– Каждая такая дверь ведет в одну из петель… Все это вместе называется Панпитликум, его изобрел брат мисс Сапсан, очень одаренный человек… а потом его забрал себе другой брат, очень коварный, наш злейший враг, Каул…

– На самом деле эта штука оказалась очень полезной, – вмешался Хью. – Петля, в которой мы сейчас находимся, Дьявольский Акр, раньше служила тюрьмой для странных преступников… потом эта деревня стала местом жительства всяких изгоев, объявленных вне закона, и наши враги, твари, устроили здесь свою штаб-квартиру…

– А потом Джейкоб помог разогнать их и убил их лидера, – с гордостью закончила Бронвин.

При упоминании имени Каула у меня по коже побежали мурашки.

– На самом деле он не мертв в полном смысле этого слова, – возразил я.

– Ну, допустим, – согласился Хью, – зато он сидит в ловушке в схлопнувшейся петле, из которой ему ни за что, никогда в жизни не выбраться, а это почти то же самое, что смерть.

– Твари тоже почти все убиты, а те, кто остался в живых, сидят под замком, – продолжала Бронвин. – И поскольку они уничтожили или сильно повредили много наших петель, целой толпе странных некуда было деваться, и они вынуждены были переехать сюда.

– Мы надеемся, что это временно, – сказал Хью. – Имбрины сейчас пытаются заново воссоздать утраченные петли.

На лице Нур появилось ошеломленное выражение. Судя по всему, ее мозг не мог переварить столько сведений сразу, и я вмешался:

– Может быть, урок истории стоит отложить?

Мы миновали длинный ряд окон, и Нур на ходу выглянула наружу. Дьявольский Акр заливал желтый вечерний свет, такой, какой бывает только в местах с очень грязным воздухом. Из окна видны были ветхие здания Акра, извивающаяся болотно-зеленая лента Лихорадочной Канавы, Дымящаяся улица, похожая на запутанный лабиринт, затянутый мглой, а за всем этим вставал старинный Лондон – лес шпилей и угрюмые серые здания, укрытые одеялом вечного смога, порожденного промышленной революцией.

– Боже мой, – едва слышно прошептала Нур.

Я шел рядом с ней.

– Это Лондон. Конец девятнадцатого века. У тебя снова появилось это ощущение, верно?

– Чувство нереальности происходящего, – отозвалась она, остановилась у открытого окна и, протянув руку, провела пальцем по карнизу. Показала палец мне: он был черным от сажи. – Но это все реально, – в изумлении произнесла она.

– Да, реально.

Она приблизилась ко мне и пошла рядом.

– А ты уже привык ко всему этому?

– Еще не совсем, но с каждым днем привыкаю все больше. – Я задумался. Попытался вспомнить, как трудно было мне еще совсем недавно принять реальность странного мира. – До сих пор бывают минуты, когда я задумываюсь о том, что произошло со мной за последние несколько месяцев, и голова идет кругом. Как будто я застрял в каком-то…

– Ночном кошмаре?

– Я хотел сказать – просто во сне.

Нур молча кивнула, и я почувствовал, как между нами промелькнула искра взаимопонимания. Мы оба двигались во тьме, следуя за тонкой золотой нитью любопытства, изумления и надежды, вплетенной в ткань этого нового мира. «Во вселенной существует много такого, чего вы и представить себе не можете», – словно обещала нам эта нить.

А в следующий миг я краем глаза заметил тьму иного рода – и кровь застыла у меня в жилах.

– Значит, ты жив, – послышался коварный шепот у самого моего уха. – Должен заметить, что я доволен.

Повернув голову, я увидел прямо перед собой стену из черной ткани. Это был Харон; подкравшись сзади, он смотрел на нас с высоты своего немалого роста. Нур отшатнулась и прижалась к подоконнику, но на ее лице не было страха. Хью и Бронвин, сообразив, что происходит, незаметно отступили к ближайшему стенду с информацией о костюмах для путешествий по петлям и постарались сделать вид, будто их здесь нет.

– Не хочешь представить меня этой юной барышне? – спросил Харон.

