В те паршивые времена мерли младенцы с подростками как мухи, не вызывая у родителей особых страданий по этому поводу. Бог дал, бог взял. Так и прожил бы в своем грязном сарае до самой смерти от старости. А вот удалось бы мне вылезти из могилы или нет, еще большой вопрос.
Под пятьдесят мне было, когда снова гром грянул. Намного позже я выяснил первую точную дату своей жизни в новом мире. Падение Парессы. Так назывался город, где я обосновался, и событие угодило в летописи, так что не ошибешься. Давно к этому шло, но в те времена я еще не знал, что нечего дожидаться худшего, надо уносить ноги. Все на что-то надеялся. В общем строю, плечом к плечу и прочая белиберда. Парочку воинов, лезущих по лестнице, успел прикончить, стоя на стене, а потом заработал стрелу в грудь и свалился.
Очнулся ночью. Рядом сидел послушник нашего местного городского бога-покровителя. Такой плюгавый человечишко, и весь трясся, читая молитвы. Он мне и рассказал, как это выглядело со стороны. Вместо того чтобы тихо и спокойно умереть, отправившись по прямому назначению в рай или ад, или по-здешнему на перерождение, я пролежал почти до вечера и вдруг принялся воскресать. Без сознания, но при этом стрела, выталкиваемая тканями тела, вышла. Рана сама собой закрылась и залечилась, но на этом дело не закончилось. Одновременно возвращался молодой вид, тело усыхало. Оно как будто пожирало само себя. По нему проходили волны судорог, прямо на глазах седые волосы выпадали, на их месте вырастали черные. Шрамы, которые я много лет назад заработал, исчезали.
Хоть и заживало все на мне как на собаке, и на детях моих, кстати,тоже, но ничего такого из ряда вон выходящего раньше не замечал. А теперь даже зубы на месте выпавших выросли. Он мне поведал без всякого смущения, как лазил в рот проверять. Прямо на глазах я из пятидесятилетнего мужика превратился в двадцатилетнего парня. Это я так думаю, исходя из срока до попадания сюда, точный возраст установить сложно. Может, восемнадцатилетнего. Не особо важно. Пару лет туда или сюда, такие мелочи меня давно уже мало интересуют.
Подозреваю, что возвращаюсь в тот возраст, в котором был в первый раз при перерождении. Если так, то удача меня не оставила. Хорош был бы, возрождаясь снова и снова стариком. Так что, тот первый мой личный убийца с копьем совершил немалое благодеяние. Но, скорее всего, это возраст выхода из Ямы, и тогда благодарить нет причин. Не проверить при всем желании.
Уж как я извращался, пытаясь позже разобраться в странностях организма, не стоит и рассказывать. Сам на себе ставил опыты, отдающие мазохизмом. Резал, колол, кислотой собственное тело жег. Из самого безобидного — отпечатки пальцев проверял. Выяснил доподлинно, мог и не стараться — после перерождения они у меня не меняются. Странно было бы, если бы случалось иначе. Ведь я не становлюсь другим человеком и не начинаю жизнь с чистого листа. Я всегда возвращаюсь к прежнему.
Жреца тогда мучила только одна проблема — чье я воплощение и как скоро поведу уничтожать безбожных врагов, разоряющих наши храмы.На этой почве он даже не обращал внимания на происходящее в городе, громко читал молитвы и ожидал окончательного результата. Не вырастут ли у меня рога, например. Или не засияет ли свет вокруг головы на манер нимба. Вот и дождался. Ни того, ни другого не появилось. Мужичонка был в изрядной растерянности и пытался добиться от меня, какие голоса я слышал, находясь между материальным и духовным миром.
Я поверил. Не в высокое предназначение, а в возрождение. Трудно было не поверить, если я видел собственное помолодевшее тело, отражение юношеского лица в грязной луже и исчезнувшую рану. Да и всегда тревожила меня странная история с первой смертью. Даже никому не рассказывал об этом, излагая, почему ушел из родных мест. Вроде спрятался от налетчиков и не нашли, но в деревне больше живых не осталось. Но сам-то прекрасно помнил, как умирал, а шрама нет. Вот видений у меня отроду не было. Всегда оставался практичным человеком без фантазий и религиозного фанатизма. Положено в церковь идти, значит, иду, но толком ничего не знаю ни про каких богов. Я про них вспоминал, только когда что-то неприятное случалось.
