумное ожидание.

И что с того, что пышная. Раз уж мне приходится угождать только самой себе, и я планировала надолго оставить всё как есть, я решила любить себя такой, как я есть.

Тем не менее, пристальный взгляд Киллиана, стоявшего на другой стороне улицы, заставил меня смутиться. Я отвернулась и пошла прочь от фургона. Я поспешила к своей машине и скрылась из виду. Я всё равно должна его игнорировать. Наблюдая за Киллианом Куинном и сравнивая себя с ним, я лишь доставлю себе неприятности.

Я ненавидела, как он заставлял меня нервничать. Я знала, во что ввязываюсь, когда попросила у Ванна разрешения припарковаться здесь. Я не была его конкурентом. У нас были разные виды кухонь. Не было никаких причин позволять ему понижать мою самооценку.

Не было.

Ни одной.

Ладно, наверное, была сотня причин понизить свою самооценку из-за него. Но не похоже, что я собиралась с ним знакомиться. Когда-либо вообще. Он был богом еды.

Или, по крайней мере, легендой.

По крайней мере, в моём кругу.

Какое там, даже не в моём кругу! В ресторанных кругах. В кругах ресторанной изысканной кухни, в которые я не была включена, потому что заведовала фудтраком. Фудтраком, который ещё даже не открылся. А он управлял пятизвёздочным рестораном мирового класса. Это были две совершенно разные вселенные. Кроме того, я не испытывала никакого интереса к другим шеф-поварам. Встречаться с ними, дружить с ними или, чёрт возьми, даже знакомиться с ними.

Как я уже сказала мы — противоположности.

Мне нужно было начать игнорировать его и монстра тени, которую отбрасывала "Лилу", и пора побеспокоиться о своих собственных делах.

Я кивнула сама себе, мысленно похлопав себя по голове за решимость, и схватила последние оставшиеся тяжёлые ящики с покупками. Я сложила их друг на друга, так что мне оставалось сделать только один последний заход. Я была практически раздавлена тяжестью всего, что несла, и левая рука соскальзывала, потому что я держала ключи, чтобы отпереть дверь.

К тому времени, когда я, пошатываясь, вернулась к фургону, капли пота проступили на лбу, пот тёк и по спине. Творчески выругавшись, я остановилась перед дверью, но не успела её открыть, как заметила, что у фургона стоит сам легенда, прислонившись к серебристой обшивке.

Во рту пересохло, и я чуть всё не выронила.

— Чёрт побери! — прошипела я.

Я не знала, то ли бежать обратно к своей машине, то ли продолжать идти и притвориться, что у меня нет этого фургона, и это не мои ящики, переполненные ингредиентами. Наверное, он не заметит, если я быстро развернусь. Или брошусь на встречную полосу.

Чего он мог хотеть?

"Будь храброй, Вера, — твердила я себе. — Будь уверенной. Ты не бесхребетная. Ты не неуверенная. Ты не слабая".

Я остановилась у двери, не зная, что сказать или сделать. Я должна была быть нормальной и поздороваться или что-то в этом роде, но вместо этого я оказалась под впечатлением от встречи со знаменитостью и до отвращения разнервничалась. Я понимала, что глупо нервничать, потому что он не знал, что я его знаю. Я могла бы совершенно спокойно сыграть прямо сейчас. Притвориться, что он был просто нормальным никем, а я не таяла в куче трепета и зависти.

За исключением того, что я потеряла способность использовать свой рот, как и двигательные функции. Мои руки начали дрожать от тяжести, которую я несла, и я вспотела и задыхалась, потому что Киллиан Куинн находился в менее двух метрах от меня и не сказал ни единого долбаного слова, а я не знала, чего он хочет и...

Я поставила ящики на землю, иначе уронила бы их. Или блеванула в них. Ну, я почти поставила их на землю. Я ухитрилась подставить ногу под один из них.

— Ой! — рефлекторно взвизгнула я.

Я вытащила ногу, но сланец соскользнул и остался торчать под коробкой. Я попыталась небрежно зацепить его носком и вытащить его из-под коробки, но они были слишком тяжёлыми, и он не поддавался.

Паникуя и отказываясь смотреть на Киллиана до тех пор, пока оба сланца не окажутся на положенном им месте, балансируя на одной ноге, я наклонилась и выхватила чёртов сланец. Я нацепила свою лучшую улыбку, пока прыгала вокруг, пытаясь справиться с этим злополучным сланцем.

— Привет, — наконец сказала я.

Взгляд Киллиана метнулся к моей стопке ящиков, а потом он перетащил их для меня.

Я чуть было не выпалила: “спасибо за помощь”, но сумела прикусить язык. Мне не нужна была его помощь.

Почти.

Я была независимой женщиной, управляла новым небольшим бизнесом, собиралась сделать имя и надрать кому-нибудь задницу.

Ну, почти.

Он не поприветствовал меня в ответ. Вместо этого он скривил губы в недовольной гримасе и нетерпеливо выдохнул.

— Твой фудтрак?

Я облизнула пересохшие губы и вытерла лоб тыльной стороной ладони, в попытке осторожно стереть капельки пота. Уложенные волосы прилипли к влажной шее, и я прокляла себя за то, что не убрала их, как обычно. Я подавила желание взглянуть на свою белую футболку и проверить её на наличие пятен пота, кофейных разводов или инопланетной крови.

Очевидно, не подходящий сценарий. Но работа на кухне во всём белом привлекала всевозможные неидентифицируемые пятна.

Боже, я была чересчур тяжелым случаем.

В прямом и переносном смысле.

Киллиан Куинн, напротив, был безупречен, ухожен и так холоден, что на него больно было смотреть. На нём тоже была белая футболка, которая облегала подтянутые мышцы и твёрдую грудь. Черные брюки, в тон стильные туфли, и всё это выглядело неуместно для засаленной кухни.

Может быть, его кухня не была засаленной?

Потому что это было бы вполне возможно для кого-то вроде него. Кто-то, кто, казалось, бросал вызов всем другим законам и правилам и всеобщим континуумам из чистой воли и тлеющих взглядов.

Татуировки змеились по его предплечьям и твёрдым бицепсам, исчезая под рукавами футболки. Мне хотелось изучить их, поглазеть на них, пока я не смогу описать каждую в деталях. Но я была слишком застенчива, чтобы таращиться.

Его волосы были немного взъерошены после снятия шлема. Его глаза были зелёными, взгляд острым и таким напряжённым, что я смогла выдержать его взгляд лишь несколько секунд, прежде чем опустила глаза. Прямо на его бороду.

Я снова облизала губы и попыталась сглотнуть, но во рту внезапно пересохло, а в горле образовался ком размером с кулак.

Эта борода. Она шокировала. Она была длиннее, чем я ожидала, хотя и аккуратно подстрижена.

У меня появилось сильнейшее желание прикоснуться к ней. Я хотела узнать, каково это почувствовать её прикосновение к кончикам пальцев, почувствовать, как она царапает мою ладонь и ощутить текстуру. Я прерывисто глотнула воздуха и снова встретилась с его свирепым взглядом, просто чтобы не зацикливаться на этой нелепой бороде.