– Харон, это…

– Меня зовут Нур, – вмешалась Нур, протягивая руку. – А вы?

– Всего лишь скромный лодочник. Бесконечно рад с вами познакомиться.

Светящаяся ухмылка возникла в черных недрах его капюшона, длинные белые пальцы обхватили нежное смуглое запястье Нур. Я заметил, что она старается подавить дрожь отвращения. Харон убрал руку и обернулся ко мне:

– Ты не пришел на наше собрание. Я был весьма разочарован.

– Возникли кое-какие дела, – объяснил я. – Мы можем поговорить об этом как-нибудь в следующий раз?

– Ну разумеется, – произнес он, изображая преувеличенную покорность. – Тысяча извинений, не буду вас больше задерживать.

Мы поспешили прочь. Бронвин и Хью ждали нас у лестницы.

– А этому что было нужно? – спросил Хью.

– Понятия не имею, – солгал я. И мы начали поспешно спускаться по ступеням.

Улицы Дьявольского Акра были забиты местными жителями и приезжими. Именно в тот вечер диковинные и подчас пугающие противоречия, которые являлись отличительной чертой городка, были видны особенно четко. Мы прошли мимо группы странных, которых имбрина обучала искусству применения необычных талантов для ремонта зданий. Рыжеволосый парень силой мысли заставил целую кучу бревен парить над землей, а две девушки превращали массивные острые обломки камня в гравий; дело продвигалось очень медленно, потому что они измельчали каменные столбы и плиты зубами. Мимо прошли два родича Харона; распевая песни и размахивая молотами, строители виселиц вели куда-то отряд жалких узников-тварей, скованных, помимо ножных кандалов, еще и общей цепью. За отрядом следовала имбрина и группа из десяти странных охранников.

Нур обернулась вслед плотникам, которые горланили песню:

– Они?..

– Да, – ответил я.

– И все, кто здесь живет…

Наши взгляды встретились.

– Ага. Такие же, как мы.

Она в изумлении покачала головой, а потом глаза у нее стали круглые, как блюдца, и она подняла голову. Я проследил за ее взглядом и увидел необыкновенно высокого человека, который, неуверенно пошатываясь из стороны в сторону, шагал к нам по булыжной мостовой. Рост его составлял не менее пятнадцати футов, а цилиндр, красовавшийся на голове, добавлял еще пару футов. Я бы не смог дотянуться до карманов его штанов в цветочек, больше напоминавших палатку, даже если бы вытянул над головой руки и подпрыгнул.

Хью, проходя мимо, приветствовал высоченного незнакомца:

– Привет, Хавьер, как твоя постановка?

Человек остановился слишком быстро, поэтому ему пришлось махать руками, как ветряная мельница, и опереться о крышу ближайшего дома, чтобы не упасть. Он наклонился и заглянул в лицо Хью.

– Прошу прощения, не заметил тебя там, внизу, – прогремел он. – К сожалению, я столкнулся с кое-какими трудностями. Некоторых членов труппы направили на задания по восстановлению петли, поэтому мы опять ставим «Травяной зверинец». Они сейчас в Сквере, репетируют…

Он махнул рукой сравнительно нормальной длины в сторону грязного затоптанного газона, находившегося через дорогу, – это было единственное место во всем Акре, хотя бы отдаленно напоминавшее парк. Члены труппы начинающих актеров, ученики мисс Скворец, ковыляли туда-сюда в гротескных костюмах животных, вслух повторяя свои реплики.

Необыкновенное зрелище захватило Нур, и она уставилась на актеров, приоткрыв рот. Ее вывел из транса Хью, который поддал ногой камень и вполголоса пробормотал:

– Вот досада! А я так ждал момента, когда мы начнем заниматься с актером, играющим меня.

Нур повернула к нему голову, и на ее губах возникла неуверенная улыбка.

– Они собираются ставить пьесу о вашей компании?

Я ужасно смутился и почувствовал, что краснею.

– Ну, э-э, одна имбрина организовала театральную труппу… ничего особенного…