Я вот до сих пор не могу определиться, чего я хочу от жизни. Окончила журфак (балакавриат) этот, а работать по специальности не вижу никакого смысла. Сейчас этих журналистов как собак нерезаных развелось. Зачем миру еще один журналист? Не знаю, о чем я думала, когда туда поступала. Ты не помнишь, что я тогда говорила по этому поводу? Может, я грезила тогда об этой профессии…

Не поверишь, но я ничего с тех пор не помню. О чем мечтала, к чему шла… Проклятая травма! Могу внезапно что-то забыть, представляешь? К врачу не пойду – говорю сразу. Они хитрые, эти врачи. Напишут мне справку, и где я буду работать? Меня никуда не возьмут! Родителям ни слова!!!

У тебя может возникнуть резонный вопрос, где я, собственно, работаю. Так вот: в кафе «Бриз» официанткой (в Инете забей, это единственное кафе в Москве с таким названием) и репетитором по русскому. Готовлю школяров к экзаменам. Ничего выдающегося и интересного. Лишь бы деньги были платить за жилье и еду. Иногда хочется купить себе что-то такое-едакое, но останавливает меня только то, что я вынуждена буду голодать.

Ах да, недавно покрасилась в ярко-рыжий, сказав «Прощай!» своей блондинистой шевелюре. Ты бы меня не узнала. Знаешь, в Москве и в фиолетовый красятся, и ничего. Узнают друг друга вроде бы.

До сих пор не знаю, чего хочу. Танцевать, как раньше, уже не буду – это не та профессия, что меня прокормит. Надо что-то по-человечески стоящее. В этом плане всяким юристам-журналистам везет больше. Подумаю, короче.

Большую часть своего времени провожу в «Бризе». Познакомилась там с девчонками, моими ровесницами. Весело у нас работается.

Да! Забыла! Вчера заходил тут мужчина, скорее даже молодой человек (и не разберешь). И знаешь, кого он мне напомнил? Юрку Власенкова! Да, да, того самого, который мне тогда льдышкой по голове заехал! Кто ж знал, что все окажется настолько серьезно. Ну и черт с ним. Живу и ладно.

Нет, это был не он. Юрка лысенький какой-то был, щупленький – кожа да кости, а этот мускулистый, высокий, под два метра наверное. И волосы вьющиеся, темные. Юрка другой был. Сопляк, а снежок здорово влепил.

Помнишь, как он меня тогда обижал? Унижал перед всем классом? Я еще от родителей все скрывала, плакала в подушку. Благодарна я тебе, Лида, за то, что ты все сохраняла в тайне, несмотря на статус старшей сестры. И помогала мне всегда. Ты и до сих пор моя лучшая подруга – знай это! Два года разницы ничего не дают, правильно же?

Сейчас все прошлые обиды забылись, боль притупилась. Он мне больше не нравится, не шути по этому поводу!!! Пусть все останется в письме! Я тебе доверяю!

Что ж, маме и папе передавай от меня привет, здоровья там, успехов. Тебе спасибо за все, я тебя люблю, Лидочка! Лечи кошечек и собачек дальше, пусть они все будут здоровы!

И Мурманску привет передавай. Я по нему скучаю очень.

С любовью,

Клара

Глава 3.

Зима в Мурманске – это особое время. Время полярной ночи – примерно сорок один день. Кромешная тьма, что, кажется, забываешь, как выглядит солнечный свет. Витамин Д в аптеках раскупают в первый же день завоза – иначе не выживешь в этом суровом городе, уголке мира.

Встаю по будильнику – еще одно ежедневное испытание. Хорошо, что школа совсем рядом – в соседнем дворе.

Я люблю свой родной город, не самое плохое место жительства, в конце концов. Я бы отсюда не уехала. Здесь все мое. Прежде всего – друзья, родители. Ладно, буду откровенной – одна подруга. И Юра. Пока мы еще «вместе» (благо учимся в одном классе), я спокойна. Не могу даже вообразить себе, что следующий класс – одиннадцатый. Последний. Юра, наверное, не останется в нашем городе – у него такие родители… Ой! Я же недавно узнала нечто, что тронуло меня до глубины души!

