– Спасибо. Да я особо не в чем и не нуждаюсь. В поликлинику и на рынок я дорожку уже протоптала. А в остальном моя жизнь это забота о внуке, чтобы у него в жизни все сложилось хорошо. Может, помните, у Конфуция была притча «Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день, научи его ловить рыбу, и он будет сыт всегда». Так вот и я пытаюсь вложить во внука знания, которые помогут ему всегда оставаться порядочным, заботливым и востребованным для общества человеком. Насчет того, что мне не интересно, вы ошибаетесь, мне всегда интересно беседовать с умным, образованным человеком на различные научные темы. Просто я вижу, что вы слишком эмоционально начинаете говорить, а, на мой взгляд, слишком сильное выражение эмоций может сказываться на здоровье человека. Если эмоции негативные, то здоровье ухудшается, а если позитивные, то улучшается.

– Да, я с вами согласен. У меня бывает. Иногда я слишком эмоционален. Извините. Да кстати, вы замечали, что эмоции, психологический настрой, настроение, могут передаваться от человека к человеку? Например, начальник поругался утром с женой дома, пришел на работу, передал негатив на весь коллектив. А некоторые эмоциональные люди потом приходят к себе домой, и передают этот негатив на свою семью.

– Это еще что. Такой негатив на нас льется из телевизора постоянно. Только он более мягкий и завуалированный. Мужские сериалы – сплошные убийства и грабеж, алкоголизм. Женские – обман, измены, интриги. Всякие шоу – разврат и восхваление низменных чувств. Новости – пожары, наводнения, катастрофы. Реклама – навязывание не нужного товара. Помните в советское время клуб путешественников, очевидное невероятное, в мире животных? По телевизору показывали в основном позитив. После просмотра советских фильмов было хорошее настроение, а в новостях рассказывали только о хороших событиях, там построили, там добились рекордных урожаев, там стал чемпионом или спас кого-то.

– А я телевизор редко смотрю, только политические программы и предвыборные дебаты. В основном книги читаю и специализированные журналы, диссертации в нашей университетской библиотеке. А может, поэтому и не смотрю, подсознательное отвращение, наверное. Вот смотрю я на своих внуков, а у них в школе среди детей как будто специально идет пропаганда всяких американских телепузиков, пауков, монстров. Ведь эта пропаганда в основном через телевизор идет. И они начинают обменивать, коллекционировать всякие фантики с этими уродами. Вот когда у меня сын был маленький, дети коллекционировали значки, марки с самолетами, кораблями, спортсменами. Эти коллекции имели смысл, у детей появлялись стимул, идеалы, цель к чему стремиться, чего добиваться, гордость за спортсменов, за Родину. Вот в моем понимании, коллекционировать нужно со смыслом. У меня, например, есть прекрасная коллекция книг с экологической направленностью, я знаю многих авторов этих книг. Моя коллекция за последние 15 лет пополнилась иностранными книгами в этой сфере. Я также подрабатывал переводами некоторых книг на русский язык. Так я к чему, у моей коллекции смысл есть, ко мне аспиранты как в библиотеку приходят книги почитать, со мной побеседовать. А сейчас в стране этот якобы либерализм, свобода выбора, а на самом деле выбор нам диктуется из средств массовой информации, а туда этот выбор попадает от того, кто хозяин этих СМИ, кто платит деньги. И весь смысл СМИ не донести правду, а поднять свой рейтинг, получить побольше денег от рекламы и спонсоров. Мне тут недавно соседская девочка рассказывала, поступила она на факультет коммуникаций медиа, отучилась два года и ушла из этого университета. А причина морально – нравственные расхождения. Им вбивали в голову, что нужно делать то, что приносит больше денег, что правда может быть разная, смотря с какой стороны посмотреть, что в мире все меряется рейтингами, кто популярнее, тот более успешен, и всякую другую либеральную ерунду. А родительское воспитание утверждало ей, что нужно нести добро и справедливость в мир, говорить правду, любить свой народ и Родину. Так вот я рад за нее, что все-таки родительское воспитание взяло верх над либерально-западнической пропагандой. – Анатолий Владимирович допил чай из кружки. – Вкусный у вас чай с мятой, можно мне еще кружечку.

