Во-вторых, стремлением экономистов неклассической школы обеспечить теоретическое обоснование, в корне противоположное как учению утопического социализма в лице его наиболее ярких представителей А. Сен-Симона, Ш. Фурье и Р. Оуэна, которые подвергли резкой критике существующий строй и разрабатывали утопические проекты переустройства капиталистического общества на разумных и справедливых началах, так и утопическим попыткам социалистического истолкования трудовой теории стоимости Д. Рикардо ее наиболее последовательными сторонниками (Т. Годскин, У. Томпсон, Дж. Грей, Фр. Брей), которые, опираясь на эту теорию, также критиковали капитализм и стремились прогнозно описать социально-экономическое устройство будущего общества, пути его построения.
В-третьих, нарастающей потребностью в разработке такой теории, которая была бы способна раскрыть исключительно важную практическую значимость рыночных связей, количественных зависимостей капиталистической экономики с точки зрения их непосредственной видимости, в какой они представлены на поверхности буржуазного общества. Именно поэтому экономисты неклассической школы решительно отвергли абстрактно-аналитический метод классиков, объективно ведущий к исследованию социальных противоречий данного общества, противопоставив ему метод эмпирического описания, опиравшегося на «здравый смысл». Применяя этот метод, они стремились всячески затушевать существующие социальные противоречия, провозгласив всеобщую гармонию в качестве основного принципа, регулирующего всю совокупность общественных отношений.
В своем развитии нетрудовая теория стоимости (ценности) прошла три этапа:
первый этап охватывает 20-е – 60-е годы XIX в., в течение которого сформировались теории факторов и издержек производства, спроса и предложения, получившие широкое распространение в неклассической политической экономии;
на втором этапе, охватывающем 70-е – 80-е годы XIX в., появилась теория предельной полезности, которая оказала значительное влияние на дальнейшую эволюцию неонеклассической политэкономии;
третий этап, начавшийся с 90-х годов XIX в., характеризуется утверждением господства теории равновесной цены А. Маршалла, послужившей исходным пунктом развития представлений о стоимости (ценности) как в рамках неонеклассического направления, так и в рамках альтернативных направлений современной экономической мысли.
Обратимся теперь к рассмотрению отличительных особенностей данных этапов. На первом из них происходит интенсивная борьба, как в открытой, так и в завуалированной форме, против трудовой теории стоимости, в противоположность которой были выработаны указанные варианты нетрудовой теории стоимости (ценности). В этой связи буржуазные экономисты фактически отказались от определения стоимости – сущностной категории – затраченным трудом, подменяя ее понятием ценности. Последняя трактовалась как конечный результат функционирования не одного какого-либо фактора производства, а его трех факторов, являющихся источниками основных доходов.[175] Исходя из этой посылки, ценность определялась либо полезностью, т. е. свойством потребительной стоимости – одной из сторон двойственной природы товара, либо издержками производства, т. е. денежной формой выражения стоимости израсходованного на производство капитала, либо спросом и предложением, т. е. взаимодействием двух противоположных сторон рыночного механизма, либо, наконец, сочетанием тех или иных указанных явлений.
Подобная трактовка довольно отчетливо свидетельствует о том, что буржуазные экономисты сосредоточили свое внимание на описании, систематизации и истолковании внешних, поверхностных, или что то же самое, товарно-рыночных форм капиталистической экономики, на установлении ее функциональных связей, которые отождествлялись зачастую с сущностными закономерностями. Напомним, в этом, по словам К. Маркса, заключается суть вульгаризации как специфического способа познания, получившего широкое распространение в буржуазной политической экономии неклассического и неонеклассического периодов.
