… Около одиннадцати тысяч лет оставалось до времени, которое мы называем «началом нашей эры». Там где современная археология предполагает лишь разрозненные племена дикарей, с грубыми каменными орудиями, царили великие империи, сшибавшиеся в ожесточенных войнах за мировое господство. Долгое время на гегемонию претендовали Атлантида, Лемурия и Гиперборея. Но потом большая часть Гипербореи оказалась погребена под ледниками, а страшная катастрофа погрузила на дно моря Лемурийский континент, оставив от него лишь архипелаги больших и малых островов. На первый план выдвинулась последняя великая держава доисторической эпохи, распространявшая свое влияние по всем континентам. Одни страны превратились в колонии, находящиеся под прямым управлением морской империи, другие она превратила в свои протектораты и зависимые царства, правители которых отправляли дань в блистательный Посейдонис. Железная поступь имперских легионов победоносно звучала по всей планете, эскадры бычьеголовых трирем постоянно крейсировали у берегов подвластных стран. Все цари старались подражать владыкам Посейдониса, язык, культура, законы атлантов распространялись даже в формально независимых регионах, так же как и культы трех великих богов Атлантиды — Дэгора, Бога Моря; Маалока — Бога-Быка и Тонадиу — Непобедимого Солнца.

Но даже могущество Атлантиды имело свой предел. Были народы в открытую либо исподволь сопротивлявшиеся великой империи. И один из таких народов проживал как раз там, куда сослали Алиора с его командой висельников. Метрополия мало интересовалась этим захолустьем, ограничившись лишь подчинением острова Давриты, на котором жил губернатор с небольшим гарнизоном. Спустя тысячелетия, когда вода отступит, этот остров увеличится в размерах и, воссоединившись с материком, получит название Крыма.

Правда позже, империя оценила свои новые владения, — в здешних водах оказалась много рыбы, а через пролив за Давритой находился гористый полуостров, где рос строевой лес и были полезные ископаемые. Но, в скором времени выяснилось, что все это вещи дополняется одним очень неприятным довеском — многочисленными племенами воинственных зиггиев. Дикари сразу стали нападать на фактории и поселения атлантов, даже выходили в море и грабили суда.

Колонизаторы пытались противостоять набегам зиггиев. В море стали выходить конвои трирем, сопровождавших купеческие суда, на южном берегу полуострова, появились многочисленные укрепления, в которых стояли имперские гарнизоны. Но попытки устраивать карательные экспедиции в горы оканчивались плачевно, — там зиггии чувствовали себя, как дома, устраивали засады, подчас полностью истребляя отряды атлантов.

Не прекращались и пиратские походы. Правда юг теперь был надежно защищен, но оставался еще и северный берег полуострова, омываемый водами мелководного опресненного моря или скорей, пролива, соединявшего будущие Каспийское и Азовское моря. Эти края были почти не исследованы атлантами, но все знали, что именно оттуда дикари совершали свои набеги на суда и колонии империи, нередко даже нападая на города в самой Даврите

— Причаливай здесь! Клянусь Маалоком, плыть дальше по этому болоту не имеет смысла!

Эти слова вырвались из уст мужчины в стальном панцире стоявшего на носу большого военного корабля. Три ряда весел с каждого борта равномерно подымались и опускались в воду, приближая судно к песчаному островку, как бы прикрывающему вход в небольшую бухту. Легкий ветерок лениво шевелил приспущенные красные паруса, иногда разворачивая их настолько, что была ясно видна нарисованная черной краской голова быка. Такой же рисунок был выгравирован и на закрепленных вдоль бортов медных щитах, ярко блестевших в лучах заходящего солнца, да и с изогнутого, высоко поднятого носа судна, свирепо взирала бычья морда.