– Да, конечно. – Мария Петровна включила электрочайник и стала подсыпать еще мяты в заварник. – Я тоже считаю, что так называемый либерализм, это мировая чума двадцатого века. Если бы у нас не развалили Советский Союз, не появился бы этот либерализм, то и сын бы у меня не погиб. – Мария Петровна примолкла, поняла, что сболтнула лишнего, что нужно с Акимом обязательно проработать и выучить легенду.

– Примите мои соболезнования. Вы так говорите, как будто всю жизнь прожили в Советском Союзе. А сын у вас здесь погиб или в Израиле?

– Извините, я сейчас не хочу об этом рассказывать. Может быть когда-нибудь потом. Вы, наверное, политикой увлекаетесь. Может, вы в какой-нибудь политической партии состоите?

– Я за партию «Единство», за Шойгу и за Путина. Думаю, в нынешней ситуации только военные смогут сохранить единство страны. Хотя и не являюсь членом партии, я просто сторонник.

Мария Петровна посмотрела на часы. Анатолий Владимирович спохватился и тоже посмотрел на часы.

– Ой, мне уже пора. Надо внука со школы встречать. Приятно было с вами пообщаться. Надеюсь, мы с вами еще встретимся?

– Да, да, конечно. Мне будет интересно послушать про вашу коллекцию.

– До свидания. Не провожайте, я дорогу помню.

– До свидания.

Анатолий Владимирович спустился на один лестничный пролет. Потом тихонько поднялся обратно и увидел, что лампочка расположена на высоте около трех метров.

– М-да! – подумал Анатолий Владимирович. – Снизу охранник, табуретку из дома не принесешь. У соседей и Марии Петровны тоже табуретку не попросишь. Придется эту светодиодную лампочку нести домой. Нужно, что-то придумывать. А Мария Петровна такая приятная женщина. В ней есть, какая-то сила, мощь, изюминка, особенность, – Анатолий Владимирович вышел из подъезда, сел в машину и поехал домой.

На следующий день Борис Яковлевич, позвонив по телефону, огорчился, узнав о непредвиденных обстоятельствах, и попросил Анатолия Владимировича, придумать что-нибудь и закончить начатое дело. Анатолию Владимировичу было не по душе заниматься подслушиванием, но он не мог отказать Борису Яковлевичу, ведь он помог ему в трудное для его семьи время.

20 января 2002 года. Анатолий Владимирович позвонил Борису Яковлевичу.

– Боря, добрый день.

– Привет.

– Звоню тебе для одобрения плана. План у меня такой. Я покупаю в магазине маленькую складную табуретку. Приглашаю Марию Петровну в театр. Приезжаю за ней. Проношу под плащом незаметно для охранника табуретку в подъезд. Прячу табуретку в электрощите. А потом на обратном пути провожаю Марию Петровну до квартиры и вкручиваю лампочку. Ну как тебе?

– А если щиток на замке?

– Я смотрел, там обыкновенный вороток. Плоскогубцами поворачивается и открывается.

– А если она выйдет из квартиры в тот момент, когда ты будешь табуретку в щиток засовывать?

– Я буду прятать табуретку не на третьем этаже, а на втором.

– Да. Это правильно. Давай действуй. Удачи, – Борис Яковлевич выключил телефон.

Хотя Анатолий Владимирович и пытался провернуть эту операцию, в душе он чувствовал, что поступает некрасиво, он понимал, что нечестно подслушивать личные разговоры. Но финансовые поручительства перед банком, и помощь Бориса Яковлевича в трудный момент обязывали его идти на это.

Через два дня, купив складную табуретку и забронировав билеты в Большой театр, Анатолий Владимирович позвонил Марии Петровне.

– Добрый день Мария Петровна, это Анатолий Владимирович вас беспокоит.

– Здравствуйте Анатолий Владимирович, рада вас слышать.

– Мария Петровна разрешите вас пригласить в Большой театр. Я так давно там не был. Не с кем было сходить, не было столь прекрасной как вы пары для похода театр.

– Спасибо за приглашение, я даже не знаю, я тоже давно не была в театре, даже не знаю что надеть, а на какое число вы взяли билеты?