Мы продолжили есть на полу – и тут еще одно явление из чемодана, ужас, вопли, я ни секунды не думала о малышке Лу, а Шарлотта сказала, что я оттолкнула ее, чтобы первой влезть на стул. Прощайте мысли о том, что по натуре я человек стойкий, герой! По всей вероятности, я пожертвовала бы своими малышами, прежде чем мне выкрутили бы руки!

Мы успокоились, опять принялись за еду, и опять выполз таракан. Жак принялся бить тараканов, заглянул в шкаф – о, черт, еще один! Лола, Шарлотта и я очень боялись ходить по полу, мы были вне себя от страха, их было шесть. Мы пошли на ресепшен попросить аэрозоль. Все знают про тараканов. Мы убрали из номера всю еду, и смелый Жак все обрызгал. Как же мы испугались!

У детей их не было, они бы ни за что не заснули, но их дверь закрывается, а у нас достаточно места, чтобы беременная тараканиха свободно разгуливала.

В полночь мне позвонила Кейт, она была немного грустная, как мне показалось. Я подумала обо всей этой нелепице, и мне тоже стало грустно. Мы находимся так далеко друг от друга, мне ее очень не хватает, и, когда я вижу какой-нибудь красивый пейзаж, я думаю: «Черт, если б только она видела это вместе с нами». Мне хотелось сказать ей об этом, но я не сказала, надо стоять на своем.

Конечно, я понимаю, она подражает Сержу, она восприняла мою прежнюю жизнь и теперь является центром притяжения в этом искусственном мире… Звучит банально, но мне тоже нравилось так жить.

Я вспоминаю одну ночь в Мадриде, она захотела спать рядом с Сержем, прекрасно, я уступила ей место на большой кровати, но, когда Серж посреди ночи проснулся и обнаружил ее, он сказал: «Что это ты тут делаешь, я хочу, чтобы здесь была твоя мать!» Я сказала Кейт: «Ты хочешь спать вместе со мной на диване?» – «С тобой?» Она заплакала: «Лучше уж я буду спать на полу, он хочет тебя, а не меня!» Я, рассердившись на Сержа, поставила все чемоданы у двери в большую комнату, чтобы утром он не мог выйти, а когда проснулась, чемоданы все были убраны, малышка Кейт сидела рядом с Сержем и, играючи, отрывала маленькие кусочки от круассана и давала их Сержу, прелестный ребенок. И тогда Серж мне сказал: «Вот видишь, она не рассердилась, она меня обожает!» – и это была правда.

Быть может, она будет актрисой; в конце концов, в чем проблема, она видит, что Серж делает успехи, не очень-то надрываясь; и я, с моим-то акцентом, без образования, тоже добилась успеха, – так почему не она? Жак пишет дома. Так кто же по-настоящему работает? Кто сдал на бакалавра? Даже ее настоящий отец не сдал, а он миллионер… Так-то вот!

4 января

Славный денек. Лу 4 месяца. Я проснулась поздно, потому что Лола и Йотта взяли Лу на ночь к себе, бедняги! В 7 часов она проснулась и потребовала бутылочку. Ее уже нельзя оставлять на кровати, четыре дня назад она научилась ползать, точно земляной червяк! Она делает это уверенно, даже когда устала.

Зазвонил телефон: для Кейт есть место в школе в Ардеш, где учится ее подружка. Мне приснилось, что я побывала в школе для Кейт и испугалась, увидев замок Дракулы: большие светильники, гномов, горбатого немца у дверей. Директриса, в сандалетах и с косами, подскочила к нам, прыгая через скакалку, как скаут. «Мы здесь много играем и смеемся!» и «Мы большие приятельницы». Ава мне шепчет: «Она нормальная?»

Потом мы, Жак, Лола, Шарлотта, Лу и я, отправились на пляж с волнами.

