Глава 11

— Постоянный контроль, покой и никаких стрессов, — через полчаса внушал мне врач, рассматривая результаты очередных анализов.

Я кивала, а на сердце скребли самые чёрные кошки. Выгнала Валеру и обидела Егора, как вообще можно было такое устроить? И он дурак! Не понял, что я хотела ему сказать. Или понял и сбежал, испугавшись ответственности? Фу, Лиза, как так можно думать? Егор совсем не такой, он…

— Хм, Елизавета, вы меня слушаете? — постучал по столу почтенный дядечка-доктор.

— Да, — заерзала на неудобно стуле.

— Хорошо, — видно, что мне он не поверил. — Опасность никуда не ушла, лекарства я выпишу, принимайте строго по рецепту. И поговорите с отцом ребёнка, понимаю, что у оборотней тот ещё нрав, но вам категорически противопоказаны волнения!

— А? Но как вы узнали?

Доктор крякнул, я присмотрелась к нему и покраснела. Думала, что он простой человек, а это фей! Впрочем, чему удивляться, они же детишек любят и вообще добрые и хорошие. С другой стороны, из них лучшие учителя и врачи, так что фею можно было доверять. Но вот то, что он мог просто так узнать, что я беременна от оборотня… Непостижимо!

— Вы связаны, — все же ответил он. — Тонкая, едва различимая нить. И все потому, что вы пренебрегаете мерами безопасности!

Я закивала и стала клясться, что сделаю все, чтобы мой малыш родился здоровым. Мне поверили и отпустили, снабдив целой кипой бумажек, рецептов, рекомендаций и даже списком литературы.

А в коридоре меня уже ждали. И совсем не с распростертыми объятиями.

— Ты! Да как ты могла поступить так! А? Я сама тебя придушу! — бушевала Мила, аккуратно, под ручку, ведя меня к машине. — Я тут, значит, нервничаю, с ума схожу от неведения, а она развлекается!

— Я была в больнице…

— В больнице! Ха, так я и поверила, что все мои нервы только из-за того, что ты решила давление померить. Что ты натворила, нимфа озабоченная? Почему мне звонит Сашка и ревёт, что ты чуть от траха с боссом не откинулась, а?

Прикусила губу, чтобы не рассмеяться, её обвинения звучали так обиженно, что я не могла иначе реагировать.

— Мы же решили, что его нужно соблазнить…

— Соблазнить! А не отправить всех троих на тот свет!

— Милочка…

— Что? — меня усадили, захлопнули дверь, но все с таким выражением лица, что я поняла — от разноса не отвертеться. И решила успеть первой. — Мила, мне нельзя волноваться!

Она заняла водительское место, пристегнулась, зашипела, но больше ничего не произнесла. Ехали молча, но почти у самого моего дома, Мила вдруг вильнула и припарковалась у тротуара.

— Так, слушай меня. Я против твоего Валерика, он страшный, странный и противный. И да, я за Егора, он няшно-симпотяшный мачомэн. Но не будь ты дурой, Лизка! Что там твоё — "ах, я хочу замуж по любви!" Скажи уже ему, что ждёшь от него ребёнка, если нормальный, то женится, как миленький…

— Мил, я не могу так.

— Да помню я! Ах, замуж только по любви, бла-бла, сердечные муки и все такое. Лизонька, послушай умудренную опытом женщину. Бросай всякую чушь пороть! Я серьезно. Приедешь сейчас домой, примешь ванну, надушишься, накрасишься, бельишко самое красивое достанешь… Ты меня слушаешь? — прикрикнула она, резко выворачивая руки и пролетая на желтый.

— С-слушаю, — вцепившись в ремень, пробормотала я.

— Поняла, что нужно делать?

— Милочка, солнышко мое ясное, я ж рожу прямо сейчас, если ты скорость не сбросишь.

— Не родишь, тебе еще долго ходить.

Больше я ничего спрашивать не рискнула, просто зажмурилась и ждала, когда меня доставят домой. уж если Милка что-то вбила в голову, то ее не остановить.

Конечно, она в чем-то права. Мне нужно все рассказать Егору и не строить из себя дурочку с переулочка, пусть все и началось именно в таком интересном месте. Папа моего ребенка — оборотень. В самом страшном сне ни одна нимфа не смогла бы такого предположить. Да, наша раса не такая как другие, о том, что мужа выбираем из сатиров, из очень ограниченного круга, многие знают, шутят над этим. С одной стороны, что может быть лучше — знать, кто станет мужем чуть ли не с пеленок? А вот с другой… Валера встал перед глазами. Тут мамочка, конечно, постаралась, нашла самого неадекватного.

