- Спасибо, - выдохнула она. Малфой же усмехнулся, словно знал все наперед. Было ли так на самом деле, Джоанна подумать не успела, столкнувшись с новой проблемой: Малфой начал к ней наклонятся, видимо с конкретной целью. Мысли девушки перепутались, скатавшись в определенный клубок запутанных мыслей. Мирроу жадно хватала ртом воздух, не зная бояться ей или расслабиться. Пока ей удавалось только бояться.
Когда Драко почти вплотную был к ней, почти касался ее губ своими, они слегка приоткрылись. Тогда Мирроу охватила настоящая паника, она не могла с собой совладать, уже намереваясь что-то лепетать, придумывая какие-либо оправдания. Но из уст Драко послышалось только:
- Не бойся меня, - он пощекотал ее лицо своим дыханием и шепотом, от чего у девушки кругом пошла голова. Словно это был приказ, бояться она перестала. Но расслабиться ей так и не удалось, потому что тело пронзила невыносимая боль.
Малфой крепко сжимал в своей ладони клинок, который вонзил девушке прямо в сердце в тот момент, когда шептал ей. В его глазах читалась нежность, но он беспощадно нанес ей смертельный удар.
Лишь хрипота из уст Мирроу, из девичьих глаз покатились слезы, она не верила и не могла понять этого нежного и двуличного «Слизеринского принца».
- Я играю только так, - ответил Малфой, демонстрируя свою ухмылку».
Джоанна резко открыла глаза, вырываясь из пелены сна. «Боже, это самый ужасный кошмар, который мне когда-либо снился!» - воскликнула она в сердцах. В конце концов со стаканом воды Джоанна смогла выстроить вопросы в ряд и начала сама себе на них отвечать. Может Грейнджер и была лучшей ученицей школы, но в дедукции Мирроу уступали абсолютно все ученики.
«Почему Малфой? Это самый легкий вопрос. Несмотря на то, что Каркаров мой враг, с которым я боролась, непростительный удар мне нанес Малфой, он меня предал. Почему танец? Потому что танец — цикличное повторение одного и того же, особенно вальс. Тем самым, я показывала себе, что все крутиться вокруг одного. Почему смена? Потому что я их обоих позиционирую врагами, видя в них одно целое. Я себе ответила на вопрос как они ко мне относятся и чего я от них жду. Пусть это может и не так, но я именно сейчас вижу именно это в них. А теперь самое главное, что я не смогла понять во сне — то, что образами были не сцены битв, а танец. Это они мне внушили, что битва — образ, на самом деле, танец был образами, которые они мне посылали прежде чем поменяться, чтобы я не заметила разницы, не ощутила этого. Вот оно как! Я сама себе сейчас показала, что позволяла им не только играть по своим правилась, но еще и позволяла манипулировать собой. Они заставили меня играть по тем правилам, который задали сами, а я им поверила и подыграла каждому именно в своей нужной мере. Что ж, думаю одного раза им хватило, и теперь запудрить мне мозги будет труднее. Гораздо труднее. Я благодарна своему подсознанию, за это. За правду».
Мирроу подошла к своему блокноту. С болью на сердце и камнем на душе Джоанна села за стол, взяла ручку и начала писать. Ей есть о чем написать уже давно.
========== Закат солнца — восход силы ==========
Шли недели, пока Мирроу мирилась с потерей друга, мирилась с тем, что не может создавать фантома, а значит, не может повидаться с отчимом. После того вечера она написала Снеггу короткую записку: «Темный Лорд доверяет мне. С Малфоем и Каркаровым расторгнуты какие-либо взаимоотношения». Северус ничего не ответил, наверняка, только перевел дух, прочитав первое предложение, и усмехнулся — на второе. Кто не унимался писать Мирроу письма, так это Малфой. Извиняясь каждым следующим письмом все красочнее и красочнее, вытаскивая откуда-то фразы из знаменитых романов или стихов, которые Мирроу безжалостно сжигала. Только один волшебник не выходил у нее из головы — Каркаров. Тот, кого она осмелилась бы назвать Энном и от кого была бы рада услышать Анна.