В этой связи В.С. Афанасьев отмечает, что такой способ познания может осуществляться в различных формах. Исторически первой и наиболее ранней является интенсивная, или экономическая, форма. «Она характеризует интенсивность процесса экономической вульгаризации, степень удаленности формы экономического процесса, используемой буржуазными экономистами для затушевывания сущности этих процессов в интересах апологии капитализма, от его содержания».[176]
По своей сути, подчеркивает автор, «… вульгаризация экономической науки есть процесс, противоположный по своему содержанию процессу научного познания. Если процесс научного познания есть переход от описания внешних форм явления к раскрытию его сущности, то вульгаризация есть движение в противоположном направлении – от более глубокой к менее глубокой, а затем и к явлению в его конкретной форме. Этим обстоятельством определяются и объективные границы этой формы вульгаризации экономической науки».[177]
В этом контексте основоположником нетрудовой теории стоимости (ценности) является французский экономист Ж.Б. Сэй. Считая себя «последователем» А. Смита и воспринимая отдельные положения его доходной теории стоимости, Ж.Б. Сэй одновременно выступил как критик выработанной А. Смитом трудовой теории стоимости.
Приступая к изложению своей концепции, Ж.Б. Сэй отмечал, что необходимо различать два вида известных благ, которыми пользуются люди. Первый – даровые, или естественные, блага, доставляемые природой (например, воздух, вода, свет солнца), которые нельзя называть богатством. Второй вид – блага (предметы, по терминологии автора), имеющие собственную ценность и сделавшиеся исключительно собственностью их владельцев (например, земля, металлы, монеты, хлеб, ткани и вообще товары всякого рода), вследствие чего только эти блага обычно называют богатством. Такое же название дается также процентным бумагам, векселям и т. п. лишь потому, что они представляют собой долговые обязательства, по которым их владельцы могут получить те или иные вещи, имеющие ценность сами по себе. При этом «богатство всегда пропорционально этой ценности: оно велико, если велика сумма составляющих его ценностей; оно мало, если мала сумма входящих в его состав ценностей».[178]
Отсюда видно, что в методологическом отношении исходные постулаты концепции Ж.Б. Сэя страдают весьма серьезными пороками. Прежде всего он неправомерно отождествлял понятие блага, с одной стороны, с предметом или вещью как таковой; с другой стороны, с товаром. Дело в том, что благо само по себе может быть как материальным, так и нематериальным. Справедливо и обратное: не каждый предмет, вещь является благом, все зависит от полезных свойств данного предмета или вещи. Соответственно, не каждое благо является товаром, таковым оно становится только при исторически определенных условиях развития общества. Точно так же не всякий товар есть благо, все опять-таки зависит в конечном счете от потребительной стоимости самого товара, которая может выступать в качестве блага, а может и не выступать (например, наркотики).
Кроме того, Ж.Б. Сэй односторонне определял понятие богатства, сводя его лишь в совокупности вещественных благ, т. е. потребительных стоимостей. Такой подход можно найти и в теории А. Смита. Имея в виду это обстоятельство, он отмечал, что «каждый человек богат или беден в зависимости от того, в какой степени он может пользоваться предметами необходимости, удобства и удовольствия».[179] Все эти предметы суть результаты деятельности человека, затраченного им труда. Но в теории А. Смита есть и другой подход, согласно которому богатство имеет и стоимостную форму. В этой связи он подчеркивал, что стоимость всех богатств мира «для тех, кто владеет ими и кто хочет обменять их на какие-либо новые продукты, в точности равна количеству труда, которое он может купить на них или получить в свое распоряжение».[180] Следовательно, в соответствии с трудовой теорией стоимости в качестве критерия различения двух форм богатства – натуральной и стоимостной – А. Смит рассматривал либо затраченный труд, либо труд покупаемый. Совершенно иную точку зрения развивал Ж.Б. Сэй. Выделяя только одну (вещественную) форму богатства, он полагал, что в качестве критерия ее определения выступает ценность блага, находящегося в собственности его владельца. Таким образом, уже в исходном пункте своей концепции Ж.Б. Сэй стремился всячески отмежеваться от трудовой теории стоимости А. Смита.