Никаких голосов я не слышал и туннелей со светом в конце не видел, как когда-то вычитал в книгах про людей, переживших клиническую смерть. Ни тогда, ни потом ничего не помнил и не ощущал. Сплошная багровая муть без названия и возможности описать. Бред, и все. Поэтому я просто жадно ел то немногое, что нашлось в сумке у монаха, и внимательно слушал откровения о себе. Не тот у меня характер, чтобы всех вести за собой к разрушению. Оно все равно произойдет и без моего участия. Устраивать Судный день или просто убивать подряд всех людей не того вероисповедания желание отсутствовало.
Самое главное — что бы я ни говорил, ни делал, он будет таскаться за мной и наблюдать. Это я понял сразу, когда собрался идти в город проверить свой дом и семью. И язык он за зубами держать не станет. Тут даже не важно, кто услышит. Напавшие враги или мои соседи. Даже совершенно посторонние люди. Слухи пойдут очень скоро. Меня будут толкать в спину и ждать чудес. Огненного меча архангела я не обнаружил поблизости, а что делать без него, очень слабо себе представлял.
Такие странные экземпляры долго не живут. Не любят властители разных подозрительных типов. Иисус плохо кончил, и не он один. Может, я в то время не представлял толком собственных неожиданно проявившихся способностей, но мозги всегда имел хорошие. Поэтому вроде бы случайно подобрал поблизости приличный тесак и воткнул монаху в живот. Слаб еще был, сразу он не умер, пришлось еще пару раз ударить. Записывающий за мной каждое слово для благой вести мне без надобности.
Так началась моя новая жизнь. Не знаю, какой бог надо мной подшутил, превратив в то, что я есть, но я его об этом не просил.
Как ни посмотреть, а мое бессмертие, да и прочие нестандартные способности, явно вещь, приобретенная в Яме. Не я первый, не я последний. Первосвященник был прав, с двумя такими экземплярами я даже познакомился лично. Мать суккубов меня приняла вполне по-дружески, хотя, как оказалось, она происходила не из моего мира, да и делить нам с ней нечего. Абсолютно разные устремления и способности. Мы друг другу не мешали, и жила она за горами у желтопузых.
Другое дело Воин. Как ушел от него целым, до сих пор не понимаю. Наверное, не зря не стал кидаться с распростертыми объятиями и во всем признаваться. У того с головой явно не все в порядке было. Но велик, не отнимешь. От него так и разило этой… харизмой. Куда мне даже сегодня до той жути. Достаточно пообщаться подольше, и ты уже уверовал. А уж представить себе злоумышления в его адрес — проще самому повеситься. Еле ноги унес и зарекся с тех пор общаться с выходцами из Ямы. Может мы и не боги всезнающие и всемогущие, но уж точно не люди. Хотя как посмотреть. Иные нормальные хуже любого Безумного.
Уж на что Тарап умный, но и у него горит нести нечто для общего счастья. Взять всех железной рукой за шкирку, да заставить жить по его правилам. Будто не видел я этого многократно. Хуже всех не воры с убийцами, а такие идеалисты, обожающие человечество в целом. Конкретных людей они готовы убивать без счета ради светлого будущего. Нет уж. Не сойдемся мы с ним в этом никогда. И не собираюсь ни ради него, ни для еще кого-то ввергать мир в очередную религиозную войну. И без меня найдутся любители крови в любых количествах и всегда.
Но он все же не бог и не станет таковым. Его мать родила, а не чужой мир изверг. Проблема в том, что аватары тоже разные, и устремления со способностями отличаются. Нельзя взять одного за образец. Мне, например, всегда было легче наладить контакт, подержав за руку. Даже просто погладив пальцы или лицо. А уж в постели я вообще не помню, чтобы хоть одна начала неожиданно брыкаться. При желании мог уговорить любую. Кого быстрее, кого медленнее, но все рано или поздно сдавались. Бабочки летят к самке или самцу, унюхав запах, чуть ли не за десятки километров. Им вполне достаточно каких-то молекул в воздухе, которые больше никто не ощущает.