В тот вечер, когда Джоанна продолжила излагать мысли в своей дневник, то обратила внимание на одну деталь: напротив рисунка черного тюльпана было выведено несколько предложений, в которое было вложено немного больше, чем просто угроза, это был совет. Мирроу также заметила, что в некотором роде почерк совпадал, именно поэтому она сразу не заметила их:
«Ты можешь ровно столько, во сколько веришь. Имеешь именно то, чего хочешь. Твоя сила именно такая, которую ты видишь. Ты можешь обрести многое, лишь только расширив границы мировоззрения. Тогда я приду к тебе».
В первое мгновение Мирроу ужаснулась записи, так как в ее сознание врезалось только последнее предложение, но тогда Джоанна внимательно прочла предпоследнее — на какое-то мгновение отлегло от сердца. И только после этого Мирроу вникла в смысл первых предложений, которые эхом звучали все громче и яснее.
«Что бы это могло значить? Моя сила, взгляды, все что мое… Мне нужно только знать, кем я была, да и только… А может в этом и дело. Я ищу только это, не пытаюсь расширить границы познания, не интересуюсь другими людьми», - отвечая на появляющиеся вопросы, Мирроу перечитывала послание раз за разом. Руки начали трястись, а на лбу выступили капельки пота. Джоанна пошатнулась, но не упала, ухватившись за край стола. На вопрос: «Что это было?» - она ответить не смогла, но для себя она кое-что определила.
Еще несколько минут девушка бегала по дому от стеллажа к стеллажу, от тумбочки — к тумбочке, и так по всему дому. Она искала что-то подходящее, что-то особенное, что могло бы разрешить некоторые вопросы, всплывшие в сознании. На кухне девушка подхватила солонку с солью и перцем, но отставив в сторону, покачала головой. «Нет, нужно закупоренное, цельное. Это все не то. Не то!» - негодовала Мирроу, но ничего другого под руку не попадалось. Тогда Мирроу побежала в кладовку.
Она судорожно переставляла коробки, перебирала хлам, выворачивая содержимое на пол и внимательно осматривая вещи. Все крупное она отставляла в сторону. Тогда ей в пальцы что-то скользнуло холодное и прозрачное. Обхватив двумя пальцами изгиб, она поднесла предмет к глазам. «Да, да, да, это то, что мне надо!» - Мирроу переворачивала песочные часы, рассчитанные на минуту, внимательно, почти блаженно наблюдая за песком. Сказать, что она была похожа на безумную, значит ничего не сказать, а если еще добавить, что безумной ее и без того считал Каркаров, то это однозначно определяло девушку.
Мирроу расположила часы на столе, а сама отошла на пару шагов от них. Вытянув руку перед собой, она устремила взгляд вдоль нее на часы, между тем в ее сознании прокручивалась одна и та же картинка. Пытаясь сосредоточиться только на образе она направила поток силы к часам. Часы взлетели над столом и завертелись вокруг оси, девушка разочарованно закусила губу, всплеснув руками. От этого часы резко взлетели вверх к потолку и разбились бы о него, если бы Джоанна вовремя не поймала их потоком.
Она продолжала раз за разом сосредотачиваться на одно и том же образе, но выходило одно и тоже. Атмосфера накалялась, пока девушка боролась с собственным барьером и собственной силой. «Поток» - так она называла ее для себя, вновь подхватывал часы и раскручивал их быстрее и быстрее, так же, как начинала злиться на себя девушка. Ярость закипала внутри нее, а дышать становилось тяжелее, но она не отступала. Сил и выдержки с каждым следующим разом хватало все меньше.
В комнату ворвался стук по оконному стеклу, заставив Мирроу вздрогнуть от испуга. Она открыла раму и забрала у птицы письмо, развернув которое обнаружила уже привычную ей печать поместья Малфоев. Джоанна с трудом подавила в себе желание не разорвать его а кусочки и выбросить, но терпеливо открыла.
«Джоанна, ты не можешь ненавидеть меня всю жизнь. Такое случается, не мы первые — не мы последние. Дай мне шанс. Я всего лишь хотел узнать тебя, о чем ты думаешь. Я уже это говорил. Позволь мне прийти. Боюсь, что ты мне очень нужна.
Твой Драко».
Теперь Джоанна решилась и разорвала письмо на мелкие кусочки:
- Наивный, думает, что я не смогу ненавидеть его всю жизнь. Да, не смогу, потому что я его презираю.