Посетили дом императрицы Жозефины, супруги Наполеона. Лу положили в коляску. Никогда не думала, что она, Жозефина, была белой. Я думала, что Наполеон, большой оригинал, взял в жены черную красавицу, а может, я перепутала ее с Жозефиной Бекер? В любом случае она очень красива. Подумать только, эта женщина, родившаяся здесь, под пальмами, в сущности, буржуазного происхождения, вдруг становится императрицей Франции и Италии… И до чего же смешной Наполеон: «Душенька моя, целую тебя везде, твой Бони». Невозможно представить себе нашего «Бони» таким чувствительным, да еще и на матрасе, а между тем это так!

Потом мы устроились на пляже с Лу, море было спокойное.

Жак, Лола и Шарлотта надели ласты, маски и дыхательные трубки, чтобы поплавать под водой: рыбы, скалы, ракушки – так увлекательно! Я осталась с Лу, я еще не загорела, быстрей, быстрей загорать! Я попробовала маску с трубкой, но это оказалось не мое, я думала, что утону, даже на глубине в 25 сантиметров. Они набрали ракушек для бабушки, Сержа, Ноэль, а для меня ничегошеньки, я чуть было не поранилась губкой, это такая прелестная штучка на коралле.

Лу исполнилось 4 месяца. Лола и Жак нарисовали ей красивые открытки. Завтра экскурсия на ромовый завод. Я надеюсь, что малышка Лу стойко перенесет винные пары.

8 февраля, Линда – Лондон

Линда родила мальчика. Только что звонил Майк, Линда и младенец чувствуют себя хорошо, вес около трех кило, я так за нее рада.

Проснулась очень рано. Бедняжка Лу кашляет, а у Шарлотты насморк. Ночью спали беспокойно, а потом еще волновались из-за Линды. С 21 часа мама с папой ждали в маминой комнате. Папа очень тревожился, и мама тоже. Никто толком не спал. Маму мучили кошмары, и в 4 утра ей пришлось выпить снотворное. Папа разбирал бумаги у себя в комнате, потом, примерно в 9:30, позвонил в больницу, и ему сказали, что она по-прежнему в родильной палате. Время тянулось медленно. Лу так прелестна, что я все больше боялась, что у Линды что-нибудь пойдет не так. Звонок. Уф, все хорошо, ура! Шарлотта прыгала от радости.

Ночь 8 февраля

Видела Линду, младенца и Майка. Линда прелестна, восхитительна, она прямо расцвела. Она очень мужественная и кормит малыша после кесарева сечения. Она терпелива и делает все очень хорошо, несмотря на боль. Я ею восхищаюсь. Майк с такой нежностью и благоговением смотрит на Линду и младенца, его глаза светятся счастьем и гордостью. Darling little boy[43] – вылитый Майк в миниатюре и очень пропорционально сложен. Я была растрогана до слез, когда увидела, какой любовью окружено это крохотное существо. Глазки у него круглые и совсем без складочек, как у некоторых недоношенных детей, нет, он пухленький, но маленький, словно эльфийский совенок. Длинные ручки, длинные ножки, темно-русые волосы – вскрик феи, картинка, которую я видела во сне. Шарлотта на седьмом небе.

Март

Мне бы не хотелось продолжать писать мой дневник иначе, как в веселом расположении духа, и, за неимением писательского таланта и чувства юмора, вот я какая в марте 1983 года:

– со мною мой ангел, малышка Лу, она спит рядом;

– моя голова стоит не больше, чем два года назад.

Я очень люблю Жака, так, что жить без него не могу, но вместо того чтобы наслаждаться идиллией, я чувствую себя больной, как в 18 лет, совершенно больной им. Я чувствую себя старой, некрасивой – и душой и телом, я утратила свою душевную красоту, покинув Сержа. Я могу любить только тех людей, которые страдают, я не могу ни любить себя, ни уважать, не могу справиться со своим недугом, а он даже не видит, что мне плохо, и говорит, что это оттого, что он работает, а я нет. Он отчасти прав, потому что я хочу работать только с ним, я ревную его к тем блестящим женщинам, которые его окружают, я тоже до боли хочу иметь основания плакать вместе с ним, ради него, я тоже хочу разрываться, чтобы он сказал, что в такой-то сцене я более чем хороша, но вместо этого я могу разрываться только в жизни, а это не вызывает у него восхищения.