Позавчера классная руководительница попросила меня отнести медкарты нашего класса в кабинет медсестры. Сверху стопки лежала как раз Юрина карта. Ну, думаю, пока урок, никто не видит, полистаю. Остановилась на лестничном пролете. Там есть раздел такой, с номерами телефонов родственников на случай. И в том месте, где надо выбрать статус взрослых, «родитель» зачеркнут! И фамилии стоят. Не помню, как зовут его опекунов, но сам факт! Это что же, родственников у него нет? Я и вспоминаю – пришел к нам в шестом классе, я еще подумала, что он как из тюрьмы вышел – лысенький такой, стриженый почти под ноль, в поношенной одежде. И учителя к нему поначалу с каким-то особым вниманием относились. Так, значит, знали?

После той новости, что я для себя открыла, не знаю, как смотреть ему в глаза – случайно узнала такую тайну… И да, тот самый день. Сегодня. Записка уже готова. Всю ночь почти не спала, страшно. Очень.

Ладно, дневник, надеюсь не уснуть в школе. Хотя куда там. Не сгореть бы от волнения…

До скорых встреч! Пусть этот день запомнится мне надолго!

***

Девочка в меховой куртке с сумкой через плечо шагала сквозь ряды зазевавшихся школьников, караваном направлявшихся к зданию. Из под розовой шапки, украшенной помпоном, торчали растрепанные волосы блондинистого цвета. То и дело стряхивая с сапожек снег, холод которого проникал под пальцы ног, дабы не озябнуть, девочка яростной походкой шагала, ни на кого не оглядывалась.

Клара злилась на весь свет. Казалось, день начался не так уж и плохо: зарядка, запись в дневнике, но снова что-то пошло не так! И как, скажите пожалуйста, избавиться от этой чертовой вспыльчивости, думала она в порыве ярости, от переполняющих эмоций чуть ли не вслух.

Клара пришла к выводу, что для избавления от этого ей необходимо сформировать свой устойчивый режим дня. Как говорится, что сложнее всего дается – это и есть то, что нам нужно. Девочка, окрыленная известием, что все не так уж и плохо, принялась за дело. Сделать запланированное удалось до того момента, пока не раздался мамин голос из спальни:

– Дочь, сделай завтрак!

Лида, старшая сестра, а также отец уже ушли на работу, и Клара оставалась с мамой один на один. Сезонные метаморфозы сделали свое дело. Злость пришла быстрее, чем ожидалось, и наружу вырвалось:

– Да какого хрена?! Почему Лиду не попросила? Я же и так опаздываю!

А это была чистой воды ложь. Клара ненавидела себя за то, что снова и снова срываясь, выплескивала эмоции, и от этого становилось хуже.

А мать так и не догадывалась, что в свое время сильно избаловала дочь.

Не слыша того, что ей отвечают, девочка надела первые попавшиеся под руку вещи, кое как собрала сумку, без разбора покидав туда тетрадей и, не завтракая, выбежала из дома.

Это был единственный дом современной постройки в округе. пятиэтажки, образовывая округлые дворы, похожие на воронки, стояли тут и там, нагоняя тоску своей серостью. Лишь ее дом, высокая современная башня в восемь этажей, возвышался среди устаревших, словно царь над своей свитой. На первом этаже располагались всяческие салоны красоты, а также одно единственное кафе. Туда-то Клара и направилась. До начала уроков оставался целый час, а за окном – мороз.

Крохотное, узенькое помещение пахло новизной. Тут и там стояли высокие круглые столики, не предусматривающие стулья для своего пользования. Уже сейчас здесь были люди – в основном рабочие и водители. Продавали в основном кофе в белых керамических чашках с блюдцами.

Заказав кофе и бутерброд, Клара взглянула на себя и пришла в ужас – это же надо так вырядиться! Тонкие осенние сапожки на каблуке, юбка, опять же на осень, пальто, которое она обиралась сдать в химчистку давным-давно и дурацкая шапка с помпоном, которая с этим нарядом ну никак не сочеталась. К тому же, картину дополняли растрепанные волосы. И домой не вернешься – неприятный разговор с мамой обеспечен, да и тренировка по танцам сегодня, проходящая в школьном спортивном зале – заметят, что в школу не пришла сегодня. В конце концов, Светка, так называемая подруга, скажет: «А вот что это Клары сегодня в школе не было, а на тренировку пришла?» Таскается же за ней, как хвост, даже на танцы записалась, хотя до танцовщицы ей, как до Луны. Не отвяжется.