Стоявший на корме был высок и атлетически сложен. Удлиненный череп, длинный прямой нос и бронзовая кожа с красноватым оттенком ясно подчеркивали его атлантское происхождение, а синие глаза свидетельствовали о его принадлежности к правящей касте. Из-под бронзового шлема воина выбивались длинные каштановые волосы. Из доспехов, кроме панциря и шлема на нем были бронзовые наручни и поножи, надетые прямо на черные штаны из продубленной воловьей кожи. К поясу крепился длинный серповидный меч, — спустя тысячелетия подобные возьмут на вооружение египтяне. Меч был из железа — редкий металл для оружия атлантов, доступный только знатным воинам. С шеи на массивной золотой цепи свисал медальон, — красноватая орихалковая пластина на которой был выгравирован человек с головой быка окруженный языками пламени, — Маалок, Властелин Огня, один из главных богов Атлантиды.

Взгляд триремарха устремлялся то на приближающийся берег, где густые заросли подступали почти к самой воде, то перебегал на гребцов, бросивших весла и выходящих на палубу. Во взгляде атланта читалось плохо скрываемое презрение, губы брезгливо кривились, когда он смотрел на своих подчиненных. Оборванные, грязные, нередко со струпьями и незаживающими ранами на теле, эти люди производили на редкость отталкивающее впечатление. На лбу, спине или груди каждого были выжжены клейма, разной формы и величины, у многих обрезаны уши или нос. Нетрудно было догадаться, что каждый из находящихся на палубе, в свое время был осужден за те или иные преступления. Все они принадлежали к низшим кастам Атлантиды, либо были полукровками от браков между атлантами и выходцами из бесчисленных колоний морской державы. В их жилах текла кровь курчавых чернокожих рабов из африканских колоний, смуглых уберийцев, ольмеков с кожей цвета меди, раскосых потомков лемурийцев с восточных островов. Но больше всего было выходцев с Давриты, большого острова неподалеку от этих мест, центра всех северо-восточных провинций империи.

— Каждый из вас знает сам, почему очутился здесь — обратился к своему экипажу триремарх. — Все мы нарушили законы Великой Атлантиды и за это сосланы в эту глушь. — Он широким жестом обвел водную гладь, простирающуюся на север до самого горизонта, бесчисленные островки, поросшие густым камышом и лесистый берег. — Раз в год сюда будет приходить корабль от губернатора Давриты, который привезет припасы, может, оружие, и уж точно — очередных ссыльных. Но до этого времени нам придется полагаться только на себя… и на свои мечи. Здесь водятся дикие звери, а также дикари, которые страшнее любых хищников. И наша задача — выжить здесь любой ценой. Надежды на возвращение у нас почти нет, этот край теперь станет нашей второй и единственной родиной. И еще — хотя мы все вне закона, но между нами остается огромная разница. Вы — воры, убийцы, насильники, мошенники, дезертиры — кого я забыл упомянуть? Сброд, привыкший к трущобам и притонам больших городов, мало кто из вас хоть раз участвовал в настоящем бою. А я, Алиор Муаметок — воюю чуть ли не с рождения. Я аристократ и потомственный военный, мой род один из самых знатных в Посейдонисе. И не моя вина, что подвластный царь, которому я служил, интриговал против самого Императора. Когда заговор провалился, меня сослали, — ни за что, просто на всякий случай. И все равно я был и остаюсь верным солдатом империи. Я сведущ в военном деле больше чем вы все вместе взятые, а поэтому требую беспрекословного повиновения. Вы будете работать как проклятые, если я скажу, сражаться, когда я скажу, а если потребуется и умирать. И вы действительно сдохнете все здесь, если не будете слушаться меня. Если это кому-то не нравится, он может высказаться прямо сейчас.

Он обвел гребцов тяжелым взглядом, его рука сама собой легла на рукоять меча. Атлант был готов к тому, что многим не понравятся его резкие слова, хотя и не жалел о них, — нечего церемонится со всяким отребьем. Кое-кто и впрямь негромко выругался, несколько человек злобно взглянули на Алиора. Но едва он посмотрел в их сторону, каторжники поспешно отвели взгляд. Другие и вовсе избегали смотреть на триремарха, опустив глаза вниз. Так что можно сказать, с его условиями согласились… до поры до времени.