— Приехали! — вырвала меня из задумчивости злая на весь свет Мила. — Пошли, буду контролировать, чтобы все вышло как надо.

Я со вздохом выпала из авто и поползла к дверям. Поползла не в буквальном смысле, просто возвращаться в квартирку не хотелось. Но Мила не дала отступить, схватила за руку и потащила, не обращая внимания на сопротивление.

— У тебя платье есть? Нормальное?

— Есть…

— Белье кружевное?

— Тоже есть…

— Уверена?

— Ага…

Мила остановилась перед моей дверью.

— Ключи, — требовательно протянула руку.

Я вздохнула и достала брелок из кармана. Подруга цапнула его, вставила ключ в замок и вдруг замерла.

— Дорогуша, а ты дверь-то закрывала? — встревожено спросила она.

— Да.

Я схватилась за нее, потом отпустила и поудобнее перехватила сумку, чтобы в случае чего было оружие помощнее, чем мои истошные крики.

— На счёт три? — тихо спросила Мила. Я кивнула.

И мы вломились в моё собственное жилье.

Я ждала чего угодно, но только не того, что увидела. Сердце предательски замерло, на глаза навернулись слезы, я всхлипнула, а вот Милка разгневанно завопила:

— Это что за бардак?

Прямо от входной двери весь пол был устлан алыми лепестками роз. Тот, кто сотворил этот ужас, не поскупился на траты. Свет в квартире не горел, но из спальни шло мерцание, будто там что-то горело. Это заинтересовало. Мы с Милкой переглянулись и медленно пошли туда, приготовившись орать или кидаться тем, что попадётся под руку.

Почему-то вспомнились все фильмы про маньяков и монстров, где такие же милые и беззащитные девушки вляпываются в неприятности. Как представлю, что там нас может ждать. Страшно!

Перед приоткрытой дверью замерли, жестами споря, кто будет входить первой. Выпало мне, потому что я хозяйка, рисковать душой и телом мне. И Милку даже не смутило, что я в положении!

Осторожно заглянула в комнату и заорала. Да так, что, кажется, переполошила всех соседей.

На моей постели, которую я теперь точно сожгу, на розовых простыня, в мерцающем свете множества маленьких свечей в виде сердечек, возлежал… Валера. Голый как при сотворения мира! В позе, которую точно считал эротичной.

— Твою ма-ать, — пропела за моей спиной Милка. — А это что такое?

Валера, расплывшийся в блаженной улыбке при виде меня, взвизгнул как девчонка, схватился за одеяло и потянул его на себя.

— Стой! — попыталась его остановить, но было поздно.

Милые свечки с дрожащими огоньками начали переворачиваться, расплескивая воск и пламя на моей кроватке.

Валера завизжал еще сильнее, отбросил в сторону одеяло, вскочил и повернулся к нам костлявой задницей.

— Не смотрите! Ой!

— Да что "ой"? Туши!

Одеяло уже не тлело, оно горело, как и занавески, на которые этот умник его закинул.

А я вдруг застыла, как истукан. Мне не верилось, что все это происходит прямо сейчас. Что на моих глазах начинается самый настоящий пожар! И не где-нибудь, а в моей же квартире, между прочим, съемной! И если мы все сейчас не сгорим, то мне все равно не жить — квартирная хозяйка голову открутит!

— Помогите! — истошно завопила я и принялась колотить по расползающимся язычкам пламени сумкой. — На помощь!

— Дура, покрывало хоть возьми! Где у тебя покрывала?

Не дождавшись ответа, Милка рванула с пола небольшой коврик и принялась прихлопывать им язычки пламени на кровати и обоях. Огонь тем временем ширился по шторам. Валера, путаясь в штанинах, натягивал джинсы, которые тоже горели, но горе-сатир этого не замечал.

Милкины усилия помогали, но мало. Она потушила часть кресла и стол, но огонь уже весело плясал на самом верху штор, у карниза. От запаха гари хотелось кашлять, горло драло, будто в нем поселилась стая злобных кошек. Дым разъедал глаза. Я бестолково вертелась, ища какую-то тряпку, которой можно было бы сбивать огонь, но не находила. Остановилась, хотела крикнуть «Мила, бросай это, бежим!», но горло что-то сдавило…