Отрывая полезность от ее материального носителя, каковым является потребительная стоимость, Ж.Б. Сэй рассматривал производство только со стороны его вещественного содержания и игнорировал его общественную форму. В результате капиталистическое производство превратилось у Ж.Б. Сэя в производство вообще, в котором участвуют три фактора: труд, капитал и земля. Каждый из этих факторов оказывает определенную услугу при создании полезности, являющейся основанием ценности (стоимости). Соответственно этим трем самостоятельным источникам ценности (стоимости) Ж.Б. Сэй различал три основных дохода, заявляя, что труд создает заработную плату, капитал – прибыль (распадающуюся на предпринимательский доход и процент), земля – ренту. Трактуя эти доходы как естественные и справедливые, он стремился доказать, что не существует экономических противоречий между классами, поскольку их интересы находятся в «гармонии». «Такой подход Сэя явно был направлен против той части аналитического блока теории Смита, где Смит рассматривал проблему происхождения доходов, а со временем – и против теории доходов Рикардо. По Смиту и Рикардо, доходы основных классов общества имеют один общий источник – труд, при этом доходы от собственности – неоплаченный труд рабочих. Отсюда явно видна идеологическая подоплека теории “трех факторов” Сэя, стремящегося затушевать действительное происхождение этих доходов».[191]
Подвергая резкой критике триединую формулу Ж.Б. Сэя, К. Маркс указывал, что она состоит из трех различных элементов: труда, земли и капитала, которые ставятся рядом друг с другом как равнозначные факторы производства. Между тем первые два элемента – это личный и вещественный факторы всякого производства, независимо от его общественной формы, а третий – это средства производства, превращенные в капитал, который представляет собой исторически определенное производственное отношение, опосредованное вещами (в данном случае одной из составных частей вещественного фактора производства).[192] Поэтому в триединой формуле «различные доходы проистекают из совершенно различных источников, один – из земли, другой – из капитала, третий – из труда. Следовательно, они не находятся друг с другом во враждебной связи, ибо вообще не находятся ни в какой внутренней связи. Если, тем не менее, они в производстве действуют вместе, то это есть гармоническое действие, выражение гармонии… Если между ними имеет место антагонизм, то он создается лишь конкуренцией из-за того, кто из агентов производства должен присвоить себе больше из продукта, из той стоимости, которую они создали сообща».[193]
Таким образом, существенные недостатки теории трех факторов производства заключаются в том, что в ней, во-первых, социально-экономические отношения между людьми подменяются технологическими отношениями между факторами производства; во-вторых, смешивается процесс производства потребительных стоимостей (полезностей) с процессом создания стоимости (ценности). Отождествляя последнюю с доходами, Ж.Б. Сэй неизбежно переходил на позиции теории издержек производства, которая тесно смыкается с его трехфакторной теорией. Критикуя подобный подход, К. Маркс подчеркивал, что определение стоимости «издержками производства» означает не что иное, как определение стоимости суммой цен. В этом случае Ж.Б. Сэй принимал «… издержки производства за последний регулятор цен, не имея ни малейшего понятия об определении стоимости рабочим временем, более того, даже прямо отрицая это определение при одновременном отстаивании “издержек производства”».[194]
Следовательно, теория издержек производства Ж.Б. Сэя вращается в порочном кругу. Определяя стоимость (ценность) издержками производства, он трактовал их как сумму цен, которые, в свою очередь, регулируют рыночные цены. Сами же цены, по его мнению, зависят от соотношения спроса и предложения. Но поскольку Ж.Б. Сэй отождествлял цену как таковую со стоимостью (ценностью), то он утверждал, что величина последней определяется в конечном счете спросом и предложением. Тем самым Ж.Б. Сэй фактически являлся сторонником теории спроса и предложения. Несостоятельность этой теории заключается в том, что она также не выходила за рамки порочного круга, объясняя цены спросом и предложением, а спрос и предложение – ценами.
Проведенный анализ показал, что теория ценности Ж.Б. Сэя представляет собой довольно противоречивое нагромождение различных теорий: полезности, факторов и издержек производства, спроса и предложения. Все эти теории механически объединяются друг с другом и противопоставляются трудовой теории стоимости, отрицательного отношения к которой Ж.Б. Сэй никогда не скрывал.
Концептуальные идеи, выдвинутые Ж.Б. Сэем, воспринял другой французский экономист Ф. Бастиа, которого К. Маркс характеризовал как «самого пошлого, а потому и самого удачливого представителя вульгарно-экономической апологетики».[195]
Столь резкая характеристика Ф. Бастиа как экономиста, данная К. Марксом, отнюдь не случайна. Дело в том, что в своей апологетике капитализма как «самой прекрасной, совершенной, прочной, всемирной и справедливой из всех ассоциаций»[196] Ф. Бастиа, пожалуй, превзошел всех современных ему экономистов.
Исходный пункт социально-экономических воззрений Ф. Бастиа образует учение о всеобщей гармонии, изначально положенной божественной Мудростью. Последняя, по его мнению, предопределяет разумность существующего мироустройства, естественные законы, по которым развивается социальный и материальный мир. «Насколько разум выше материи, настолько и социальный мир выше того материального мира, которым так восхищался Ньютон, так как небесный механизм повинуется законам, не сознавая их. Во сколько раз больше оснований имеем мы преклониться перед Вечной Мудростью, созерцая социальный механизм, в котором также живет вечная идея “разум правит материей”…»[197].
Будучи формой проявления Мудрости божественных законов, гармония царит во всем окружающем мире, пронизывает все сферы общественной жизни. Поэтому в современном обществе «все законные интересы гармоничны»,[198] поскольку эти «интересы, предоставленные сами себе, стремятся к гармоническим сочетаниям, к прогрессивному преобладанию общего блага».[199] Такое сочетание становится возможным только в том случае, когда каждый человек действует свободно, сообразуя свои поступки с принципом всеобщей справедливости.
Согласно Ф. Бастиа, решение этой социальной задачи предполагает прежде всего четкое понимание сути исходной посылки: «гармоничны ли между собой или враждебны друг другу самые интересы.
В первом случае решение надо искать в свободе, во-втором – в принуждении. В первом не надо только мешать, во втором надо мешать непременно».[200]
В этой связи Ф. Бастиа осуждал социалистов-утопистов, которые стремятся найти какую-нибудь искусственную организацию только потому, что современная естественная организация дурна и неудовлетворительна, поскольку в ней человеческие интересы в корне враждебны друг другу, вследствие чего необходимо обратиться к принуждению. Поэтому «они (социалисты-утописты – Н. С.) видели антагонизм повсюду: между собственником и пролетарием, между капиталом и трудом, между народом и буржуазией, между земледелием и фабрикой, между поселянином и горожанином, между уроженцем и иностранцем, между производителем и потребителем, между цивилизацией и организацией.
Чтобы сказать короче – между свободой и гармонией».[201]
